После обращения лидера Абдуллы Оджалана 27 февраля РПК провела XII съезд. Решения съезда, состоявшегося 5–7 мая, были обнародованы 12 мая для всего мира. Принятые РПК решения открыли новый этап в обсуждениях, которые продолжаются с октября, в контексте поиска решения и диалога.

Теперь с интересом ожидаются шаги, которые предпримут правительство и государство в ответ на действия курдской стороны.

Идрис Балюкен, входивший в состав делегации на Имралы в 2013–2015 годах, ответил на вопросы ANF по этой теме.

– РПК объявила итоги XII съезда и заявила о прекращении вооружённой борьбы, а также о завершении всей деятельности, проводимой под именем РПК. Как вы оцениваете это решение, принятое в рамках обсуждений мирного процесса?

– Мы переживаем одни из важнейших и исторических дней. Особенно после призыва господина Оджалана к демократическому обществу и миру, сделанного 27 февраля, стали происходить события, воплощающие надежды на мир. Это означает великую надежду. Обычно такие шаги воспринимаются как начало, но, на мой взгляд, мы подошли к финишу пути, по которому шли долго — возможно, это можно считать финальным шагом. Мы знаем, что Курдское движение и господин Оджалан с 1992–93 годов прилагали усилия, чтобы заменить вооружённую борьбу на демократическую, политическую. В разные периоды удавалось наладить диалог.

– Раскройте это подробнее. Что вы имеете в виду под «последним шагом»? Ведь от турецкого государства ещё ожидаются шаги.

– С точки зрения курдской стороны парадигма мира рассматривалась как стратегическая цель, выходящая за рамки тактических и краткосрочных политических расчётов. Особенно в последние годы как региональные события на Ближнем Востоке, так и условия, сложившиеся на геополитической карте — на территории, где наиболее остро проявляется Третья мировая война, — требовали принятия стратегического решения по миру. Даже после крушения переговорного стола в 2013–2015 годах позиция господина Оджалана в пользу мира и его стойкость были очевидны. Противодействие миру и ставка на иные методы исходили скорее от государства и правительства. Они вели политику тотального уничтожения, но пришли к осознанию, что курдский народ и его стремление к свободе невозможно устранить. В этом контексте можно сказать, что и их позиция начала меняться.

– Что необходимо делать теперь?

– На этом этапе нужно предпринимать конкретные шаги — такие, которые будут взаимно усиливать друг друга и не позволят откатиться назад от той точки, которую мы называем последним шагом. Эти шаги следует обнародовать.

– Какие именно шаги вы имеете в виду?

– Из опыта мирного процесса и содержания Призыва от 27 февраля ясно, что нужны как юридические, так и политические шаги. Мир — это не просто молчание оружия, а построение равного, достойного и демократического будущего. Мир — это когда вместо оружия начинают говорить сердца. Курдский вопрос существует более ста лет. Курдский народ требует базовых прав, вытекающих из самой его народной сущности — прав, полностью соответствующих универсальным человеческим ценностям. Говоря «курдский народ», я имею в виду и все другие исключённые, отчуждённые и непризнанные группы в Турции. Поэтому крайне важно, чтобы парламент инициировал создание правовой и политической базы, а государственные учреждения и комиссии немедленно приступили к этой работе.

– Что нужно делать на общественном уровне?

– Необходимо укреплять общественную и социальную основу. Мы с самого начала говорили о необходимости восстановительных, исцеляющих действий. Однако нельзя сказать, что этот переходный период оказался в этом отношении продуктивным. Многое можно было бы сделать эффективнее. Нужно было громче разоблачать воинствующие маргинальные круги, усиливать голос мира. Эти недоработки очевидны. Поэтому важно не только подготовить правовую и политическую базу, но и сформировать новую общественную атмосферу, новую страницу мира для всех групп общества.

– Как вы восприняли первые реакции правительства после оглашения решений съезда?

– Сейчас особенно чувствительный момент, и все, кто занимает ответственные позиции, должны действовать с должным чувством ответственности перед историей. Каждое слово может быть как созидательным, так и разрушительным. Когда Курдское движение объявляет столь важное и историческое решение, в ответ должны звучать конструктивные высказывания и предприниматься соответствующие шаги. Были заявления и со стороны правительства — некоторые из них несли положительные послания. Но в целом наблюдается нерешительность. Ведь в начале процесса были даны обещания: если курдская сторона сделает шаг, то и государство ответит. Звучали заявления высокопоставленных лиц, касающиеся условий содержания господина Оджалана и права на надежду. Говорилось о демократизации и будущем Турции. Сейчас важно, чтобы эти слова не остались пустыми. Необходимо немедленно улучшить условия содержания господина Оджалана, обеспечить связь с внешним миром, положить конец режиму изоляции. Также действующее законодательство и конституционная база создают препятствия: от закона о борьбе с терроризмом до ограничений свободы слова и родного языка — остаётся множество проблемных тем. В этих сферах должны произойти позитивные изменения.

– Съезд акцентировал внимание на новой фазе в курдской борьбе. Как вы это оцениваете?

– Это решение о стратегической трансформации, о новой волне демократических преобразований. Ранее вооружённая борьба в рамках легитимной самообороны воспринималась как средство защиты языка, культуры, идентичности. Курдская сторона никогда не вела эту борьбу ради уничтожения другой стороны. Сегодня очевидно, что существование курдского народа признано как внутри страны, так и международным сообществом. Поэтому естественно, что курды ищут новые способы защиты своей самости. Следующим этапом становится борьба за свободу — за язык, культуру, права. Региональные и глобальные процессы показывают, что курдская позиция теперь имеет серьёзное значение. Уже видны первые плоды: исчезли угрозы курдским достижениям, сместились акценты в сторону единства. Курдский вопрос, возможно впервые за 40–50 лет, стал предметом обсуждения влиятельных мировых центров. Курды переходят от обороны к роли субъекта, формирующего уравнение. Если этот процесс будет развиваться, то, вопреки поговорке о проигрыше за столом переговоров, курды впервые занимают одну из ведущих позиций — и регионально, и глобально.

– В прошлом курдская борьба часто криминализировалась. Изменится ли это теперь?

– Мы живём в эпоху, когда войны ведутся нажатиями кнопок на другом конце планеты. В такой ситуации продолжать борьбу с лёгким вооружением — значит идти в тупик. Следует укреплять свою легитимность, формировать поддержку в мировых политических кругах, объединять народ на мирной основе — именно это соответствует духу времени. Уровень борьбы, достигнутый курдским народом, должен быть реализован в политике, дипломатии, бюрократии. В истории нет вечных войн. Великие воины становились великими миротворцами. Так было с Нельсоном Манделой, Ясиром Арафатом — их путь от сопротивления к миру вошёл в историю.

С самого начала курдское движение провозгласило стратегическую приверженность миру. Сегодня есть возможность придать этой позиции международную силу. Мир выгоден всем. Ради того, чтобы не умирала молодёжь, чтобы матери не лили слёзы, чтобы страдания прошлого стали уроками — ради нового будущего. Этого не стоит бояться. Особенно опасны те, кто не может открыто защищать войну, но прибегает к риторике ненависти. К сожалению, с обеих сторон есть такие, кто питается войной. Среди курдов тоже встречаются те, кто, не сделав ничего, выступает против мира — потому что не видит себя вне конфликта. В отношении этого нужно быть бдительными.

Сейчас, на мой взгляд, настало время передать слово матерям. Именно они должны говорить. Матери погибших солдат, матери партизан, молодёжь — их голос важен. Женщины должны участвовать в этом процессе. Было бы правильно, если бы весь этот процесс — правовой, политический, общественный — был передан в руки женщин. Чтобы парламентские комиссии и гражданские структуры возглавляли женщины. Их эмпатия придаст процессу не только политическое, но и глубокое моральное значение.

Потому что самая прекрасная песня — это песня мира. Мы не в начале пути. Это — шаг к завершению долгого пути. Желание мира — не слабость, а дальновидность. И чем больше будет сделано ради мира, тем выше поднимутся обе стороны и войдут в историю. Я надеюсь, что очень скоро мы увидим конкретные, положительные шаги, которые придадут надежде зримый образ.