Гулистан Кылыч Кочыгит, принявшая участие во встрече Партии народного равенства и демократии (ПНРД) с министром юстиции Йылмазом Тунчем, заявила, что для решения проблемы необходимо предпринять шаги, которые окажут влияние на повседневную жизнь общества, и сообщила, что на следующей неделе она проведет контакты с политическими партиями в парламенте по поводу содержания встречи.

После исторического призыва лидера Абдуллы Оджалана, прозвучавшего 27 февраля, происходят важные события, связанные с решением проблемы и обсуждением диалога. Заместители председателя партийной группы Партии народного равенства и демократии (ПНРД) Гулистан Кылыч Кочыгит, Сезай Темелли и созаместитель председателя комиссии по правам человека Партии народного равенства и демократии (ПНРД) Озтюрк Тюркдоган встретились с министром юстиции Йылмазом Тунчем.

Заместитель председателя партийной группы Партии народного равенства и демократии (ПНРД) Гулистан Кылыч Кочыгит ответила на вопросы ANF о деталях встречи:

–  Что означает для процесса ваша встреча с Министерством юстиции? Была ли подчеркнута правовая основа, и можно ли рассматривать эту встречу как новый этап?

–  Мы не считаем правильным приписывать этой встрече новый этап или какое-то особое значение. Эту встречу можно, по крайней мере, назвать встречей с министром юстиции по юридическим и правовым вопросам, включая проблемы в тюрьмах, особенно изоляцию г-на Абдуллы Оджалана, вопросы больных заключенных, закон о казни и другие вопросы, касающиеся прав, закона и правосудия в нашей стране. Правильнее было бы назвать это первой встречей или первым контактом. В этом контексте мы не считаем правильным придавать ей чрезмерное значение и возлагать на нее чрезмерные ожидания.

–  Что вы ожидали от этой встречи? Оправдались ли ваши ожидания? Что бы вы хотели сказать о рамках встречи?

–  Встреча прошла в очень позитивной атмосфере. Мы обсудили основные проблемы общества, в том числе проблемы нашего народа и ситуацию в тюрьмах. Кроме того, независимо от процесса, у нас была возможность напрямую обсудить 26-летнюю изоляцию Абдуллы Оджалана в Имралы, о которой мы давно говорим. Конечно, мы использовали эту возможность, чтобы выразить наши ожидания, требования и требования общества. Мы представили точку зрения общества на этот процесс, социальные последствия исторического призыва, разработанного г-ном Абдуллой Оджаланом и объявленного 27 февраля, его влияние на политику и то, что эти последствия в конечном итоге превращаются в ожидания от правительства как исполнительной власти. Мы заявили, что правительство также должно сформулировать свой ответ на призыв 27 февраля.

–  Что вы имеете в виду под ответом?

–  Другими словами, правительству необходимо предпринять шаги в правовом контексте. Мы заявили, что правительство должно взять на себя ответственность за открытие политического пространства для демократического решения курдской проблемы, за превращение этого вопроса из проблемы насилия и конфликта в проблему, подлежащую обсуждению на политической и правовой основе. Мы подчеркнули, что необходимо предпринять шаги для преодоления чувства незащищенности в обществе. Как вы знаете, эти обсуждения начались еще в октябре. С 1 октября, помимо позитивных обсуждений, появились многочисленные подходы, которые носят крайне негативный характер и которые мы не можем приписать этому процессу. Эти события вызывают вопросы у всех. От назначения доверенных лиц до задержаний, арестов и операций – произошло множество событий, которые могут подорвать этот процесс. Несмотря на все это, г-н Абдулла Оджалан продолжает настаивать на мире и решении проблемы, продолжая двигаться вперед с решимостью. Мы, как демократические политики, как Партия народного равенства и демократии (ПНРД), с той же решимостью и верой в мир, прилагаем все возможные усилия, делая уверенные и решительные шаги. Само правительство в этом процессе занимает более пассивную позицию, оставаясь в роли зрителя. В этом контексте мы заявили, что они должны предпринять быстрые шаги. Наиболее важным и фундаментальным вопросом является, конечно, улучшение условий для г-на Оджалана, который является самым важным участником процесса, инициировавшим и продвигающим его, в соответствии с духом процесса. Это включает в себя устранение изоляции и возможность встреч с другими делегациями, а также с интеллектуалами, писателями, журналистами и различными слоями общества.

–  В самом начале процесса на повестке дня стоял вопрос о праве на надежду. Говорили даже, что лидер Абдулла Оджалан мог бы воспользоваться правом на надежду, призвав к роспуску. Появился ли график или повестка дня по вопросу права на надежду во время вашей встречи? Обсуждался ли этот вопрос? Если да, то каково отношение Министерства юстиции к этому вопросу?

–  Право на надежду требует законодательного регулирования в парламенте. Это очевидно требует серьезного консенсуса, как общественного, так и политического. С нашей точки зрения, это вопрос, который мы хотим вынести на рассмотрение парламента, и для этого мы уже подали законодательные предложения с нашими друзьями-депутатами в октябре прошлого года. Это одна из наших самых приоритетных тем. Однако сегодня целесообразно выражать это поэтапно. Сейчас идет очень серьезный процесс, который действительно должен продвигаться вперед, и в конце концов он, конечно, должен привести к праву на надежду, а также к физической свободе г-на Оджалана. Я говорю это с точки зрения нашего подхода к г-ну Оджалану. Но пока мы не достигли этой цели, условия его содержания должны быть быстро улучшены. Что я имею в виду? Я имею в виду, что г-н Абдулла Оджалан, который в настоящее время является ключевым действующим лицом процесса, находится в самой критической точке, как для курдского народа, так и для нас, и, конечно, для РПК, а также для государства. В этом смысле необходимо улучшить условия для г-на Оджалана как участника процесса и самого важного руководителя, с которым все согласны. Почему мы так говорим? Потому что очевидно, что в текущих условиях, с ограниченными визитами нашей делегации на остров, мы не сможем добиться значительного прогресса в решении 100-летней курдской проблемы, которая характеризуется насилием и конфликтом более 40 лет. В этом контексте условия должны быть улучшены как можно скорее. Нужен ли для этого правовой механизм? Нет, не нужен. Нет необходимости в дополнительной юридической организации или регулировании. Нет юридических препятствий для того, чтобы наша делегация и другие делегации, включая представителей интеллигенции, писателей и различные слои общества, могли быстро встретиться с г-ном Оджаланом в рамках действующего законодательства.

–  Есть ли какие-либо изменения в этом отношении? Когда этот процесс начался, «право на надежду» было представлено как первый шаг, который необходимо сделать. Насколько мы понимаем, вы утверждаете, что необходим общественный консенсус. Есть ли какие-то изменения в этом вопросе как приоритетном?

–  Нет, изменений нет. Наше требование о праве на надежду остается четким и неизменным. Наше требование о физической свободе г-на Оджалана также очень ясно. В этом вопросе ничего не изменилось. Немедленная реализация права на надежду и его легализация в парламенте — это процесс. Но, в конце концов, есть действия, которые можно предпринять в рамках существующего законодательства. Для этого не нужно ждать права на надежду. Вот что я имею в виду. Допустим, право на надежду наступит через месяц, три месяца или пять месяцев. Однако есть десятки вещей, которые можно сделать уже завтра в рамках полномочий и ограничений министерства и действующего законодательства.

–  Тогда можно резюмировать следующим образом: даже тот закон, который мы критикуем сегодня, не применяется в Имралы. Правильно ли это?

–  Конечно, но не только это. Г-н Абдулла Оджалан не может воспользоваться даже теми правами, которые доступны другим заключенным. Мы уже знаем, что это полное нарушение прав. Но сегодня мы говорим о более широком вопросе — о демократическом решении курдского вопроса. Мы говорим об историческом призыве, который был сделан 27 февраля. Мы говорим о выполнении его требований. Для того чтобы их выполнить, необходимо создать условия, при которых г-н Оджалан сможет играть свою роль в этом процессе. В конечном итоге ответственность за создание таких условий лежит на правительстве, и оно может это сделать. Для этого нет никаких препятствий — ни юридических, ни организационных. Давайте скажем это ясно: завтра они могут отправить на остров десятки делегаций, если захотят. Они могут систематически отправлять юристов. Они могут регулярно отправлять нашу делегацию. И каждая из этих делегаций внесет свой положительный вклад в процесс. В конце концов, г-н Оджалан также задается вопросом: «Как я могу работать в таких условиях?». Поэтому для прогресса этого процесса крайне важно, чтобы он имел доступ к информации, документам, чтобы мог общаться с различными группами и чтобы у него были условия для того, чтобы следить за происходящим снаружи. Конечно, вопрос о создании каналов связи, чтобы он мог общаться со своими друзьями, своей организацией и выполнять её требования, — это отдельная тема для обсуждения. И, по нашему мнению, этот вопрос должны обсуждать сам г-н Оджалан, его организация и государство. Но когда всего этого не происходит, мы сталкиваемся с серьезными проблемами. Это может существенно затруднить прогресс процесса и привести к тому, что он не будет развиваться так, как мы этого хотим. Мы обсудили этот вопрос с министром юстиции напрямую.

–  Ситуация в Имралы осталась такой же, как была до октября? Условия для коммуникации, доступ к телеканалам, газетам, радиостанциям, встречи заключенных друг с другом, мероприятия и так далее — все ли это продолжается в том же духе? Или произошли какие-то изменения? Обсуждали ли вы этот вопрос?

– Мы не обсуждали это подробно, но, конечно, был праздничный визит, как вы знаете. В течение 4 лет была абсолютная изоляция. Также была большая делегация, которая принимала участие в декларации 27 февраля, включая наших сопредседателей, нашу делегацию в Имралы, а также визит нашей делегации, включающий адвоката г-на Озгюра Эрола и Первина Булдана. В этом смысле можно сказать, что мы находимся в более позитивной, более положительной точке по сравнению с прошлым. Но достаточно ли этого? Конечно, нет. Это никогда не бывает достаточно. Это явно не соответствует духу процесса, и это должно быть зафиксировано как серьезная проблема, стоящая на пути реального прогресса процесса. В этом контексте мы заявили, что эти проблемы должны быть решены быстро. Я также хочу подчеркнуть, что мы не заметили никакого негативного отношения к этому вопросу ни со стороны их представителей, ни, откровенно говоря, со стороны министра юстиции.

– С самого начала этого процесса ведутся разговоры о том, чтобы вынести данный вопрос на юридическую и политическую основу. Каким образом он будет выведен на эту основу? Есть ли у вас прогнозы относительно обсуждения законов, которые будут приняты, и той почвы, которая будет сформирована в парламенте? Каким путем вы хотите идти? Как другие партии будут участвовать в этом процессе? Или все ограничится переговорами между партией ПНРД и Министерством юстиции?

– Мы говорим не только о проблеме Партии народного равенства и демократии (ПНРД). Этот вопрос затрагивает все общество, 86 миллионов граждан Турции. Когда мы говорим о курдской проблеме, мы говорим не только о курдах, но и о проблеме, которая касается всего общества. Естественно, очень важно, чтобы парламент принял участие в этом процессе, разработал инициативу и включил в него все оппозиционные партии. После встречи с Министерством юстиции мы проведем переговоры с группой Партии справедливости и развития (ПСР) в парламенте. Мы также будем поддерживать контакты с другими политическими партиями, такими как Республиканская народная партия, группа «Новый путь» и другие группы. Мы передадим им информацию о встрече и подчеркнем, что должны быть на стороне создания правовых механизмов для построения демократической, эгалитарной и либертарианской системы, и что эту борьбу нужно вести вместе. Когда завтра будет принято постановление о казни, это затронет не только членов ПНРД или курдов, но и все общество. И когда принимается постановление о больных заключенных, мы говорим не только о политических заключенных, а о всех больных заключенных. Это гуманитарный и этический вопрос. Например, проблемы с «сжиганием казней» — это вопиющее беззаконие. Для политических заключенных, уже отбывших срок, проводить такую практику несправедливо. Мы должны занять четкую позицию по этим вопросам и продвигать правовое регулирование, которое будет самым демократичным, инклюзивным и справедливым. Мы должны требовать этого, бороться за это, чтобы сделать процесс более инклюзивным. В противном случае мы считаем неправильным, что мы должны вести разговор только с Партией справедливости и развития (ПСР) и продолжать обсуждение с министром юстиции в таком ограниченном формате. Мы свяжемся со всеми партиями в парламенте и начнем эту работу на следующей неделе. У нас уже есть некоторые контакты, и мы будем работать над расширением консенсуса.

– Основываются ли эти контакты на «дорожной карте», которая была разработана во время вашей встречи с министром юстиции? С точки зрения содержания, появилась ли на этой встрече какая-то конкретная «дорожная карта»? Если да, то что это за «дорожная карта» и какой процесс нас ждет?

– Было бы неправильно утверждать, что появилась конкретная «дорожная карта». Мы не можем этого сказать. Однако требования должны были быть внимательно выслушаны и приняты к сведению, и большинство из них, если не все, должны были быть признаны проблемами, требующими решения. Министерство проявило общий подход, что является положительным моментом. Мы заявили, что первое правовое регулирование, в том числе судебный пакет, должно включать статьи, которые прежде всего отвечают на ожидания общества. Необходимо предпринять быстрые шаги, которые повысили бы доверие общества к этому процессу. Одним из самых значимых аспектов здесь является судебная система, система правосудия, несправедливость, проблемы в тюрьмах, которые достигли почти невыносимого масштаба. В этом смысле необходимо принять быстрые меры. Это не те проблемы, которые можно растянуть на долгое время. Должны быть приняты правовые меры, которые укрепят доверие к процессу в обществе и устранят сомнения, которые мы можем наблюдать в реальной жизни. Этот процесс должен быть постепенным, шаг за шагом, и он должен касаться нашей повседневной жизни. Он должен создать ощущение того, что процесс решения проблемы существует. В противном случае курдская проблема останется лишь темой разговоров политиков и журналистов на экранах телевизоров, и в нашей реальной жизни ничего не изменится. Все задаются простым вопросом: «Как это изменит мою жизнь? Как это отразится на мне? Смогу ли я говорить на своем языке, жить в своей культуре, не подвергнусь ли я дискриминации? Если я в тюрьме, освободят ли меня? Если я больной заключенный, выйду ли я на свободу? Смогу ли я воспользоваться правом на здоровье?». Эти вопросы абсолютно обоснованы, и на них нужно срочно найти ответы. Наша встреча была посвящена именно этим вопросам. Мы должны быстро отреагировать на них правовыми нормами, чтобы оправдать ожидания общества и ответить на эти вопросы.