Турецкая оккупационная армия проводит масштабные военные операции в Южном Курдистане (северный Ирак) с апреля этого года, хотя началось это ещё в прошлом году. Запрещённое оружие применяется вновь и вновь. Правительство автономной республики поддерживает турецкие военные операции. В соседнем Иране, в первую очередь в курдских регионах, с 16-го сентября, то есть в течение двух месяцев после убийства курдской девушки Жины Махсы Амини (убитой иранской полицией нравов), проходят народные выступления. ИА «ANF» поговорило с журналистом из Южного Курдистана Камалем Хомани, чтобы больше узнать о предыстории и о предпосылках.

Камал Хомани является политическим аналитиком и работает научным сотрудником-нерезидентом в Курдском институте мира.

Курдский институт мира – это независимый институт исследований и политики, базирующийся в Вашингтоне (округ Колумбия). Наша цель – это знакомить управленцев и более широкую публику с курдами и Курдистаном.

- Журналист Зак Коппелин смог доказать, что Масрур Барзани купил в США дом за 12 миллионов долларов. Широко известно, что клан Барзани установил систему эксплуатации курдов и развёл коррупцию. Можете объяснить, как структура Барзани и режима, управляющего автономной областью в целом, работает?

- Формальные институты и учреждения автономной курдской области Ирака не функционируют, как это положено согласно законам самой области и Ирака на федеральном уровне, поскольку неформальные институты намного сильнее. Племенные, семейные и партийные отношения всегда подавляли официальную организацию. В теории в области есть своя демократическая система, где на правовом уровне власти разделены и независимы, а Пешмерга и структуры, обеспечивающие безопасность, входят в рамки системы. Однако на практике никакие ветви власти не являются независимыми, включая судебную. Самое слабое звено – это парламент. Он зависит от двух правящих партий – ДПК (Демократическая партия Курдистана) и ПСК (Патриотический союз Курдистана), в первую очередь от ДПК. Например, парламент не принимает никаких решений, не обратившись к партийным и клановым лидерам. В 2014 году парламент не смог воспользоваться своими правами. ДПК и ПСК заставили своих членов вопреки закону продлить срок Масуда Барзани. Затем, в 2015 году, когда парламент захотел в очередной раз определить судьбу Масуда Барзани, тот просто закрыл его на два года.

Члены парламента и его спикеры – клиенты семей Талабани и Барзани. Они не могут сделать ничего, что шло бы вразрез с интересами этих двух семейств. У ДПК и ПСК есть собственная Пешмерга и свои структуры безопасности, что противоречит конституции Ирака и законам самой области. Их бойцы кровожадны, они служат интересам региональных игроков, в первую очередь Турции. Судебная система глубоко политизирована, а ДПК и ПСК назначают своих ставленников. Что интересно, даже судебный совет и апелляционный суд поделены между ДПК и ПСК.

Если говорить коротко, политическая система автономной области функционирует, следуя линии ДПК и ПСК. То есть работает в интересах кланов Барзани и Талабани. Обе эти партии – семейные кланы. У обеих партий есть своя организационная структура: штаб-квартира Барзани и Секретариат Талабани. Эти две структуры намного сильнее парламента, правительства и судебной власти. Любая политика автономного региона должна быть согласована с интересами этих кланов. Если интересы какого-то клана противоречат интересам другого, они не будут воплощаться в жизни на территории этого другого клана. Последнее, но далеко не самое незначимое: у нас есть в теории единое правительство, но, по сути, область разделена на две зоны: зоны ДПК и ПСК, которые сложились по итогам войны между партиями в 1990-ых годах.

- От наших товарищей в автономном регионе, например, от Движения за свободу, мы слышим каждый день о невиданных репрессиях в отношении альтернативных политических организаций. Вы однажды сказали, что альтернативы демократии нет, однако можно ли вообще говорить о демократии, когда члены оппозиции подвергаются таким преследованиям?

- В автономной области нет никакой демократии. Мы находились в процессе демократических преобразований в период с 2003 по 2013 годы. В течение этих десяти лет продолжалась борьба за свободу и демократию, несмотря на коррупцию и репрессии ДПК и ПСК. Однако с 2013 года ДПК и ПСК сумели успешно консолидировать силы, добившись того, что свободных СМИ и гражданского общества больше не существует. ДПК и ПСК не позволяют распространяться каким-либо неугодным мнениям, критиков их власти убивают, похищают, сажают за решётку и всяческим образом затыкают. На данный момент у нас десятки журналистов и активистов за решёткой. Когда речь заходит об альтернативных идеях, в первую очередь о людях, которые объединились вокруг общественных, политических и экономических идей товарища Оджалана, репрессии становятся ещё более жестокими. В первую очередь это касается ДПК, которая демонстрировала наибольшую нетерпимость к любому движению в регионе, симпатизирующему Оджалану. Однако ПСК также присоединилась к репрессиям.

- На данный момент в Курдистане продолжается операция турецкой армии, направленная против партизан НСС и ССЖ-«Стар». Турция создала десятки военных баз в курдских горах. Вы можете объяснить нам, почему правительство южного Курдистана и федеральное правительство Ирака не предпринимают никаких шагов против политических убийств и открытой агрессивной оккупации?

- Правительство региона в основном управляется ДПК, особенно когда речь идёт о внутренних и иностранных делах, здесь у ДПК почти абсолютная власть. Именно поэтому правительство никак не реагирует на турецкую агрессию. Напротив, они способствуют оккупации. ДПК играет важную роль в турецкой оккупации региона, это главный коллаборант в турецкой борьбе против НСС и ССЖ-«Стар». Что касается бездействия правительства Ирака, то тут надо учитывать несколько моментов. Во-первых, Ирак борется с собственным внутренним кризисом. Во-вторых, Ирак мало заботит война Турции и РПК. Давайте не забывать, что у Ирака меньше сил в автономном регионе, чем у Турции. Будем честны, ДПК считает РПК врагом, также ДПК полагает, что её внутренняя слабость, кровавые репрессии и коррупция рано или поздно приведут краху, в этот момент единственной силой, которая сможет помочь, будет Турция. Поэтому ДПК распространяет лживую риторику о том, что РПК хочет захватить автономную область. Таким образом ДПК приводит новые и новые турецкие силы в регион. В то же время ДПК установила сильные экономические и энергетические связи с Турцией, в первую очередь с семьёй Эрдогана, а также с разведкой и представителями армии.

Правительство автономной области возглавляется партиями, а ДПК несёт ответственность за всё, что происходит в Дохуке и Эрбиле, а ПСК отвечает за то, что происходит в Сулеймании, потому что обе партии управляют своими зонами. В любом случае все политические партии в составе нынешней коалиции несут ответственность за общую политику правительства, несмотря на то что они не могут расширить своё влияние после окончательной победы Масуда Барзани.

- Ряд товарищей, работающих над идеями Демократического конфедерализма в южном Курдистане, были убиты. Заки Чалеби или Нагихан Акарсал, убитая совсем недавно, работали над демократическим путём в Курдистане. Множество деревень были эвакуированы, а бесчисленные мирные жители погибли. Против ССЖ-«Стар» и НСС используется химическое оружие. Почему нет народного движения против всех этих преступлений?

- Я полагаю, что народные восстания против турецкой армии происходили. Однако правительство автономной области устраивает репрессии. Смотрите, более 70 активистов и журналистов Бахдинана попали за решётку[1]. Таким образом Масрур Барзани хотел подавить любые протесты в Бахдинане. Некоторые из заключённых самоорганизовывались и выступали против турецкой оккупации. Каждый раз, когда происходят какие-то небольшие протесты в регионе, головорезы ДПК и ПСК атакуют протестующих. Люди выходят на протесты, однако жестокость правящих партий достигла нового уровня.

- Какова роль НАТО в турецкой оккупации Южного Курдистана?

- НАТО могло бы оказать давление на Турцию, чтобы та прекратила свои нападки, однако они предпочитают молчать. Это касается не только оккупации Курдистана, которую Турция называет борьбой с террористами, но также турецкой оккупации Сирии, где силы НАТО – я имею в виду международную антитеррористическую коалицию – находятся в союзе с Силами демократическими Сирии (СДС). НАТО не заботит, кто там с кем воюет, пока это не затрагивает стратегические интересы самой организации.

Восточный Курдистан

- На протяжении двух месяцев в Восточном Курдистане и по всему Ирану продолжаются протесты. Какую роль курдские организации и курдское население играют в этих протестах?

- Курдское население находится на передовой протестов, играя в них ключевую роль. Это проявляется в том, что основные протесты проходят как раз в курдских городах и поселениях страны. Курды отреагировали на убийство Жины Махсы Амини очень быстро. Что касается курдских организаций, если мы имеем в виду организации и политические партии, то они оказывают поддержку из-за рубежа, организуя протесты и собрания по всему миру, их медиаплатформы распространяют послание «Женщина, жизнь, свобода» («Jin, Jiyan, Azadi»). Я очень впечатлён людьми в самом Иране, неважно, курды ли это, азербайджанцы, персы или арабы. Их единство беспрецедентно. Их послания удивительны.

Объединение вокруг лозунга «Женщина, жизнь, свобода» очень революционно.  За последние два десятилетия на Ближнем Востоке произошло несколько важных восстаний, некоторые из них были даже до некоторой степени успешны, приведя к свержению режима, например, Арабская весна в Тунисе и Египте. Однако эти восстания не смогли понять структурные проблемы общества. Иранское зелёное движение требовало определённых реформ. Арабская весна была в первую очередь движением против политической системы, не сумев предоставить альтернативу, основывающуюся на реалиях стран. Я впечатлён тем, что нынешние протесты в Иране сумели настроить положительно в отношении происходящего даже традиционалистские политические партии страны.

- Во время так называемой революции в Иране в 1979 году курды сумели создать своё правительство в курдских районах Ирана. Их жестоким образом подавили, их лидеров убили. Какой силой обладают курдские организации на сегодняшний день?

- Возможно, курдские политические организации на сегодняшний день не обладают силой. Однако курдское гражданское общество в стране сильно. Курдское население сильно. Курдские организации так же сильны, как другие иранские партии. Они также близки к курдским городам. У Партия свободной жизни Курдистана(ПСЖК) есть вооружённое крыло. У Демократическая партия Восточного Курдистана(ДПК-И) и Революционное общество трудящихся Восточного Курдистана(Комалы) тоже есть вооружённые организации. Все вооружённые члены ПСЖК в горах, у двух других партий также есть несколько баз. Это та сила, которой нет у других партий. Моджахедина больше нет на территории. Сын Шаха пользуется популярностью у персидского населения в Северной Америке и до некоторой степени в Европе. Однако я верю, что жители Ирана смогут позаботиться о собственном будущем. Они поняли, что власть одного человека и одной нации больше не работают. Меня пугает не то, что курдские партии не получат своего места после падения режима, мой страх заключается во внутренней враждебности, в поляризации. Некоторые партии не признают новые реалии страны. Традиционные партии не видят этого. Новое поколение образованное и прогрессивное. Традиционные партии считают себя главными игроками, как это было в 1970-ые и 1980-ые. Однако возникли новые партии. Возможно, новому поколению ближе лозунг «Женщина, жизнь, свобода», чем традиционная националистическая риторика, которая не может привести к радикальным структурным изменениям в стране.

- Есть ли вероятность, что в Восточном Курдистане произойдёт то, что произошло в Сирии, когда движение, отстаивающее идеи демократическое конфедерализма среди жителей Ближнего Востока, смогло установить своё самоуправление в части региона?

- Будущее непредсказуемо. Возможно что угодно. У иранского режима есть лишь два выбора: либо радикальные реформы, чтобы избежать сирийского сценария, либо жестокие репрессии, чтобы отложить его. Демократический конфедерализм – это лучшее решение для Ирана. Иран нуждается в политической идеологии, которая поможет объединить противоположности. У Ирана есть история подобного принятия многообразия. Кир Великий, правивший Ираном в период с 550 по 530-ый год до нашей эры, был тем, кто выступал за многообразие. Персидская империя лучше воспринимала противоположности, чем современный Иран. В Иране живут персы, азербайджанцы, курды, арабы, белуджи, а также представители различных религиозных и этнических меньшинств. В последние четыре десятилетия права не-персов и не-шиитов преследовались. И это несмотря на то, что и сами персы подвергались репрессиям, потому что система не является демократической. Всё это должно измениться.

- Многие иранские журналисты не упоминают курдскую национальность Жины Амини, кажется, они не так хорошо знакомы с массовыми репрессиями в отношении курдов, белуджей и других иранских меньшинств. Есть ли вероятность, что курдский вопрос будет отодвинут в сторону, и может ли быть какая-то общая перспектива для жителей Ирана при этих обстоятельствах?

- Я думаю, что на протесты выходят разные люди. Некоторые могут верить, что лучше сфокусироваться на всей стране, чем разделять протесты на религиозной или же этнической основе, это не значит, что они хотят подавить курдов или любые другие национальности. Это их идея, и они верят в демократический Иран для всех. Однако есть некоторые пан-иранисты, которые живут фантазиями прошлого режима, они отличаются от нынешней власти только в теории, но не на практике. Я не думаю, что есть большая разница между светским и теократическим диктаторами. Я верю, что и тот, и другой представляют опасность для прав человека, мира и спокойствия общества. Мы уже жили и при одном, и при другом режиме. Это режим Шаха и Исламская республика. Оба режима причинили вред жителям Ирана, его экономике и природе.

- ПСЖК предложила создать единый курдский фронт под флагом Махабата. Как отреагировали другие курдские организации?

- Курдские традиционалистские партии не хотят иметь дел с ПСЖК. Хотя одно крыло Комалы всё же имеет. Традиционалистские партии полагают, что ПСЖК станет такой же партией, как ПДС в Рожаве. Они понимают, что идеи Оджалана пользуются популярностью среди молодёжи в Рожхилате, в особенности среди студентов. ПСЖК, ДПК-И и Комала, равно как и другие политические партии, должны объединиться и обсудить будущее Ирана, основываясь на интересах всех людей. Никто не может быть единственной властью, никто не может стать одной единственной партией. Если режим сменится, появятся также и новые партии. Проект будущего для восточного Курдистана и Ирана – это единственный путь, который даёт право этим партиям заявлять, что они представляют интересы курдов. В противном случае их можно будет считать эгоистичными партиями, которые мы видели в автономной области в Ираке и которые несут с собой только смерть, разрушения, войну и коррупцию.

- В Иране может случиться максимум переворот, если вооружённые силы выступят против насилия режима. Есть ли вероятность, что отдельные армейские подразделения продемонстрируют солидарность с народным восстанием? Имеются ли другие силы самообороны, которые могут бросить вызов режиму?

- Я не думаю, что иранская армия, официально или неофициально, будет сражаться на стороне народа против режима. Однако я полагаю, что если протесты разрастутся, особенно в Иране – и я не имею в виду те протесты, где на улицы выходят «лишь» тысячи, то насилия со стороны представителей сил правопорядка и солдат будет меньше, что может привести либо к капитуляции и радикальному реформированию режима, либо к его свержению. Однако если протесты продолжатся лишь в городах Курдистана и Белуджистана, будущее может оказаться не таким, каким мы хотим его видеть.

[1] Узники Бахдинана – это группа из более чем 70 журналистов и активистов, арестованных ДПК/Масруром Барзани за их критическое отношении к коррупции ДПК, турецкой оккупации региона и репрессиям со стороны ДПК в отношении неугодных; они организовывали протесты, включая протесты с требованием выплачивать ежемесячные зарплаты госслужащим в автономной области, однако Масрур Барзани обвинил их в шпионаже.