Я пишу эти строки как «фигурант» знаменитого «Дюссельдорфского дела», оправданный Европейским судом по правам человека. Для того чтобы адекватно бороться с «запретом РПК», вынесенным парламентом Германии 26 ноября 1993 г., необходимо хорошо знать, как и почему было принято это решение. Оно не имеет ничего общего с запретом «террористической организации». Потому что РПК была включена в «список террористических организаций» Европейского Союза только в 2001 году, то есть в период прекращения огня, когда лидер курдского народа Абдулла Оджалан начал развивать успешную борьбу против системы пыток и изоляции Имралы.

Как известно, аресты по Дюссельдорфскому процессу начались в феврале 1988 года, а 7 апреля 1994 года дело было завершено. 15 августа 1984 года, когда в Курдистане началась партизанская война, сопровождавшаяся акциями Эруха и Шемдинли, турецкая администрация того периода в июне 1985 года вынесла эту ситуацию на повестку дня НАТО и попросила о поддержке в соответствии со статьей 5 НАТО. С этого момента НАТО непосредственно взяла на себя ведение войны в Курдистане.

28 февраля 1986 года в Стокгольме было совершено покушение на премьер-министра Швеции Улофа Пальме. Турецкое государство и его пресса немедленно развернули интенсивную пропагандистскую и дипломатическую деятельность, чтобы возложить вину за случившееся на РПК. После этого летом 1986 г. разведывательные организации европейских государств собрались вместе и начали «расследование РПК». Они решили превратить результаты этих расследований в обвинительное дело в рамках планирования «чрезвычайного положения», объявленного в июле 1987 года. Разумеется, эту задачу они возложили на Федеративную Республику Германия. Ведь в то время в Германии находилось представительство НАТО по Турции, и государственный переворот 12 сентября управлялся через Германию.

Пока шло расширение и углубление расследования, под землей было построено специальное здание суда стоимостью 8 млн. марок. В нем работали тысячи людей. Было получено 360 папок с 40 тыс. страниц документов, которые требовали от сотрудников изучения, перевода и систематизации. После завершения этих процедур в феврале 1988 г. начались аресты. Осенью 1989 года начался судебный процесс.

Я не собираюсь подробно описывать, что происходило в рассматриваемом суде. Потому что это не является нашей целью. Достаточно упомянуть несколько моментов для ознакомления. Возбуждение данного дела и проведение арестов в основном базировалось на «убийстве Пальме», и все тайные следственные действия проводились на этой основе. Однако, несмотря на все усилия и привлечение «признавшихся свидетелей», проведенные следственные действия и дознание не выявили никакой связи с убийством Пальме. В связи с этим у тех, кто открывал и вел данное дело, возникли трудности. Чтобы скрыть сложившуюся ситуацию, они развернули в прессе интенсивную клеветническую кампанию в немецком и европейском общественном мнении.

Однако долго скрывать это не удалось, и вскоре стало ясно, что дело основано на измышлениях и клевете. С начала 1990 г. в Курдистане начались народные восстания, и в общественном мнении Германии постепенно распространилось представление о РПК как о движении, ведущем национально-освободительную борьбу курдов. Таким образом, клеветническая кампания против арестованных по этому делу не имела большого эффекта. Все это стало напрягать тех, кто вел дело по чисто идеологическим и политическим причинам.

На самом деле, дело, о котором идет речь, могло никогда не закончиться, оно могло продолжаться десятилетиями. Ведь было собрано более 40 тыс. страниц документов. Перевод, анализ и экспертиза этих документов создавали непреодолимую ситуацию. Те, кто был представлен в качестве свидетелей, должны были навлечь на себя позор в суде. Ведь от них требовали ложных показаний, и эта ситуация выяснялась на допросах. Те, кто открывал дело, возлагали надежды на то, что люди, которых они собирались арестовать, сознаются в нужных для обвинения моментах. Таким образом, они могли бы представить ложную информацию против РПК в качестве свидетельских показаний и одновременно реализовать свою цель - расколоть и ослабить РПК. Однако эти расчеты провалились с самого начала. Кто бы ни был арестован, он встречал сопротивление, и немецкие прокуроры, которых называли «охотниками за курдами», впали в отчаяние. Дошло до того, что они даже не смогли уточнить личности некоторых арестованных.

Именно наше поведение изменило ситуацию. По определенным причинам в начале 1993 года мы выступили против суда и заявили, что не признаем его. В ответ нас выгнали со слушаний. В этот период, воспользовавшись нашим отсутствием и невмешательством адвокатов, они обеспечили прохождение через суд всех имеющихся у них документов. Это было недоразумением и неправильным поведением с нашей стороны.

Затем, вернувшись на слушания, мы обнаружили, что анализ документов уже в значительной степени проведен и подходит к концу. Однако ситуация развивалась не в нашу пользу. Несмотря на то что все документы были проанализированы, а так называемые свидетели выслушаны, они не смогли найти никакой серьезной информации и суметь заставить суд сделать выводы, которые могли бы нас уличить. Это создавало очень тревожную ситуацию как для прокуроров, так и для судей. После этого адвокаты попросили провести совместное заседание, чтобы «прийти к разумному решению».

Когда адвокаты донесли эту просьбу до нас, мы согласились. В один прекрасный день мы с адвокатами провели совместное совещание. После долгих разговоров и обсуждений мы конкретно поняли, что для вынесения приговора они хотят, чтобы мы признали себя виновными в соответствующих преступлениях. Короче говоря, они заявили: «В данном случае мы не можем вынести вам приговор. Но мы и не можем отпустить вас без наказания. Вы признаете себя виновным в определенных преступлениях. Мы вынесем вам соответствующий приговор и немедленно освободим вас». Другими словами, они хотели, чтобы мы признались в совершении преступлений в обмен на освобождение из тюрьмы. Они арестовали нас на шесть лет без предъявления обвинения и хотели спастись на основании нашего признания вины, когда сами вот-вот и признались бы в своих преступлениях.

Мы оценили эту ситуацию и, конечно, отвергли их требования: «Мы невиновны, и вы все равно должны нас отпустить, так почему мы должны принимать на себя преступления, которых не совершали?». После этого, поскольку немецкого законодательства было недостаточно для наказания, они вынесли проблему на политический уровень и попросили действующее правительство принять резолюцию против РПК. В соответствии с просьбой правительства 26 ноября 1993 г. парламент Германии принял решение о том, что «РПК является преступной организацией», и ввел этот указ в действие. Таким образом, РПК была юридически признана «преступной организацией» и запрещена в Германии. На основании этого запретительного решения, иначе говоря, закона, суд Дюссельдорфа приговорил нас к 6 годам за «членство в запрещенной преступной организации», в то время как мы уже находились под арестом 6 лет. Это решение было принято 7 апреля 1994 г., и тогда же мы были освобождены. Другими словами, решение о запрете РПК от 26 ноября было принято только для того, чтобы суд Дюссельдорфа мог вынести нам приговор.

Разумеется, мы сразу же обратились с этим решением в Европейский суд по правам человека. ЕСПЧ рассмотрел дело и 5 июля 2001 г. вынес решение, отменяющее решение Дюссельдорфского суда и оправдывающее нас. Таким образом, он фактически признал решение немецкого парламента от 26 ноября 1993 года ошибочным и отклонил его. Ведь суд Дюссельдорфа вынес нам приговор в соответствии с парламентским постановлением от 26 ноября 1993 года.

Короче говоря, с юридической точки зрения Европейский суд по правам человека отверг решение парламента Германии от 26 ноября 1993 г. «О запрете РПК». С точки зрения совести и политики, в прошлом уже тысячи раз было доказано, что этот указ ошибочен и что он означает вынесение неправильного решения только ради политических и экономических интересов. Поэтому с юридической и политической точек зрения решение от 26 ноября о запрете РПК является недействительным. Это должно быть известно, данное решение должно быть признано недействительным, а приговор истории должен быть реализован путем соответствующей борьбы в правовом и политическом плане.  

Источник Yeni Özgür Politika