Культура Ближнего Востока не может быть объяснена позитивистской идеологией и науками современной Европы. Когда утверждается, что она была решена, на деле возникает ориентализм. Результаты, которые привел этот парадигм, за последние два века, не соответствуют ни исторической реальности Ближнего Востока, ни его текущим конкретным условиям. Разница между ними — это пропасть, которую нельзя преодолеть ни одним словом. Влияние ориентализма на вновь возникающие традиционные подходы (в первую очередь исламские течения, а также любые культурные подходы) порождает ещё более нереалистичное восприятие истины, которое не выходит за рамки сухой литературы.

Образ, который принимает капиталистическая модернизация, встроенная в эту парадигму, ещё больше противоречит как истории, так и текущей реальности. Пропасть, образованная различиями и противоречиями, выражается в типах войн, которые можно назвать редкими и выходящими за пределы насилия. В этом не виноваты ни глубокие инстинкты, ни культурная отсталость. Проблема заключается в способе применения капиталистической модернизации, в её формации. Результатом попытки разорвать тысячелетнюю культуру (материальную и духовную) на части и ввести в неё агенты (националистический капитализм и индустриализм) является насилие, которое происходило и будет происходить в будущем. К тому же, недавнее прошлое, полное жестокости и геноцида, едва ли отличается от того, что происходило раньше.

… Надо особо отметить навязывание концепции нации-государства, которое разрывает культуру Ближнего Востока, как ножом. Именно эта травма стала самой непреодолимой. Какую бы трагедию мы ни рассмотрели, результат остаётся неизменным. Каждая культура, будь то оседлая или кочевая — от Индии до Сибири, от пустынь Марокко до пустынь Аравии — испытала этот удар ножа. Рана продолжает кровоточить. Конфликты между индусами и мусульманами в Индии, столкновения в Кашмире, Синьцзяне, Афганистане и Пакистане, кровавые столкновения чеченцев и других народов в России, войны Израиля с Палестиной, конфликты в Ливане и во всех арабских странах, столкновения курдов с турками, арабами и персами, сектантские войны в Иране, этнические конфликты на Балканах, изгнание армян, греков и сирийцев в Анатолии — все эти конфликты и войны, которые продолжаются без каких-либо правил, являются продуктом капиталистической гегемонии, разве это можно отрицать?

«Проблемы, возникающие в персидском и иранском национальном обществе»

Если вмешательства ООН, как объединения наций-государств, не дали результатов, если объединение исламских наций-государств — Организация Исламского Сотрудничества (ОИС) не оказывает эффективного влияния, если ежедневные многочисленные дипломатические туры наций-государств не играют роли, кроме как раздражающих, это связано с менталитетом и структурой нации-государства. Эта уродливая реальность, построенная в тысячу раз более консервативно и закрыто, чем религиозные общества раннего и средневекового периодов, если часто предстает перед нами в виде самого фашизма и его повсеместных проявлений, не должна удивлять. Создание нации-государства всегда происходило через войну. Нет ни одного нации-государства, которое бы не было построено в условиях войны. Еще более тревожно, возможно ли говорить о нации-государстве, которое не находится в постоянной войне, конфликте и напряжении как внутри общества, так и с другими нациями-государствами?

… Проблемы персидского или иранского национального общества связаны с историческими цивилизациями и капиталистическими попытками модернизации последних двух столетий.

… Иранское общество обладает богатой культурой благодаря своей многогранной этнической и религиозной идентичности. Оно является домом для всех национальных и религиозных идентичностей Ближнего Востока. Множественные идентичности сталкиваются с трудностями в удержании их вместе с помощью этнических или религиозных идеологических гегемоний. Иранская нация применяет весьма утончённую форму этнического и религиозного национализма. В то же время, несмотря на внедрение капиталистической модернизации, Иран не отказывается от анти-модернистской пропаганды, когда это выгодно. Иран мастера в растворении революционных и демократических изменений в традиционной цивилизационной культуре. Это искусное применение деспотического режима. Структура Ближнего Востока — одна из самых противоречивых и напряженных среди всех государств и обществ. Хотя нефтяные ресурсы частично смягчают напряженности, существование иранского национализма в рамках нации-государства остаётся в условиях, которые наиболее подвержены распаду. В этом также играют значительную роль противоречия, возникающие в отношениях с главными акторами капиталистической модернизации — гегемонией США и ЕС.

«В Иране фактически развивается федерализм снизу»

Когда теория демократической модерности применяется должным образом к социальным проблемам Ирана, она может привести к важным аналитическим результатам. Несмотря на все свои централизованные усилия, в Иране фактически развивается нечто вроде федерализма. Когда элементы демократической цивилизации встречаются с федералистскими составляющими (азербайджанцы, курды, арабы, белуджи, туркмены), проект Иранской Демократической Конфедерации может обрести смысл и стать центром притяжения. Женское движение за свободу и коммунитарные традиции также будут играть важную роль в рамках этого проекта. Светлое будущее Ирана и восстановление его исторической роли на Ближнем Востоке возможно только благодаря интеграции элементов демократической модерности (демократическое, экономическое и экологическое общество) и его дальнейшему развитию. Потенциал иранского национального общества достаточно силён для этого, и реальность демократического Ирана требует именно этого.

«Иран либо переживёт радикальную трансформацию, либо...»

Иран не имеет только персидскую этническую традицию; в том же географическом регионе существует множество этнических традиций. В общественных разделах этнические и религиозные характеристики развивались взаимосвязанно. Иран как высшее общество и власть нельзя охарактеризовать только с точки зрения религиозных или этнических особенностей. Более познавательным может быть описание этого как уникальной формы слияния этнических и религиозных характеристик. Хотя одна из сторон иногда выходит на передний план, в истории не наблюдается радикального раскола между ними. Например, Иран не стал ни классическим обществом племени, как арабы, ни религиозным обществом, как евреи. Иран развил свою самобытность как третью модель. Наличие множества этнических групп и религиозных верований сыграло важную роль в этом. Влияние капиталистической модернизации последних двух столетий было воспринято на основе этой реальности. Иран не пережил опыт национализма и нации-государства, как в европейских странах, и не испытал на себе типичный для арабских стран национализм. Сохраняя свои исторические особенности, Иран упорно придерживался своей модели, противопоставленной этим двум. Неспособность Шахского Ирана устоять объясняется именно этой реальностью. Однако такая форма существования не может долго продолжаться в условиях капиталистической модернизации и глобального капитализма. Иран либо переживёт радикальную трансформацию (что очень трудно для власти и государства, поскольку либеральное нацистское государство означает крах существующей исламской модели), либо распадется и, опираясь на исламскую традицию низших слоев и демократические ценности современности, станет одной из ведущих сил демократической модернизации в выходе из хаоса Ближнего Востока, вновь заняв своё место в истории, соответствующее его прошлому.

… Афганистан и Пакистан переживают кризис нации-государства во всей его ужасающей полноте. Войны последних ста лет, в которых принимали участие эти народы и культуры, принесли им возможно более тяжёлое бедствие, чем атомная бомба. Упомянутые народы подверглись разрушениям, убийствам и заговором, которых не знали в своей истории. Иран может столкнуться с атомной катастрофой в любой момент. Иранская культура с самого начала была в конфликте с нацией-государством и капиталистической модернизацией. Она сопротивляется всем этим навязанным элементам. Даже шиитизм, навязанный как что-то локальное и историческое, является формой национализма, составляющей производную капиталистической модернизации, и Иранская Исламская Революция была изначально нейтрализована этим маскирующим эффектом. Народы Ирана уже осознают это и поднимаются. В Афганистане и Пакистане происходят события, аналогичные этим. Несмотря на манипуляции такими группировками, как Хизболла, Аль-Каида и Талибан, реальность не может быть скрыта. Необходимо помнить, что все эти три группировки, то есть Хизболла, Аль-Каида и Талибан, создали зависимые нации-государства, которые теперь используют их в качестве инструментов шантажа для получения большей доли, чем их гегемонистские хозяева из США и ЕС. Все эти организации, построившие сговор, убийства и массовые расправы, используют друг друга для того, чтобы дисциплинировать и завоевывать больше власти. Возможно, мы сталкиваемся с самыми отвратительными интригами и средствами, которые когда-либо были изобретены для проведения скрытых игр. С этими инструментами манипулируется, как с железными прутьями, уничтожая народы и культуры. Очевидно, что с этими инструментами ни система на Ближнем Востоке не может найти своего места, ни сотрудничавшие с ней нации-государства не могут добиться успеха.

«Ближний Восток ближайшего будущего, возможно, будет формироваться через Иран»

Особенно Иран, используя свою древнюю традицию государственности, считает, что сможет справиться с так называемой капиталистической модернизацией, точнее, создать такой образ, чтобы быть принятым системой. Использовать историю на этом основании, вероятно, является самой безрассудной формой исчерпанности. Смешивать модернизацию с таким историческим наследием и традицию с модернизацией, думая, что это спасет его нации-государство, можно объяснить лишь «персидской хитростью». По этим причинам Ближний Восток ближайшего будущего, возможно, будет формироваться именно через Иран. Иран действительно находится в центре дискуссий о модернизации. Хотя шиитский национализм и искажает её, идеологические и политические дебаты о модернизации будут продолжать расти. Иранские народы лучше других знакомы с капиталистической модернизацией и решительно настроены не подчиняться ей. Даже если нынешний шиитский национализм и будет продолжать фальшивую анти-израильскую, анти-американскую и анти-западную риторику, он не сможет надолго преградить путь поискам иранского народа за подходящей модернизацией, даже если он достигнет компромисса с США и Израилем, он не сможет скрыть свою истинную сущность перед этим поиском.

В Иранской культуре стремление к истине сильно
В Иранской культуре стремление к истине очень сильно. К тому же в Иране существует традиция коммунальной жизни, столь же старая, как и сама история. Поэтому в ближайшем будущем Иран может стать свидетелем настоящей борьбы за модернизацию. На самом деле Исламская Революция 1979 года была войной за модернизацию, но она была искажена. Иранские народы, извлекая уроки из этой революции и своей истории, могут в ближайшем будущем привести к прорывным событиям, которые откроют путь к войнам за модернизацию для всех народов Ближнего Востока, достойным своей истории и истории Ближнего Востока. Поэтому дискуссии о демократической модернизации и практические эксперименты имеют огромное значение и могут стать ориентиром.

… Для такой страны, как Иран, с потенциалом к неминуемому распаду и разделению, национализм как нация-государство является своего рода атомной бомбой, заложенной в её основы. Постоянное укрепление шиитского национализма, несмотря на все манипуляции с модернизацией, не может предотвратить распад Ирана и наоборот ускоряет этот процесс. Особенно для Ирана теория демократической нации является лекарством, которое должно применяться ежедневно. Иранская культура и народ, которые исторически были противниками капиталистической модернизации, могут двигаться к идеальному миру, основанному на равенстве, свободе и демократии, только с менталитетом демократической нации. И только этот менталитет сможет разрушить заговоры и террористические акты националистического нацистского типа и привести к достойному миру.

Один из самых крупных катастрофических исходов тупика национализма нации-государства наблюдается в настоящее время на линии Афганистан-Пакистан. Связанная с этим проблема Кашмира также полностью вытекает из национализма нации-государства. Проблемы Пакистан-Индия и Пакистан-Бангладеш являются результатом тех же националистических менталитетов, они продолжают существовать и сейчас. По своей сути решения и мирные соглашения нации-государства ведут к нерешительности и войнам. Эти конкретные примеры достаточно ясно подтверждают эту истину. В Афганистане пытались применить модели национализма нации-государства: республиканскую, монархическую и реальный социализм. Результатом стали распад и насилие без каких-либо принципов, в окружении слепого насилия, что привело к распаду и утрате способности Афганского общества к саморазвитию. Вне теории демократической нации невозможно представить менталитет и волю, которые могли бы воссоздать это общество и вернуть его к более свободной и демократичной жизни. Пока общественные проблемы не будут решены на ментальном уровне, они не смогут быть решены и структурно. Теория демократической нации предоставляет наиболее подходящую интеграционную рамку для культур и народов Центральной Азии и Индии, где существует огромнейшее разнообразие. Тем более, что эти культуры и народы исторически существовали в рамках общих политических структур, таких как конфедерации и империи, что позволяло им сохранять свою идентичность и уникальность, хотя это не всегда было идеальным. Будь то религиозный или светский национализм, как бы долго ни продолжалась эта ментальность нации-государства, неизбежным будет дальнейший распад и конфликты этих обществ. Представляя ислам, который они якобы так привязаны, как идеологию терроризма, они сильно негативно изменяют это наследие. Как и для Ирана, так и для этих широких территорий необходимы региональные демократические национальные объединения, которые должны развиваться на уровне всего Ближнего Востока. Особенно для таких стран, как Пакистан, которые уже пережили глубокий распад, самым подходящим альтернативным проектом будет развитие на Ближнем Востоке проекта Демократического Национального Союза.

Переведено и собрано из оценок лидера Абдуллы Оджалана.