В условиях жесткого экономического давления и растущих военных угроз со стороны США Иран согласился на переговоры по своей ядерной программе, но потенциальные результаты переговоров по-прежнему окутаны глубокой неопределенностью.
Министр иностранных дел Ирана Аббас Арагчи подтвердил, что «непрямые переговоры» между его страной и США состоятся в субботу в Омане.
Сообщение Арагчи на сайте X последовало за первоначальным заявлением президента Дональда Трампа во время брифинга для СМИ вместе с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху.
Позже, во вторник, иранский дипломат подчеркнул, что переговоры будут носить строго непрямой характер, в соответствии с давней позицией Тегерана о неприемлемости прямых переговоров с Вашингтоном.
Арагчи, однако, признал, что формат не является главной задачей, и отметил, что решающим фактором является «эффективность и серьезность» обеих сторон в достижении значимого соглашения.
Он пояснил, что желание Ирана вести непрямые переговоры обусловлена его отказом участвовать в «переговорах под давлением или угрозами».
Иран неоднократно заявлял, что методы принуждения подрывают дух дипломатии. Он делал подобные заявления в ответ на жесткие предупреждения администрации Трампа о том, что неспособность Тегерана достичь соглашения приведет к ударам со стороны США.
Непрямые переговоры, по мнению Арагчи, могут обеспечить подлинный и продуктивный обмен без тени принуждения.
Подтверждение Арагчи о переговорах вызвало недоумение, и некоторые наблюдатели видят в том, что Трамп настаивает на прямых переговорах, уловку, чтобы загнать Иран в угол, показав его негибким.
Что привело Иран за стол переговоров?
Готовность Тегерана к переговорам стала результатом интенсивного экономического и дипломатического давления США на Иран в сочетании с военными угрозами.
Однако в качестве признака того, что дипломатия может потенциально помочь оживить израненную экономику Ирана, проблемная валюта страны, риал, восстановила около 5% своей стоимости по отношению к доллару в первые часы работы Тегеранского валютного рынка во вторник.
Восстановление отражает осторожный оптимизм, хотя аналитики рынка утверждают, что кратковременное облегчение не сможет перерасти в подлинное восстановление, если переговоры в Омане и последующие этапы не принесут ощутимого прогресса, включая отмену губительных санкций США.
Возможно, иранские власти были мотивированы региональной изоляцией Тегерана после военной кампании Израиля в Газе. Последствия этой войны нанесли серьезный ущерб поддерживаемым Ираном марионеточным силам по всему Ближнему Востоку, что только усугубилось после того, как в октябре Израиль нанес удары по иранским центрам ПВО, - удары, которые, как считается, сделали его ядерные объекты глубоко уязвимыми для будущих израильских атак.
Агрессивные действия администрации Трампа, такие как размещение бомбардировщиков B-2 (на базе на острове Диего-Гарсиа в Индийском океане - прим.), способных нанести удар по подземным ядерным объектам Ирана, способствовали усилению давления на Тегеран в поисках дипломатического решения, несмотря на глубокое недоверие руководства страны к Соединенным Штатам.
Изменение подхода верховного лидера аятоллы Али Хаменеи стало очевидным после того, как угрозы Трампа поставили Иран перед выбором: дать военный отпор или договориться о новой сделке.
Чего ожидать?
Реакция на объявление о предстоящих переговорах в Иране была неоднозначной. Антиправительственные критики считают непрямой формат стратегическим маневром, направленным на защиту внутреннего авторитета истеблишмента, поскольку руководство страны стремится избежать видимости отступления от прежних позиций, связанных с отрицанием дипломатии с Соединенными Штатами.
Реформистские деятели и издания, напротив, выражают надежду на разрешение противостояния.
Бывший министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф, заключивший в 2015 году иранскую ядерную сделку с ведущими державами, выразил оптимизм, похвалив переговорные навыки своего бывшего коллеги и заместителя Арагчи в отношении нового соглашения. «Если команда США сможет проявить те же качества, то сделка, которая приведет к лучшему будущему, вполне достижима. Мяч находится в американском дворе», - заявил он на сайте X.
Это мнение поддержал Хоссейн Мусавиан, бывший участник переговоров и бывший посол в Германии. По мнению Мусавиана, потенциал для дипломатических достижений существует, если обе стороны будут стремиться к решению основных вопросов. Он сказал: «Оба участника переговоров способны, опытны, умеренны и мудры».
Несмотря на оптимизм по поводу «поворотного момента в дипломатии», о котором сообщают иранские СМИ, любой прогресс будет зависеть от того, насколько обе стороны готовы пойти на уступки. Администрация Трампа направляет неоднозначные сигналы. Советник по национальной безопасности Майк Уолтц призвал к полному «демонтажу» иранской ядерной программы, что Тегеран категорически отвергает. Иранские официальные лица также заявили, что на переговорах не может быть места для «необсуждаемой» ракетной программы страны.
При таких глубоких разногласиях многое еще предстоит согласовать, особенно учитывая сложность давней ядерной проблемы и более широкую враждебность между США и Ираном, в результате чего любое соглашение в стиле Трампа окажется недостижимым.
Иранские новостные издания с некоторой надеждой сообщили, что израильский премьер-министр покинул Белый дом «разочарованным» после того, как Трамп публично высказался в пользу прямой дипломатии с Тегераном. Американо-израильские разногласия по поводу того, как подходить к Ирану, могут помочь защитить Исламскую Республику от израильских ударов.