Новый президент Ирана Масуд Пезешкиан признает, что экономические проблемы его страны могут быть решены только путем улучшения отношений с Западом и ослабления санкций. Тот факт, что ему позволили баллотироваться и победить, говорит о том, что те, кому действительно принадлежит власть в Иране, могут с этим согласиться.

Но поддержка со стороны реформистов не обязательно относит Пезешкиана к лагерю реформистов. Сам он сопротивляется этому ярлыку, равно как и идее, что он представляет собой продолжение умеренного Хасана Роухани, который был президентом в период с 2013 по 2021 год. Как и Рухани, Пезешкиан считает улучшение отношений с Западом и прекращение санкций стратегическим императивом для Ирана. Но помимо этого, его политика, скорее всего, будет отличаться от политики Роухани в важных аспектах.

Например, Пезешкиан подчеркивает важность экономической справедливости, что делает его ближе к бывшему президенту Мохаммаду Хатами, чем к Роухани, который больше верил в рынок.

Ранее Пезешкиан участвовал в создании инновационной иранской системы здравоохранения в сельской местности, и он по-прежнему верит в государственное здравоохранение и образование — услуги, которые все чаще и втридорога предоставляются частным сектором.

В то время как основными сторонниками Роухани были ориентированные на Запад светские представители среднего класса, Пезешкиан обращается к набожным семьям, которые, как правило, не стремятся к насильственному свержению Исламской Республики. Это может объяснить, почему ему вообще позволили баллотироваться, и подразумевает, что следующие четыре года будут далеки от «третьего срока Роухани».

Новый президент унаследовал целый ряд экономических проблем, накопившихся за последнее десятилетие жестких санкций США и усиления региональной напряженности. Инвестиции в Иране упали до исторического минимума — 11 % ВВП; ухудшение состояния электросетей и газовых сетей (когда-то бывших предметом гордости) привело к более частым отключениям электроэнергии; миграция из сельской местности в города, подогреваемая засухой, создала проблемы с водоснабжением и другими услугами.
Неубедительные экономические показатели «революционного» правительства Раиси (ярлык, навешанный сторонниками жесткой линии, стремящимися возродить первоначальные ценности Исламской революции), возможно, убедили некоторых влиятельных консерваторов в том, что можно позволить лидеру-реформатору заключить новую сделку с Западом, ибо в противном случае риски будут слишком высоки. (Ядерная сделка — это отказ Ирана от программы создания ядерного оружия в обмен на снятие с него санкций США — прим).

Для достижения своей цели — смягчения санкций — Пезешкиан привлек бывших советников Роухани, таких как Джавад Зариф, способный дипломат, который вел переговоры о ядерной сделке 2015 года с Китаем, Францией, Россией, Великобританией, США, Германией и Европейским союзом. Зариф с энтузиазмом участвовал в предвыборной кампании Пезешкиана, хотя и исключил возможность работы в кабинете нового президента.

Дело не столько в идеологии, сколько в практическом осознании того, что большинство основных экономических проблем Ирана вызваны санкциями. Экономика Ирана росла высокими темпами до 2011 года, когда США и их союзники ужесточили санкции, чтобы заставить это государство свернуть свои ядерные амбиции и сесть за стол переговоров.

Эти меры серьезно ограничили экспорт нефти и доступ Ирана к мировым банковским и финансовым рынкам, что привело к целому ряду других проблем. Например, годовая инфляция, которая уже десятилетиями колебалась между 20 и 40 %, резко возросла в 2012 году и снова в 2018 году, после того как администрация Трампа расторгла ядерную сделку. Поскольку девальвированная иранская валюта подтолкнула рост местных цен и пробила бреши в государственном бюджете, центральный банк отреагировал на это печатанием денег.

Хотя это еще больше подстегнуло инфляцию, у политиков не было выбора, поскольку обычные источники финансирования (например, заимствования за рубежом) были уже недоступны или неэффективны.

Пезешкиан столкнется с теми же ограничениями. Выпуск внутренних облигаций потребует от правительства процентных ставок более 30% в год, что приведет лишь к увеличению дефицита. Аналогичным образом, повышение налогов в экономике, привыкшей получать нефтяную ренту, будет экономически сложным и чреватым политическими проблемами, а борьба с инфляцией путем сокращения социальных расходов и кредитов приведет к росту бедности и безработицы.

Другой возможностью является повышение цен на энергоносители. Очень низкие цены последних лет стимулировали потребление бензина и природного газа выше среднемирового уровня. Спрос на бензин рос на протяжении последнего десятилетия, даже когда доходы населения стагнировали. В настоящее время Иран импортирует бензин по цене около 0,75 доллара за литр и продает его по 0,03 доллара за литр. И хотя повышение цен до мирового уровня позволило бы сократить бюджетный дефицит, это также привело бы к инфляции, а значит, было бы политически неразумно в начале правления новой администрации.

Единственный оставшийся вариант — увеличить доходы за счет экспорта нефти, что требует заключения ядерной сделки с США. Ослабление санкций на иранскую нефть не только снизит необходимость печатать деньги, но и смягчит будущие валютные потрясения, если Дональд Трамп вернется в Белый дом и усилит кампанию «максимального давления» на Иран в следующем году.

Ослабление ограничений на доступ Ирана к мировой финансовой системе не менее важно. Девальвация валюты за последнее десятилетие привела к снижению иранских зарплат в три раза в иностранных валютах. Однако иранские рабочие не могут воспользоваться этим новым источником конкурентоспособности, поскольку банковские санкции препятствуют экспорту иранской продукции на большинство зарубежных рынков.

Независимо от того, кто победит на президентских выборах в США в ноябре этого года, выбор, стоящий перед новым умеренным президентом Ирана, очевиден. Пока не видно конца ужасной войне в Газе, а «Хезболла» и Израиль обмениваются огнем через ливанскую границу, ситуация в регионе крайне нестабильна. Поскольку разрушительная региональная война не в интересах Ирана, имеет смысл рассматривать избрание Пезешкиана как сигнал о том, что руководство Ирана заинтересовано в снижении напряженности. Это означает, что у США появилась новая возможность либо возродить ядерное соглашение, от которого отказался Трамп, либо заключить новую ядерную сделку.