Подписание 10 марта 2023 года соглашения между Королевством Саудовская Аравия и Исламской Республикой Иран о возобновлении дипломатических отношений, разорванных в 2016 году, рассматривается как поворотный момент в геополитике Ближнего Востока и Северной Африки (MENA). Особое значение имеет тот факт, что сближение между этими ожесточенными региональными соперниками было инициировано Китаем, до сих пор игравшим второстепенную роль в политических делах региона, и официально оформлено в Пекине. 

Восстановление отношений между Саудовской Аравией и Сирией в следующем месяце, на этот раз при содействии России, за которым последовало официальное возвращение Дамаска в Лигу арабских государств, только укрепило подобные оценки. Тем более что США, которые на протяжении десятилетий осуществляли квазигегемонистский контроль над регионом, в обоих случаях оказались в роли разочарованного стороннего наблюдателя.

США по-прежнему присутствуют

Несомненно, мы являемся свидетелями важной эволюции в геополитическом позиционировании на Ближнем Востоке. Однако в то же время легко преувеличить ее масштабы. США, может быть, и поворачиваются в сторону Азии, может быть, их перспективы омрачает поражение в Афганистане и неудача в Ираке, но они все еще очень сильно присутствуют в ближневосточном регионе и это положение сохранится в обозримом будущем. Со своей стороны, региональные государства-клиенты Вашингтона не имеют ни намерения, ни возможности разорвать свои стратегические отношения с защищающей их сверхдержавой. И ни Китай, ни Россия не питают иллюзий относительно того, что они когда-нибудь вытеснят власть и влияние США в регионе.

В действительности на Ближнего Востока (БВ) и в Северной Африки (СА) происходит слияние нескольких различных, но взаимосвязанных динамик. Главными из них являются диверсификация стратегических отношений, снижение региональной поляризации, усилия по смягчению многочисленных конфликтов в регионе и восстановление арабского регионального порядка. Такой порядок, разрушенный под тяжестью вторжения США, оккупации и уничтожения Ирака в 2003 году и потрясений, охвативших БВ и СА в последние десять лет, рассматривается как жизненно важный для противодействия вызовам, которые народные восстания бросают правящим элитам. Этот арабский порядок направлен на снижения влияния негосударственных акторов.

Роль Саудовской Аравии

Эр-Рияд стал одной из главных движущих сил такого рода эволюции. Это может показаться удивительным, учитывая его роль и репутацию доверенного лица гегемонии США, провокатора поляризации и, в последнее время, источника регионального хаоса. Однако эти изменения произошли не в одночасье и не по линейной траектории, а отражают трансформации в самом королевстве, регионе и мировой экономике.

В Саудовской Аравии ключевым событием стал стремительный взлет и укрепление власти наследного принца Мухаммеда бин Салмана. МБС не только вывел свою страну из затяжной летаргии, характерной для последних лет правления короля Фахда и его преемника короля Абдаллы, но и перестроил саудовское государство согласно своим планам. Ранее власть в королевстве была распределена между несколькими центрами королевской власти и, в некоторой степени, разделялась с другими представителями саудовской элиты. Политика страны формулировалась на основе консультаций и консенсуса внутри королевства и среди его партнеров, и, как правило, Эр-Рияд брал на себя инициативу, убеждая других последовать за ним. Под непредсказуемым, импульсивным и решительным руководством бин Салмана Саудовская Аравия вступила в эпоху «государство – это я».

Ключевые союзники США на Ближнем Востоке осознают, что они (а не Вашингтон) должны взять на себя основную ответственность за собственную безопасность и стабильность.

Бин Салман смог посадить в тюрьму влиятельных принцев и магнатов, конфисковать их активы и лишить их политического влияния. Он приказал расчленить нелояльного журналиста, похитил премьер-министра Ливана, казнил видного шиитского священнослужителя и ослабил религиозный истеблишмент, который был партнером Аль Саудов с XVIII века. Беспрецедентный личный контроль бин Салмана над саудовской политической и экономической системами, а так же над армией, позволил ему развязать войну против соседнего Йемена, ввести и, позднее, снять блокаду с Катара, члена Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССПЗ), изменить политику в отношении Ирана и Сирии и координировать нефтяную политику с Москвой, а не с Вашингтоном.

Его власть такова, что, в отличие от своих предшественников, он может делать все вышеперечисленное, не утруждая себя учетом противоположных точек зрения или интересов.

Отношения с Китаем и Россией

Однако изменения саудовского королевского двора – это лишь часть истории. За последние десятилетия произошли существенные изменения в отношениях региона с США, Россией и Китаем. 

Пекин, который полвека назад существовал лишь как идеологический вдохновитель различных процессов на политических задворках региона, сегодня является главным торговым партнером региона и, для большинства производителей энергоресурсов БВ\СА, основным экспортным рынком. 

Москва, которая на протяжении большей части советской эпохи даже не имела дипломатических отношений с Саудовской Аравией и поддерживала стратегические отношения с ее региональными противниками, сегодня является главным партнером Эр-Рияда в определении нефтяной политики в рамках ОПЕК+ и стремится к аналогичному сотрудничеству с Катаром и Ираном в рамках Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ).

Россия и Китай сегодня поддерживают двусторонние отношения со всеми странами БВ\СА, и Москва также наладила связи со многими другими важными игроками в регионе, включая ливанскую «Хизбаллу», палестинское движение ХАМАС и генерала Хафтара в Ливии. 

Вашингтон, который ввел санкции или запрет на деятельность многих государств и политических движений на Ближнем Востоке, напротив, не имеет дипломатических отношений с Ираном и Сирией и на протяжении десятилетий стремился подорвать их режимы. Поэтому он не может выступать посредником в отношениях между Эр-Риядом, Тегераном и Дамаском и противится их недавним соглашениям.

Защитник – США

В качестве защитника Вашингтон обеспечивал выживание своих режимов-клиентов перед лицом внутренних и внешних угроз, что было важным обязательством во времена холодной войны. Эти режимы, со своей стороны, согласовывали свою политику с политикой США, особенно в случае с такими противниками Америки, как Советский Союз, Иран после 1979 года и Ирак после 1990 года. В случае с Саудовской Аравией и другими производителями энергоносителей стратегическое партнерство также означало обеспечение стабильных поставок нефти на мировые рынки. Эти поставки колебались в зависимости от потребностей западных экономик и дополнялись закупкой западного оружия по завышенным ценам и инвестированием излишков нефтяных доходов в западные рынки, известным как рециклинг нефтедолларов.

Первые колебания

Сомнения в могуществе США стали появляться после оккупации Ирака в 2003 году. Самая мощная армия в истории человечества оказалась неспособной стабилизировать страну, совершенно ослабленную десятилетием всеобъемлющих санкций, или предотвратить ее превращение из оплота против региональных амбиций Ирана в зону иранского влияния (под властью Тегерана). Потребовалось всего несколько тысяч военных потерь, чтобы США капитулировали и ушли.

Поэтому Саудовская Аравия и ее региональные партнеры направили свои усилия на восстановление так называемого «формального арабского порядка» или «системы арабских государств» для защиты от будущих потрясений и угроз.

Свержение президента Египта Хосни Мубарака в 2011 году стало еще одним ударом. Нет никаких доказательств того, что США поддерживали восстание египетского народа, и есть множество свидетельств того, что они, наоборот, поддерживали Мубарака до того момента, пока больше не могли этого делать. Однако тот факт, что США не использовали свою власть для его поддержки – что, по общему признанию, было нереально – вызвал сомнения у других союзников Америки по БВ\СА в силе приверженности США их собственной безопасности и их выживанию в случае, если они столкнутся с похожими проблемами. 

Последовавшее за этим решение администрации Обамы не уничтожить, а обескровить сирийский баасистский режим и пренебречь провозглашенными самим же Обамой «красными линиями» в отношении событий в Сирии, только усугубило разочарование союзников США в регионе. 

Хотя США смогли поддержать региональную контрреволюцию и извлечь из нее выгоду, показательно, что ее возглавили все более автономные Эр-Рияд и Абу-Даби.

Еще большее беспокойство у союзников Вашингтона в регионе Ближнего Востока и Северной Африки вызвала иранская ядерная сделка 2015 года. Их главный интерес в этом вопросе заключался не в ядерной программе Ирана, а в сохранении региональной и международной изоляции Тегерана. Однако, по их мнению, сделка была заключена без их участия и без учета их приоритетов, и они почувствовали себя обманутыми тем, что, по их мнению, США растоптали их интересы в области национальной безопасности в угоду американским интересам.

Политика Трампа и Байдена

В таком контексте президентство Дональда Трампа было воспринято в Саудовской Аравии и ОАЭ как спасительное. Склонность Трампа к сделкам и его окружение, состоящее из произраильских и антииранских экстремистов, обещали лучшие дни. Действительно, помощь США возглавляемой Саудовской Аравией войне в Йемене достигла небывалых высот. Трамп поддержал блокаду Катара, возглавляемую саудовцами и эмиратцами. Города Ракка в Сирии и Мосул в Ираке были превращены в руины американской авиацией в ходе кампании по уничтожению самопровозглашенного халифата «Исламского государства». А через месяц после того, как ястреб Джон Болтон возглавил Совет национальной безопасности США, он инициировал отказ США от международного соглашения с Ираном, заключенного в 2015 году, и заменил его политикой «максимального давления».

Однако когда все пошло не по плану и приняло форму эскалации ракетных ударов йеменских хуситов по саудовской (а затем и эмиратской) территории и, в частности, когда в 2019 году жизненно важные саудовские нефтяные объекты в Абкаике и Джурайсе были выведены из строя в результате сложного комплексного удара беспилотника и ракет, справедливо приписанного Ирану. Рыцарь в сияющих доспехах так и не сел на своего коня. Демонстрация шока и трепета теперь снова исходила от Эр-Рияда и Абу-Даби. Их правители пришли к болезненному выводу, что они будут станут незащищенным пушечным мясом в любой конфронтации с Ираном [ибо США не готовы прийти им на помощь].

С приходом в Белый дом Джо Байдена и его отказом от Афганистана, ситуация, мягко говоря, не улучшилась. То, что в заинтересованных региональных столицах считалось результатом глупости Джорджа Буша-младшего или вероломства Обамы, по-видимому, было более фундаментальной проблемой. Надежность и безопасность, предлагаемые США в XXI веке оказались под вопросом. А это означало, что под вопросом оказалась и разумность помещения всех яиц Ближнего Востока и Северной Африки в американскую корзину.

Стратегическая диверсификация и Украина

Геополитическим ответом на эти события стала диверсификация. Вашингтон по-прежнему воспринимается как абсолютный гарант безопасности режимов в период экзистенциального кризиса и, наряду с Европой, как ключевой партнер в экономической и других сферах. Однако это не помешало укреплению отношений, основанных на взаимных интересах, с Россией и Китаем. Вместо того, чтобы участвовать в соперничестве между американской плутократией, российской олигархией и китайским государственным капитализмом, правительства стран БВ\СА предпочли развивать отношения с каждой из трех групп. Так, например, Египет и ОАЭ сотрудничают с Россией в продвижении лидерских амбиций Халифы Хафтара в Ливии, а Саудовская Аравия строит свою нефтяную политику в тесной координации с Россией, полностью игнорируя энергетическую повестку США и Европы, возникшую в результате конфликта на Украине. Передовое оружие больше не поставляется с Запада или Востока, оно поставляется из США, России, Европы и Китая.

Реакция стран БВ\СА на конфликт в Украине является прекрасным примером стратегической диверсификации. Несмотря на символические голосования на Генеральной Ассамблее ООН, отношения с Россией остались практически нетронутыми, что резко контрастирует с фундаментальной переоценкой, которую мы наблюдаем в Европе. 

Турция, несмотря на то, что является членом НАТО, решила играть роль посредника и медиатора, чтобы повысить свой мировой авторитет. Израиль, на протяжении десятилетий являвшийся главным бенефициаром американской внешней помощи в регионе, очень неохотно согласился с санкциями США и ЕС против России.

В регионе за последние годы имели место дипломатические инициативы, которые отражают новое осознание ключевыми союзниками США того обстоятельства, что они (а не Вашингтон) должны взять на себя основную ответственность за собственную безопасность и стабильность, даже если это будет происходить в ущерб политическим приоритетам США. 

Так, Саудовская Аравия разрешила кризис ССАГПЗ, сняв блокаду с Катара, а позже Эр-Рияд и Абу-Даби восстановили свои (ранее враждебные) отношения с близким союзником Катара – Турцией. ОАЭ опередили Саудовскую Аравию в переговорах о сближении с Тегераном и также первыми инициировали отказ от участия в войне в Йемене и нормализацию отношений с Дамаском.

Совсем недавно, в прошлом году, было объявлено о приостановке на неопределенный срок военных действий между Саудовской Аравией и йеменским движением хуситов, кульминацией которой стал визит в Сану (столица Йемена, контролируемая хуситами) официальной саудовской делегации при содействии Омана.

Наиболее значимыми событиями, безусловно, являются саудовско-иранское и саудовско-сирийское урегулирование, хотя и в последнем случае важно отметить, что путь в Дамаск ранее был пройден другими региональными правительствами, такими как Иордания, ОАЭ и Оман, а вскоре может включить и Турцию. Египет также предпринял шаги по восстановлению отношений с Ираном, разорванных в 1980 году, и с Турцией, низшая точка которых была достигнута в 2013 году после переворота Аль-Сиси, свергнувшего правительство «Братьев-мусульман», которое Анкара рассматривала как своего рода союзника-протеже и образец для остального региона.

Отношения с Израилем

По мере реализации всех этих различных инициатив западные СМИ, как правило, фокусировались на перспективах нормализации отношений между Саудовской Аравией и Израилем. 

Во-первых, (и как показывают ОАЭ), отношения с Ираном и Израилем не являются взаимоисключающими, но в то же самое время Эр-Рияд сегодня не заинтересован в заключении соглашения, подобного тому, что заключил Абу-Даби. Саудовская Аравия уже имеет обширные отношения с Израилем и, если не считать нескольких проявлений доброй воли США, не получит никаких дополнительных выгод от их формализации. 

Во-вторых, такое соглашение будет в первую очередь представлять собой достижение США, а бин Салман не желает предоставлять Байдену (который ранее обещал относиться к нему как к «изгою») достижение, которое подкрепит его предвыборную кампанию.

Что еще более важно, сделка с нынешним израильским правительством вызовет недовольство в регионе. Достаточно сказать, что Израиль имеет одного высокопоставленного министра, которого иногда называют «фашистом», осужденного за терроризм *, и все вместе израильские политики приняли в качестве стратегической цели лишение палестинцев собственности и систематическую эскалацию насилия против них. 

В силу этих реалий ОАЭ, самый восторженный арабский партнер Израиля, уже значительно охладили формальные и публичные аспекты своих отношений с Израилем. Несмотря на автократию и абсолютную монархию, Саудовская Аравия должна принимать во внимание гораздо более широкое и заинтересованное общественное мнение. И в этом контексте Эр-Рияд прекрасно понимает, что Израиль не предложит значимых инициатив в отношении палестинцев в обмен на нормализацию отношений с саудовцами; и что вместо того, чтобы претендовать на какие-то выгоды, Саудовская Аравия, по сути, будет предоставлять Большому Израилю саудовский сертификат соответствия.

Будучи самопровозглашенным лидером исламского мира, Саудовская Аравия также должна помнить, что возобновление израильских нападений на мечеть Аль-Акса в Иерусалиме – дело предрешенное. Короче говоря, Нетаньяху и его ультраправые партнеры по правительству не заслуживают никаких решений о сотрудничестве, особенно если Вашингтон использует саудовско-израильскую нормализацию как приманку, чтобы соблазнить Израиль согласиться на конечные плоды американо-иранской дипломатии. 

В этой связи важно отметить, что, несмотря на возобновление дипломатических отношений и снижение напряженности, Эр-Рияд и Тегеран продолжают соперничать за региональное влияние. 

Более того, усилия по снижению региональной поляризации не привели к устранению или предотвращению возникновения новых противоречий, таких как растущее политическое и экономическое соперничество между Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.

Однако в целом Саудовская Аравия и ее региональные партнеры, похоже, направили свои силы на восстановление того, что известно как формальный арабский порядок или система арабских государств. Такое возрождение, с его многочисленными недостатками и ограничениями, рассматривается ими как лучшая страховка от потрясений последнего десятилетия и для противостояния новым угрозам и вызовам, которые могут возникнуть.

Примечание

* Власти Палестины в Рамалле (Западный берег реки Иордан) требовали, чтобы международное сообщество осудило министра национальной безопасности Израиля Итамара Бен-Гвира, который призвал обращаться с некоторыми гражданскими лицами в секторе Газа и на Западном берегу Иордана как с комбатантами. В палестинской администрации в связи с этим назвали израильского министра «фашистом».
При этом указывалось, что это требование было отклонено премьер-министром Биньямином Нетаньяху и министром юстиции Яривом Левином. Итамар бен Гвир связан с экстремистской группировкой Оцма Йегудит. В прошлом он, по его собственным словам, 53 раза привлекался к ответственности израильскими правоохранительными органами за его радикальные националистические заявления и действия, направленные против арабов.