Сопредседатель Исполнительного совета Ассоциации обществ Курдистана (АОК) Джемиль Байык рассказал «Serxwebûn» о политике США на Ближнем Востоке.

- Прошел 21 год с момента вторжения США в Ирак в 2003 году. Режим Саддама Хусейна был свергнут. После этого Ирак долгое время боролся с нестабильностью. Росла этническая и межконфессиональная напряженность, имели место теракты. После 20 лет оккупации Афганистана недавно появились сообщения о том, что США собираются вывести войска из Ирака и Сирии. После начала войны в Газе участились случаи нападения на американские корабли в Красном море, и сейчас ведутся дискуссии о выводе войск США из Сирии и Ирака. Выведут ли Штаты войска в ближайшем будущем? Какие проблемы возникнут в регионе, если США уйдут? Почему ДПК, в частности, выступает против вывода американских войск?

Джемиль Байык: Присутствие США в Ираке и дискуссии о выводе американских войск должны рассматриваться в контексте изначальной цели появления США в регионе. Не следует рассматривать их только в рамках текущих событий. Такой подход существует, и порой это приводит к неверным выводам. Прежде всего, необходимо избавиться от этого стиля мышления.

Ирак был первой после холодной войны страной, во внутренние дела которой вмешались США. Впрочем, эта интервенция была направлена, по сути, против всего Ближнего Востока. Есть также причины, по которым интервенция в Ирак приняла форму военной оккупации. Порой США могут вмешиваться, не прибегая к масштабному военному присутствию, или добиваться эффективного разрешения ситуаций без непосредственного вмешательства. Но когда речь идет об Ираке и Ближнем Востоке, всё выглядит иначе. На Ближнем Востоке невозможно добиться эффективности без военной силы. Возможно, сегодня изменилась природа вооруженных сил, но быть сильной державой по-прежнему актуально. Это одна из причин затянувшихся дискуссий о выводе войск США. Пока что такое понятие, как выход США откуда-либо, сложно применять на практике. Дискуссии продолжаются бесконечно долго. Если бы США окончательно вышли из игры, дискуссии прекратились бы. Но Штаты не достигли желаемых результатов в ходе своих интервенций на Ближнем Востоке, сначала в Афганистане, а затем в Ираке, сразу после окончания холодной войны и в начале 2000-х годов. Они столкнулись с трудностями и даже пошли на уступки. Афганистан – пример подобной ситуации. Однако, вывод войск США из Афганистана, а теперь и из Ирака и Сирии не отражают истины. Дебаты на эти темы проходят в отрыве от ближневосточной политики глобального капитализма и его гегемона США. Порой Ближний Восток рассматривается так, будто он потерял свое значение в мировой политике, но эта точка зрения ошибочна. В действительности этот регион сохраняет свое значение. Построить мир без Ближнего Востока невозможно, это великий геополитический центр с древней культурой. США пытаются не уменьшить, а увеличить свое влияние на Ближнем Востоке. Это касается и военного подхода – здесь находятся крупнейшие американские базы. В распоряжении США есть самый большой военный корабль в мире, и они разместили его в этом регионе. Вполне логично, что США направили это судно на Ближний Восток в то время, когда обсуждается вопрос о выводе войск из Ирака и Сирии. Очевидно, что это делается не только для защиты Израиля. Более того, государство Израиль – часть ближневосточной системы капитализма. Теперь роль Израиля на Ближнем Востоке должна возрасти, и защита этой страны означает защиту порядка, который мировые державы намерены поддерживать на Ближнем Востоке.

США вмешались в ситуацию в регионе в интересах глобального капитала

По сути, интервенция США в Ирак была осуществлена для того, чтобы изменить старый статус-кво. После окончания холодной войны возникла необходимость управлять миром в рамках новой политики. Для этого необходимо было изменить статус-кво, который формировался в соответствии с прежним политическим дискурсом. Статус-кво на Ближнем Востоке оказался наиболее устойчивым к изменениям, поэтому возглавляемая США капиталистическая система внедрилась в происходящее в Ираке. Эту страну выбрали потому, что Ирак – очень важный регион в плане энергетики и геополитики. После «холодной войны» господство баасистского режима представляло угрозу интересам капиталистической современности. Когда влияние «холодной войны» закончилось, Саддам рассчитывал, что Ирак станет региональной державой. Режим Баас уже представлял собой ближневосточный национальный государственный строй, и его влияние необходимо было исключить из уравнения, чтобы изменить статус-кво. США уничтожили режим Баас двумя интервенциями с разницей в десять лет, ликвидировав структуру, которая представляла для них угрозу. Тем не менее, США не достигли в Ираке тех результатов, на которые рассчитывали. Впрочем, Ирак был «пробным шаром». В регионе предполагалось создание федеративной модели, близкой к государственному устройству. Статус-кво на Ближнем Востоке, основанный на модели национального государства, получил значительный урон в результате внешних интервенций и событий в Ираке, Афганистане, а затем в Тунисе, Ливии, Египте и Сирии, и была нужна новая модель. Сегодняшняя конфликтная ситуация – следствие этой неразрешенной проблемы. Иными словами, с точки зрения капиталистической современности, Ближний Восток – это регион, который нуждается в структурных переменах. У нестабильности в этом регионе есть несколько важных причин. Во-первых, присутствие Турции и Ирана препятствует изменению статус-кво. Во-вторых, хотя проблемы религии, сект и этничности, накопившиеся на Ближнем Востоке, требуют радикальных изменений, они обострились в результате вмешательства сил капиталистической современности. В-третьих, хотя США и стремятся сохранить статус-кво на Ближнем Востоке, они создают помехи демократическому развитию. Пытаясь изменить статус-кво национального государства, они проводили политику, препятствующую демократическому развитию. Этот подход показал себя неудачно и в ближневосточном регионе, и в самих США. Стоит понимать, что капитализм не может преодолеть этот подход по самой своей сути.

Лучший пример неадекватности этого подхода – агрессия против РПК в контексте интервенции на Ближнем Востоке. США вмешались в ситуацию в Ираке и на Ближнем Востоке, исходя из интересов глобального капитала. Сегодняшний подход США остается в этих рамках, поэтому при вмешательстве в события в регионе Штаты вмешивались не только в существующий статус-кво, но пытались повлиять на всё, что ставит под угрозу интересы глобального капитала. Так РПК стала одной из мишеней агрессии. После окончания холодной войны параллельно с интервенцией США в Ирак и на Ближний Восток началось поэтапое наступление на РПК. Первым из этих актов агрессии стало нападение коалиционных сил (США, Великобритания, Израиль, Турция и ДПК), которое мы называем Южной войной 92-го года. Тогда возникла и федерация на Юге. Цель этого плана – ликвидация РПК. Международный заговор против курдского лидера Абдуллы Оджалана был спланирован в рамках интервенции на Ближнем Востоке. Режим Саддама существовал 12 лет из-за опасений, что РПК воспользуется возникшей ситуацией, но после того, как участники международного заговора убедились, что влияние РПК снизилось, было принято решение свергнуть режим Саддама. Этот подход США не изменился и сегодня. Сегодня, когда США и силы капиталистической современности планируют будущее Ближнего Востока, они рассчитывают нейтрализовать партизан и Абдуллу Оджалана, считая парадигму курдского лидера опасной альтернативой своей собственной задумке. Не понимая сложившейся ситуации, невозможно проанализировать процесс проектирования Ближнего Востока, начавшийся с Ирака, и дальнейшее развитие событий.

Уход США из Ирака означает раздел страны между Турцией и Ираном

Еще одной важной причиной интервенции в Ирак является Иран. Как известно, в 1980 году Саддам объявил войну Ирану, где только что сменился режим. Саддам получил поддержку сил НАТО, и прежде всего США. Однако, когда ему не удалось свергнуть режим в Иране, он стал мишенью для США и сил капиталистической современности. Но изначально перед Саддамом была поставлена именно такая задача. Когда он не справился, его решили ликвидировать. Однако, Иран выиграл от ситуации, сложившейся после падения режима Саддама в 2003 году, и встал на сторону США в операции в Ираке. Таким образом, рост влияния Ирана на Ирак является результатом вмешательства Штатов. Подобная ситуация не возникла бы без вмешательства последних, и этот факт нельзя упускать из виду. Безусловно, между США и Ираном существуют противоречия. Одной из важнейших причин этих противоречий является влияние, которое Иран получил, используя шиитскую идеологию. Ирак стал зоной разногласий между США и Ираном. США хотят сломить мощь Ирана не только в Ираке, но и в других странах. Похоже, что они проводят именно такую политику вместо того, атаковать правящий режим напрямую. США проводят такую политику в рамках нового энергетического плана. Но Иран хочет сохранить свое влияние за рубежом, особенно в Ираке, и эта ситуация все чаще становится поводом для конфликта. Вероятно, что нападения на Израиль – попытка изменить фактор влияния Ирана в регионе.

С другой стороны, Курдистан и представители Ирака в целом не выступают за разрыв отношений с США, как порой принято считать. Именно Иран требует вывода войск США. Хотя в Ираке есть те, кто этого хочет, государство придерживается определенной политики баланса между США и Ираном. Они могут делать это благодаря присутствию США. Если США уйдут из Ирака в ближайшее время, это означает, что страна разделится на сферы влияния Турции и Ирана. Это сделает Ирак еще более зависимым. Сегодня иракские силы уже занимают позиции, находясь в зависимости от Ирана и Турции, вынужденно проводя политику под влиянием этих двух стран. Можно прогнозировать, что эта ситуация ухудшится с уходом США и может привести к дезинтеграции страны. Ирак уже находится в раздробленном состоянии. Политическая и социальная фрагментация дают дополнительную почву для конфликта, и поэтому иракские силы пытаются найти способы избавиться от зависимости, а не от США. Они даже считают, что уход США усилит влияние Турции и Ирана на Ирак. Многие иракские силы призывают к выводу войск США, но на самом деле у них нет решительной и четкой позиции.

США поддерживают ДПК, исходя из своих интересов на Ближнем Востоке

ДПК – одна из ведущих сил, не желающих ухода США. Эта партия выживает, опираясь на США. Фактически, она была одной из тех сил, которые получили наибольшую выгоду от вмешательства Штатов в дела Ирака. Поэтому она не хочет, чтобы баланс, сложившийся благодаря присутствию США, изменился. ДПК – это сила, которая существует исключительно благодаря иностранным державам. Её взаимоотношения с другими странами в целом и с США и Израилем в частности нельзя считать нормальными – они полностью основаны на зависимости. Курдский народ для ДПК – исключительно фактор влияния. Отношения ДПК с турецким режимом наглядно демонстрируют этот факт. На данный момент — это больше, чем коллаборационизм, это агентурная практика. ДПК – марионетка США, Израиля, Турецкой Республики и других стран. Фактически, с развитием освободительной революции Курдистана примитивная националистическая стратегия ДПК потерпела политическое поражение и исчерпала себя. Однако, США и силы капиталистического модерна поддерживают ДПК ради своих интересов на Ближнем Востоке и сохраняют ей жизнь, чтобы не допустить развития автономного пути в Курдистане. Турция также поддерживает и использует ДПК, стремясь к геноциду курдов. Таким образом, правящая партия Южного Курдистана выживает благодаря поддержке с двух сторон, от американо-израильско-капиталистических сил современности и от турецкого государства. Так возникла федерация в Южном Курдистане. Её основная задача – действовать в соответствии с интересами капиталистической современности и препятствовать развитию курдской революции. Тактика ДПК соответствует этой миссии. Её зависимость от США и Израиля и отношения с Турцией – прямое следствие. Без этих отношений ДПК погибнет, потому что у нее нет связи с обществом и народом. Поэтому она рассматривает как угрозу для себя события, ведущие к снижению поддержки иностранных держав.

Но как же эта ситуация выглядит с точки зрения США? Хотя США не удалось установить порядок на Ближнем Востоке, как они планировали, такого понятия, как уход США из Ирака, Сирии и с Ближнего Востока, на самом деле не существует. Это означало бы, что капитализм отказался бы от Ближнего Востока, что немыслимо. Подобные оценки не учитывают меняющиеся условия. Они оторваны от происходящего. Согласно этой точке зрения, значение Ближнего Востока уменьшилось, и США сместили фактор своего внимания в Тихоокеанский регион и Азию. Но значение Ближнего Востока вовсе не снизилось. Глобальный капитализм повышает значимость региональных центров. Растущее значение Тихоокеанского региона и Азии – результат этой тенденции. Ошибочно думать, что значение Ближнего Востока снижается – без него невозможны отношения между Европой и Азией. Вспомните о формировании нового энергетического маршрута Индия – Ближний Восток – Европа (IMEC), и вы поймете суть конфликтной ситуации. США управляют этим процессом. Стоит также отметить, что развитие военной техники изменило стиль ведения войны. Сегодня война ведется не прямым военным захватом, не численностью армии, а технической изощренностью. Техника меняет стратегию войн с каждым днем. Особенно это касается государств. Например, превосходство и эффективность в воздушном пространстве стали определяющими факторами военного превосходства. Нет необходимости в армиях численностью в сотни тысяч человек, как это было в прошлом, поэтому США значительно сократили свои силы. В Ираке силы США также ограничены в количественном отношении. Но было бы неправильно думать, что эффективность США снизилась. Напротив, США стремятся ещё больше повысить свою эффективность.

Если сделать вывод на основе событий, произошедших после 2003 года, когда Ирак был оккупирован, то спустя 21 год оккупации можно доказать следующее: капиталистическая современность не только не нашла решения проблем в регионе, но и не получила никакого результата, кроме усугубления трудностей. Статус-кво нельзя преодолен с помощью капиталистической современности, равно как и не выйдет создать новую систему. Ни силы статус-кво, ни США, ни капитализм не могут быть решением. Единственный выход из проблем на Ближнем Востоке – это решение демократической нации, предложенное Абдуллой Оджаланом.

- Что вы можете сказать о вмешательстве Тегерана и Анкары в дела такой слабой страны, как Ирак? Известно, что Иран имеет политическое и военное влияние в Ираке. Турция также имеет военные базы на территории этой страны. Иракские официальные лица испытывают дискомфорт от турецкого вторжения, но их реакция ограничивается заявлениями из-за их слабости. Что вы можете сказать по этому поводу?

Джемиль Байык: Турция и Иран – две державы, которые стремятся стать региональными лидерами. Поэтому оба они хотят укрепить свою власть и доказать свое превосходство, усиливая меру своего влияния на Ирак. Ирак с самого начала истории был местом, где другие государства намеревались развернуть свою деятельность, чтобы получить превосходство. Контроль над Басрой и Багдадом был важен для решения этой задачи. На протяжении всей своей истории Ирак был ареной этого соперничества, из-за чего в стране царила нестабильность. В новейшей истории значение Ирака возросло ещё больше благодаря его энергетическим ресурсам, и это привело к росту конфликтов вокруг его богатств. Это одна из важнейших причин, по которой Турция и Иран хотят установить свое влияние в стране. Геополитическая ситуация Ирака также очень важна. С одной стороны, он граничит с Курдистаном, а с другой – с Персидским заливом. Но это ещё и место, где политика геноцида курдов потерпела поражение. Поэтому и турецкий режим, и Иран крайне обеспокоены сложившейся ситуацией. Когда Ближний Восток претерпевал изменения после Первой мировой войны, центральное место в этой политике занимал геноцид курдов. Для этого была создана совместная администрация, и геноцид осуществлялся колониальными режимами через механизм совместного управления. На этой основе между ними были заключены соглашения. С падением режима Саддама этот блок распался. После этого Турция сделала всё возможное, чтобы борьба за свободу Курдистана прекратилась, и на этом основан подход турецкого режима к Ираку. Так же строятся отношения Турции с Южным Курдистаном и с ДПК. Турецкие власти согласились на создание федерации на юге в обмен на ликвидацию освободительного движения, и ДПК играет в нынешних событиях соответствующую роль. Благодаря этому она выживает уже несколько десятилетий. Эта партия сотрудничает с врагом курдов, колониальным турецким режимом, чтобы ликвидировать РПК. Она стала турецким прокси, организацией-агентом. Сейчас мы видим попытки развивать отношения между Турцией и Ираком. Курдистан заявляет, что эти связи волнуют его по экономическим причинам. Однако, следует отметить, что турецкое государство ставит условием совместную борьбу с партизанами. Приоритетом для Турции является геноцид курдов, а экономика и другие вопросы вторичны. Если ДПК откажется содействовать геноциду, Турция не будет вступать ни в какие отношения. Это её политика и дипломатия. Строящиеся на сегодняшний день отношения между Турцией и Ираком основаны на геноциде курдов, но это не отвечает интересам Ирака. Ни иракское государство, ни народ от этого не выиграют. От этого выиграет только Турция и её пособница, ДПК. Ирак проиграет.

От чего выиграет Ирак, так это от демократического решения курдского вопроса и от построения своих связей на этой основе.

Турция рассматривает Южный Курдистан, как свою собственную территорию

Турция имеет исторические претензии на территорию Ирака и проводит соответствующую политику. Это не тайна. Это официальная политика турецкого режима в отношении Ирака. Турецкие власти рассматривают Южный Курдистан, исторически известный как провинция Мосул, как свою собственную территорию. Южный Курдистан находится в границах «Национального пакта», который турецкие националисты считают необходимым воплотить на практике. В силу обстоятельств Турция не смогла захватить территории в этих границах, но её основной политикой всегда была оккупация этих земель. До сих пор Турция довольствовалась этой ситуацией в условиях продолжения политики геноцида курдов и отсутствия статуса этого народа. Однако, с появлением РПК Турция изменила свой подход и сделала политику оккупации своим основным методом. После революции в Рожаве было принято окончательное решение по этому вопросу. С этой целью был создан альянс ПСР/ПНД/Эргенекон. Главная цель правительства Турции – оккупация Мосула и Киркука и истребление курдов. Поэтому существует такое стремление сблизиться с Ираком, устанавливая отношения с его властями. Это никоим образом не приносит пользы Ираку и не способствует его развитию.

Иран же проводит политику, основанную на использовании Ирака. Без согласия Ирана Ирак не смог бы вступить в нынешние взаимоотношения с Турцией. Как известно, проиранские группировки влиятельны в Ираке, они открыто управляют государством. Именно эти силы развивают отношения с турецким режимом и из-за этих отношений негативно настроены к нашему движению. Однако, эти силы знают менталитет Турции. Поэтому в прошлом они открыто выступали против администрации Тайипа Эрдогана. Тем не менее, сейчас они вступили в союз с Тайипом Эрдоганом. Другими словами, они вовсе не отстаивают интересы Ирака, иракского государства и общества – они проводят прагматичную политику. Необходимо еще раз подчеркнуть, что эта политика идет во вред Ираку.

Учитывая, что иракское государство слабо, оно не может противостоять турецкой оккупации. Главный фактор, который делает Ирак слабым, – это ДПК. Если бы ДПК не была настроена на предательство, будь у неё минимально демократический подход, это сказалось бы на Ираке только положительно, укрепило бы его и позволило проводить правильную политику. Это пошло бы на пользу как арабскому, так и курдскому народу. Турция не смогла бы проводить свою политику геноцида курдов. Этот геноцид продолжается по причине связей режима Эрдогана с ДПК, которая оказывает узаконивает политику истребления. С другой стороны, Ирак раздроблен. Это одна из причин его слабости. Но, несмотря на все это, позицию Ирака в отношении Турции нельзя назвать слабой. У Ирака есть законные обоснованные требования. Турция открыто оккупирует его территорию и готова аннексировать эти земли. Она не только оккупирует территорию Южного Курдистана, но и строит военные базы, организует свою деятельность на территории Ирака и ведет вербовку. Это ситуация, с которой не смирится ни курдский народ, ни арабское сообщество, ни другие народы Ирака. Власти Ирака должны занять четкую позицию, опираясь на поддержку общества. С другой стороны, хотя у Ирака есть экономические проблемы, Тайип Эрдоган находится в гораздо более отчаянной ситуации. На самом деле, Ирак не нуждается в Турции, он нуждается в себе самом. Власти Ирака должны потребовать прекратить оккупацию и аннексию без каких-либо условий. После этого иракское государство и общество смогут извлечь выгоду из установившихся отношений. В противном случае, эта ситуация неблагоприятна для Ирака.

- Иран и Турция поддерживают коммерческие отношения с Ираком на самом высоком уровне. В рамках проекта «Дорога развития» Турция строит транспортный маршрут от крупного порта Аль-Фау на юге Ирака до турецкой границы на севере страны. Целью является развитие торговли между Ираком и странами Персидского залива, а также прямые поставки в Европу и Центральную Азию через Турцию.

На этом фоне было подписано соглашение с Ираном о строительстве второй железнодорожной линии длиной 32 км от пограничного перехода Шаламка, связывающего эту страну с Ираком, до Басры. Не приведут ли эти соглашения между двумя странами с Ираком к ещё большему вмешательству во внутренние дела последнего?

Джемиль Байык: Отношения Турции с Ираком основаны на геноциде курдов. Режим Эрдогана считает Мосул и Киркук, богатейшие энергетические регионы Ирака, своими исконными территориями, и намерен их «вернуть». На этом основана его политика. Разумеется, держава с такими амбициями не будет делать ничего на благо Ирака, поэтому энергетические и торговые соглашения Ирака с Турцией не приведут к укреплению страны. Это приведет лишь к тому, что Ирак станет более зависимым, и, как вы только что упомянули, к большему вмешательству во внутренние дела Ирака. Аналогичная ситуация складывается и с Ираном. Со своим нынешним подходом он играет роль, которая не выгодна иракскому обществу. Одним из наиболее важных факторов являются отношения между Турцией и Ираком, которые развиваются на базе оппозиции нашему движению. Эти отношения не выгодны ни Ираку, ни Ирану. С одной стороны, Турция хочет оккупировать Мосул и Киркук, а с другой стороны пытается вмешиваться во внутренние дела Ирака, проводя политику, основанную на суннитском сектантстве, чтобы оказать политическое давление. Этим она пытается склонить Ирак к антииранской линии, прикармливая всевозможные религиозные бандформирования, особенно ИГИЛ*. За нападением в Кирмане также стоит турецкий режим. Турция – один из организаторов ИГИЛ*. Совершенно очевидно, что политика, проводимая турецкими властями, идет во вред Ирану. При этом у Ирана также есть своя политика в отношении Ирака, которая вредит как стране, так и иракскому обществу. Иран проводит сектантскую политику, и поэтому Ирак настолько разделен и слаб. Однако, если бы в регионе существовал демократический и целостный подход, это пошло бы на пользу обеим странам.

Ирак – колониальное государство

Ирак – одна из самых богатых стран мира с точки зрения энергетических ресурсов, но иракское общество – одно из беднейших в мире. Это также одна из самых проблемных стран, лишенная демократии. Хотя Ирак является страной с базовыми демократическими практиками, закрепленными в законах и конституции, его менталитет не воспринимает эти нормы. В стране доминирует националистический, религиозный и сектантский менталитет. На этой стадии развитие невозможно. Нельзя развиваться, имея энергетические ресурсы и продавая их. Поэтому нельзя ожидать, что население этой страны выиграет от торговых отношений, которые Ирак развивает с Турцией и Ираном. Ирак – колониальное государство, которое находится под влиянием Турции и Ирана. Капитал и заинтересованные группы имеют экономические и торговые монополии на его земле. Энергетические и торговые маршруты соответствуют интересам этих монополий.

Энергетические и торговые маршруты – главная повестка дня в мире. Существующие методы снабжения не могут удовлетворить все потребности. Однако, в данном случае речь идет о потреблении и прибыли глобального капитализма, а не о нуждах общества. Для этого власть предержащие хотят открыть новые пути, которые обеспечат более масштабные и быстрые поставки. На встрече G-20 в Индии в сентябре 2023 года была достигнута договоренность о строительстве дороги из Индии в Аравию, Израиль, Грецию и Европу. Таким образом, маршруты, которые хотели развивать Россия и Китай, оказались заблокированы. Планы России рухнули. Китайский проект «Шелковый путь» также пострадал из-за решения, принятого на встрече G-20. Турция резко отреагировала на то, что её исключили из проекта нового энергетического маршрута. Она желала быть энергетическим хабом, пытаясь договориться с США и Западом, а также с Россией и Китаем. Другими словами, она ожидала, что энергетические маршруты пройдут через её территории. Однако, когда турецкие власти поняли, что этого не происходит, они заняли противоположную позицию. Турция стоит за нападением ХАМАС на Израиль. Заставив ХАМАС атаковать, Тайип Эрдоган попытался саботировать проект энергетического маршрута, от которого был ранее отстранен. Теперь Турция утверждает, что создает альтернативную дорогу с помощью проекта, который пытается разработать совместно с Ираком, заменив маршрут, который США хотят провести через юг страны. Как известно, помимо Ирака, некоторые страны Персидского залива также хотят поставлять энергию в Европу по этому маршруту. Однако, пока неясно, как это будет происходить. Трудно говорить о ситуации на уровне заявлений турецкого режима и СМИ, и на данный момент это скорее пропагандистский дискурс. Возможно, мы можем сказать, что этим дорожным проектом США включили Турцию в свою собственную систему. В обмен на это, возможно, турецкий режим продолжает поддерживать политику геноцида курдов и будет действовать в ключе политики, выгодной США.

- Федеральный суд Ирака принял ряд решений, касающихся парламентских выборов в Курдистане 21 февраля 2024 года. После этих решений, направленных против ДПК, партия прибегает к шантажу, например, бойкотирует выборы. По какой причине иракское правительство приняло такие решения? Если они будут реализованы, как это повлияет на курдские организации, особенно ДПК? Не означает ли это ослабление статуса Курдистана?

Джемиль Байык: Национально-государственная система в Ираке была разрушена, но менталитет национального государства не исчез. Национализм продолжает существовать в виде сектантства. Менталитет ДПК – национально-государственный, основанный на примитивном национализме. Менталитет и политика правящей партии играют важную роль в неспособности преодолеть эти рамки. Главным условием для создания федеративного статуса было отделение Юга от других частей страны и его противостояние борьбе, развернувшейся, в частности, в Бакуре. Взяв за основу подход демократической нации, а не изживший себя национализм, Ирак мог бы избавиться от раздробленности и достичь единства и демократии. Иракские группировки также имеют менталитет национального государства; в их основе лежит сектантство. Сектантство вместе с примитивным национализмом – самые узкие формы менталитета национального государства. Они удерживают Ирак в его нынешней проблемной ситуации и делают его зависимым от внешнего мира.

ДПК реагирует на решения Федерального суда Ирака, поскольку её влияние ослабло

Необходимо понимать, что представляет собой федеративный статус Южного Курдистана. Поскольку ДПК полностью управляет этими землями, она не хочет, чтобы эта ситуация изменилась. Но этот статус был создан для того, чтобы помешать развитию освободительной борьбы и отделить народ Южного Курдистана и его революцию от других частей Курдистана, создав препоны развитию курдской освободительной борьбы. Участие в этом принимали силы капиталистического модерна и представители турецкого государства. Силы капиталистической современности создали эту федеративную структуру в Ираке и на Ближнем Востоке, действуя в своих интересах. Турция приняла этот статус, чтобы предотвратить распространение революции в Курдистане и не допустить того, чтобы её собственную территорию охватил пожар борьбы. Главным условием формирования этого статуса было отделение Юга от других частей и его противостояние борьбе в Бакуре. Поэтому, как только федеративная структура была сформирована, ДПК атаковала РПК бок о бок с Турцией. Война 92-го года и последующие нападения имели именно такой характер. Эта позиция ДПК не изменилась вплоть до сегодняшнего дня. Теперь партия встала на сторону Турции и выступает в качестве пособника преступного режима. Таким образом, благодаря ДПК Южный Курдистан не помог подарить статус всем курдам. Напротив, ДПК работает против народа Курдистана. Ярчайший пример – отношение к революции в Рожаве. ДПК закрыла Южный Курдистан для жителей Рожавы и приняла участие в турецкой оккупации Африна, Сарекание и Гре Спи. В этих оккупированных районах Рожавы ДПК легитимизирует оккупацию, несмотря на то, что здесь имел место открытый геноцид курдов, а в данный момент продолжаются попытки изменить демографический состав населения. Как может курдский район, монополизированный ДПК, служить делу Курдистана? Можно ли вообще говорить о статусе курдов на этих землях? Конечно же, нет. Менталитет ДПК необходимо преодолеть, чтобы этот статус служил народу и революции. Сейчас разногласия между Багдадом и ДПК сводятся к суверенитету. ДПК реагирует на решения федерального суда, потому что сфера её влияния ослабла. ДПК реагирует так не потому, что в стране были затронуты интересы курдского народа или курдские завоевания, а ради сохранения собственного положения и власти. На сегодняшний день самую большую опасность для завоеваний курдов представляет Турция и фашистское правительство ПСР/ПНД, осуществляющее геноцид. Но у ДПК нет проблем с правительством ПСР/ПНД. Она выступает в качестве их агента в деле истребления нашего народа.

* - террористическая организация, запрещена в России