Правительство Реджепа Тайипа Эрдогана столкнулось с потенциальным новым врагом – Индией, близким союзником Израиля. Индия громко сигнализирует Эрдогану, что может присоединиться к быстро растущей оси антитурецких государств во главе с Саудовской Аравией, Египтом, Объединенными Арабскими Эмиратами и Грецией (а также Израилем и Францией).

Этот сигнал передается через поток неприятных статей в индийских СМИ, в которых Турция рассматривается как злонамеренная сила, стремящаяся завербовать и радикализировать примерно 182 миллиона мусульман Индии, действуя в сговоре с Пакистаном.

Наиболее яркие из этих текстов появились 7 августа в номере «Индостан Таймс» – самой распространенной в Индии англоязычной газеты. Шишир Гупта, известный обозреватель Times, тесно связанный с истеблишментом, процитировал доклад индийской разведки, в котором утверждается, что Турция стала центром антииндийской деятельности, уступая в этом деле только Пакистану. Он сказал, что турецкие лица и группы, «некоторые из которых непосредственно связаны с Эрдоганом и его семьей», ускорили предоставление стипендий индийским мусульманам для обучения в Турции, и что как только те прибыли в Турцию, они были «захвачены пакистанскими доверенными лицами», действующими там. Мотивы, которые Гупта приписывает Анкаре, знакомы: опираясь на османское имперское прошлое Турции, Эрдоган хочет стать халифом последних дней, защитником мусульман-суннитов во всем мире и бросить вызов господству Саудовской Аравии над суннитами.

Индийский субконтинент может показаться плодородной почвой для этих семян. Жестокие репрессии против мусульман, которые проводятся индуистским националистическим правительством премьер-министра Нарендры Моди, усиливают привлекательность Эрдогана как современного лидера, который заступается за мусульман и отталкивает Запад.

Это также имеет исторический резонанс. После поражения османов от союзников в Первой мировой войне мусульмане Индии начали движение «Халифат», пытаясь спасти османского султана, который был халифом или духовным лидером мировой уммы (мусульманской общины). Когда Мустафа Кемаль Ататюрк выгнал султана, а затем упразднил халифат в 1924 году, эти планы были разрушены. Эрдоган, похоже, стремится уничтожить светское наследие Ататюрка, поставив исламский национализм в центр своего дискурса.

«Мусульмане Южной Азии восхищались Османской империей как последней оставшейся мусульманской империей, и их движение «Халифат» отражало недовольство концом халифата, – сказал Хусейн Хаккани, бывший посол Пакистана в Соединенных Штатах, который теперь является ученым в Гудзоновском институте. – В качестве нового государства Пакистан отразил эту традицию кажущегося восстановления панисламского халифата. Неоосманизм Эрдогана хорошо взаимодействует с панисламистскими национальными настроениями Пакистана».

Предполагаемая кампания Турции по радикализации мусульман Индии подпитывается поляризационной тактикой премьер-министра Индии Моди, направленной на укрепление его националистической индуистской базы. Но главная причина растущего гнева Индии – дипломатическая поддержка Эрдоганом Пакистана на спорной территории мусульманского большинства Кашмира.

Эрдоган произвел первые выстрелы в Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2019 года, обрушившись на Индию за отмену полуавтономного статуса индийского Кашмира месяцем ранее. Действия Индии лишили мусульман Кашмира их прав. Разъяренный Моди провел встречу с греческими, армянскими и кипрскими лидерами в ООН и отменил двухдневный официальный визит в Турцию, который должен был состояться в октябре. В редком отступлении от своей нейтральной позиции по курдскому вопросу Индия осудила операцию Турции «Мирная весна», направленную против сирийских курдов, которая началась 9 октября.

Индия настаивает на том, что статус Кашмира – это ее собственное дело, и обвиняет Пакистан в десятилетнем вооруженном восстании против ее правления в этом регионе, говоря, что поддержка Турции служит лишь средством оправдания пакистанской «террористической кампании». Пакистан, со своей стороны, говорит, что будущее Кашмира, где 60% населения составляют мусульмане, должно быть решено путем плебисцита. Премьер-министр Пакистана Имран Хан пообещал передать дело в Международный уголовный суд.

Две ядерные державы воевали четыре раза, причем три раза из-за Кашмира, с тех пор как Пакистан получил независимость от Индии в 1947 году. Другой раз причиной стала Бангладеш.

В феврале Эрдоган вызвал еще больший гнев индийцев, заявив пакистанскому парламенту: «Сегодня вопрос Кашмира так же близок нам, как и пакистанцам. Турция будет продолжать поднимать свой голос против угнетения». Он также сравнил борьбу кашмирских мусульман с борьбой турок против англичан в Галлиполи. МИД Индии назвал высказывания Эрдогана неприемлемыми. «Они не отражают ни понимания истории, ни принципов дипломатии», – заявил пресс-секретарь Равиш Кумар.

«Турция перешла красную черту», – сказал Сельчук Чолакоглу, директор турецкого Центра исследований Тихоокеанского региона.

Турция традиционно поддерживала Пакистан в вопросе Кашмира на дипломатической арене. В обмен Пакистан поддержал Турцию в связи с ее военным вмешательством на Кипре в 1974 году, и Индия сильно не возражала, сказал Чолакоглу. Но Эрдоган, благодаря своей неустанной и резкой риторике по Кашмиру, довел эту поддержку до уровня, который Моди и его коллеги – индуистские националисты – считают неприемлемым, и последствия были немедленными, как отметил Чолакоглу.

Индия пригрозила отменить контракт Турции на 2,3 миллиарда долларов по совместному производству кораблей для индийского флота, а также подписала сделку на 40 миллионов долларов по поставке радаров историческому врагу Турции – Армении. Чолакоглу сказал, что тот факт, что Индия в конечном счете не отказалась от судостроительного предприятия, указывает на то, что Индия, возможно, рассчитывает на углубление взаимной экономической зависимости в попытке помешать Турции полностью перейти в пакистанский лагерь.

«Индия считала, что ее экономическая мощь и размеры защищают ее от любого вида ответственности, – сказал Мошарраф Заиди, возглавляющий аналитический центр Tabadlab, базирующийся в пакистанской столице Исламабаде. – Турция представляет собой довольно серьезное признание этого факта недействительным. Ее действия застали Индию врасплох».

Торговый баланс между Индией и Турцией сильно склонился в пользу Индии. Контракт, связанный со строительством кораблей, должен был помочь исправить это. И что характерно, Эрдоган не сделал публичного замечания по поводу первой годовщины событий 5 августа, когда Индия приняла решение отменить статус Кашмира, предоставив президенту Пакистана Арифу Альви сообщить через Twitter, что Эрдоган заверил Пакистан «в том, что его страна будет продолжать поддерживать позицию Пакистана по Кашмиру». Сработала ли экономическая мощь Индии на сей раз?

Повторит ли Эрдоган свои антииндийские тирады на Генеральной Ассамблее ООН, которая должна состояться в этом году из-за пандемии COVID-19? Это станет тестом. Шквал статей в индийских СМИ о предполагаемых попытках Турции использовать индийских мусульман вполне может стать способом правительства Индии телеграфировать Анкаре, чтобы она отступила.

Хаккани сказал, что пакистанцам заявления Эрдогана помогают укрепить моральный дух, даже если они мало что значат на практике, учитывая, что другие не делают даже таких заявлений. Имран Хан ценит Эрдогана за эту болтовню. Бывший посланник добавил, что Турция также оказала Пакистану более конкретную помощь: «Голосование Турции в Целевой группе ООН по финансовым мероприятиям по борьбе с финансированием терроризма и отмыванием денег имело решающее значение для Пакистана в том, чтобы избежать санкций».

По правде говоря, в отличие от богатых нефтью стран Персидского залива, где работают миллионы индийцев, бангладешцев и пакистанцев, влияние Турции на мусульман субконтинента остается незначительным. «Арабские государства Персидского залива оказывают свое влияние непосредственно через благотворительные организации и косвенно через диаспоры на своей собственной земле. Они могут инвестировать миллиарды долларов. Турция не может рассчитывать на конкуренцию с ними в этой области», - заявил бывший главный редактор крупной индийской газеты в интервью «Аль-Монитору» при условии, что его имя не будет названо. Более того, кашмирцы «привыкли к тому, что главы мусульманских государств говорят правильные вещи и ничего не делают».

Парадоксально, но есть прямые параллели между Партией справедливости и развития Эрдогана (ПСР) и Партией Бхаратия Джаната Моди (БДП), замеченные проницательным кашмирским автором Башаратом Пэром в паре эссе, опубликованных в 2017 году под названием «Вопрос порядка: Индия, Турция и возвращение сильных мира сего».

БДП имеет особые отношения любви и ненависти с ПСР. Индийская партия детально изучила, как ПСР мобилизовала анатолийские низшие классы с помощью обновленных мифов о турецкой имперской славе. БДП отстает на десятилетие, но берет пример с пьесы Эрдогана, демонтируя светские институты, подавляя свободу самовыражения и проецируя военную мощь.

Но прежде всего успех обеих партий был обеспечен экономическим ростом и ростом среднего класса. Таким образом, все более явное принятие Эрдоганом политического ислама (в качестве важного инстурмента политики. - Прим.) отражает его идеологию, мышление, а также усилия по отвлечению общественного внимания от увядающей в последние годы экономики Турции.

Ярко выраженный поворот Эрдогана в сторону Пакистана можно объяснить именно такими соображениями.

Торговля – это другой важнейший фактор. При среднем возрасте 27 лет 220-миллионное население Пакистана предлагает огромный рынок для турецких товаров, как отметил Заиди. Турецкие строительные гиганты и оборонные предприятия имеют гораздо больше конкурентных преимуществ в Пакистане, чем в Индии. «Пакистан – это то место, где Турция была в 1990-х годах», – сказал Заиди. Он продолжил: «Экономике некуда идти, кроме как вверх. Существует огромное количество молодых людей, многие из которых питают надежды на ПСР. Вы могли бы заставить 110 миллионов человек есть шоколад Ulker, смотреть Esra Bilgic и болеть за Galatsaray в течение следующих 60 лет?». Заиди имел в виду всемирно известного турецкого производителя шоколада, ведущую турецкую актрису в сериале об османах, который смотрят миллионы пакистанцев, и успешную турецкую футбольную команду, чей дом находится в Стамбуле.

В 2018 году Турция подписала сделку на 1,5 миллиарда долларов по продаже Пакистану ударных вертолетов и еще одну – по продаже четырех корветов пакистанскому военно-морскому флоту. Она также помогает поддерживать в рабочем состоянии пакистанский парк истребителей F-16.

Однако, как отмечает Хаккани, производство оружия в Турции частично осуществляется по лицензии США, и «Турция вряд ли может свободно поставлять Пакистану оборудование, которое американцы не хотят позволить ему иметь». Конгресс задерживает экспортные лицензии на двигатели американского производства, которые нужны Турции для ударных вертолетов, которые она продает Пакистану. Таким способом Конгресс США пытается оказать давление на Анкару, чтобы заставить ее избавиться от систем ПВО\ПРО С-400, которые Турция купила у России.

Между тем у Пакистана есть то, что Турция якобы хочет иметь: ядерное оружие. Турция является участницей договора о нераспространении ядерного оружия и подписала дополнительный протокол Международного агентства по атомной энергии. Как член НАТО, Турция защищена ядерным зонтиком Альянса. Тем не менее Эрдоган намекнул на ядерные амбиции во время выступления в сентябре 2019 года, когда он ворчал о несправедливой ситуации, когда одни страны свободны иметь ядерное оружие, а другие – нет.

«Озабоченность тем, что Турция и Пакистан могут сотрудничать в ядерной сфере, не нова, – сказала Галлия Линденштраусс, старший научный сотрудник израильского Института исследований национальной безопасности в Тель-Авиве, в интервью «Аль-Монитор». – Однако тот факт, что Турция может решить создать собственный ядерный военный потенциал, и в целом напористая внешняя политика Турции и акцент на формирование ее независимого пути, должны сделать нас более обеспокоенными растущими турецко-пакистанскими отношениями».

Но Пакистан, возможно, не проявит такого энтузиазма. «Были некоторые разговоры о том, что Пакистан помогает Турции разрабатывать ядерное оружие всякий раз, когда Турция решает пойти в этом направлении. Но это может быть нелегко, и Пакистан, возможно, не захочет терять свой статус единственной мусульманской ядерной державы в мире, – сказал Хаккани. – «Братские отношения» с Турцией скорее символичны и эмоциональны, нежели являются источником реальной экономической, дипломатической или военной мощи Пакистана».