Дуран Калкан: в настоящее время со стороны власти нет даже минимального юридического регулирования, которое обеспечило бы безопасность этого процесса. Однако такой процесс не может двигаться вперёд односторонними шагами или только заявлениями о доброй воле. Необходимо наличие взаимных шагов.

Прошло три недели с момента, как после «Призыва к миру и демократическому обществу» курдского народного лидера Абдуллы Оджалана, на XII Чрезвычайном Съезде РПК было принято решение о самороспуске.
Сопредседатель Партии националистического движения (ПНД) Девлет Бахчели выступил с заявлением в парламенте, затем последовал призыв лидера Абдуллы Оджалана, а после — XII Съезд РПК и последующие события. Мы обсудили детали с одним из основателей РПК Дураном Калканом.
Калкан ответил на наши вопросы о внутренних и внешних динамиках процесса, призыве Абдуллы Оджалана, решении о самороспуске и прекращении вооружённой борьбы, о правовых и конституционных изменениях, об отношении властей и оппозиции в Турции, о проблемах доверия, курдско-турецком союзе, Мисак-и-Милли и Лозанне.

— XII Съезд РПК прошёл 5–7 мая. Как известно, май — это Месяц героев. На съезде были объявлены новости о героях, о кончине передовых кадров, таких как Али Хайдар Кайтан и Рыза Алтун. Как вы оцениваете проведение съезда в столь важный месяц?

— Я ещё раз желаю, чтобы наш XII съезд, проведённый в Месяц героев, принёс благо нашему народу и всему человечеству. Приветствую с уважением лидера Абдуллу Оджалана, подготовившего его. С уважением, любовью и благодарностью вспоминаю товарищей Фуата (Али Хайдара Кайтана) и Рызу — первых спутников Лидера, передовых кадров нашей партии. Съезд был посвящён этим товарищам. Наш народ старался осмыслить и оценить итоги съезда вместе с этими товарищами. Это был Съезд, на котором РПК стала достоянием истории. Истина РПК была изложена через истину этих товарищей. Это было очень важно и глубоко значимо.

Действительно, оценить РПК через личность товарища Фуата — первого спутника Лидера Абдуллы Оджалана, активного участника борьбы на всех этапах, всегда шедшего по апочистской линии, поэта, литератора, души, чувства и сознания нашей партии — было крайне важно. А в лице товарища Рызы — официального члена военного комитета партии, оказывавшего великое сопротивление в тюрьмах, воевавшего в самых разных сферах после освобождения, на передовой по всей территории Курдистана, исполнявшего значимые управленческие функции — дать определение и оценку РПК было абсолютно верно. Именно эти личности отразили суть дела.

Месяц героев начинается с того, что товарищ Хаки был убит 18 мая 1977 года в Антепе, и наш Первый съезд объявил эту дату Днём героев. Лидер Абдулла Оджалан говорил: «РПК — это организация в память о Хаки Карере». Решение о роспуске организационной структуры РПК, о прекращении организационной деятельности было принято как раз в этот период, в этот месяц. То есть и основание РПК произошло в память о великом герое, павшем в мае, и её прекращение совпало с этим же временем. Большое движение сопротивления за свободу, начавшееся с памяти о героях, продолжавшееся 48 лет, завершается именно в годовщину того самого героя, выполнив свою роль, реализовав свои задачи. Это тоже очень важно. Это — значимый факт.

Некоторые говорят о «конце РПК». Эти слова — слова тех, кто не понимает суть. Это пустые утверждения. Истинное положение дел таково: РПК становится достоянием истории как Истина Лидера и героев, как выражение существования и свободы курдов. Народ сказал: «РПК — это народ, а народ — здесь». Лидер Абдулла Оджалан сказал: «РПК — это Партия героев». Следовательно, пока существует народ, пока продолжается его борьба за свободу, пока живёт его дух, будут жить и герои, и РПК будет жить. Никто не может это игнорировать, никто не может это уничтожить, и никакая сила не может сломать её историческое влияние.

«ПРОЦЕСС НАЧАЛСЯ С ПРИЗЫВА ДЕВЛЕТА БАХЧЕЛИ»

— Прежде чем углубиться в тему, хотим услышать от вас оценку XII съезда РПК и того, как мы пришли к текущему этапу. Потому что по этому вопросу существуют разные точки зрения. Одни считают, что это связано с внутренними и внешними факторами на фоне событий на Ближнем Востоке, другие говорят, что РПК оказалась в политической и военной изоляции. А как вы оцениваете это?

— Лидер Абдулла Оджалан выдвинул инициативу. Но процесс начался не с него. Он начался с выступления Девлета Бахчели. В октябре 2024 года с позиции и риторики председателя Партии националистического движения (ПНД) Девлета Бахчели начался этот процесс. Причём, это не была просто проявленная доброжелательность. На заседании парламентской группы он предложил, чтобы Абдулла Оджалан выступил в парламенте от имени Партии народного равенства и демократии (ПНРД), заявив, что если РПК распустится, то это возможно, и тогда может быть рассмотрено право на надежду. Этот призыв последовал сразу за этим.

Затем, на основании этого призыва, был организован визит к Лидеру Абдулле Оджалану, с которым не было позволено общаться уже 4 года. 23 октября 2024 года его племянник, депутат Омёр Оджалан, был отправлен на остров Имралы. Хотели узнать, каков будет ответ Лидера. Абдулла Оджалан проанализировал процесс, призыв, происходящее и сказал: «Я могу ответить, нахожу это осмысленным. Если будут созданы условия, у меня есть как теоретическая, так и практическая сила, чтобы перенести курдскую проблему с поля насилия и конфликта на юридическую и демократическую политическую почву. Я могу это реализовать». Таким образом он дал ответ на призыв. Потом призывы Девлета Бахчели продолжились, были и те, кто к ним присоединился. Лидер Абдулла Оджалан принял инициативу и начал действовать. Это и есть реальное развитие ситуации, и именно так нужно понимать процесс.

ГОСУДАРСТВО ПРИЗНАЛО: «УГРОЗА СУЩЕСТВУЕТ»

Если смотреть с этой позиции, то можно сказать, что процесс возник не сам по себе и не по личной инициативе Абдуллы Оджалана. Наоборот — он начался с инициативы Девлета Бахчели. Он подошёл, пожал руки представителям Партии народного равенства и демократии (ПНРД), выразил послание братства. В тот же день президент Реджеп Тайип Эрдоган в своей речи на открытии парламента говорил о великих угрозах для Турции, о проблеме выживания, о важности внутреннего единства и братства. Он поддержал подход Бахчели, дал соответствующие сигналы. Затем Бахчели заявил: «Наш президент указал на определённые опасности. У государства есть проблема выживания». Именно поэтому он предложил, чтобы Абдулла Оджалан приехал в Анкару и выступил перед группой Партии народного равенства и демократии (ПНРД). Он сказал, что участие в демократической политике на таком уровне стало необходимым и неизбежным для Турции.

Затем он прямо сказал следующее о личности Лидера: «Мы держим этого человека в заточении уже 26 лет. За всё это время мы не услышали от него ничего, кроме слов о народе и интересах страны. Он живёт так уже 26 лет, 24 часа в сутки. От такого человека Турции не будет вреда». Это всё сказал сам Бахчели. Он оценил позицию Абдуллы Оджалана. Подчеркнул, насколько она верна, последовательна, основана на турецко-курдском братстве, как она нацелена на решение курдского вопроса на основе демократического единства и демократизации Турции. Он отметил, что это твёрдая и решительная позиция. Именно так он охарактеризовал мысли и позицию Лидера.

А в затруднительном положении оказался сам турецкий государственный аппарат.

Он сказал: «Нас могут выгнать из Анатолии» — это признание масштаба угрозы.

Да. Он сказал: «Если всё пойдёт так дальше, мы даже в Анатолии не сможем остаться». И действительно, Лидер Абдулла Оджалан тоже выражал такую мысль. Такая угроза, безусловно, существовала. Почему она возникла? Потому что развитие Третьей мировой войны, начавшееся в начале 90-х годов на Ближнем Востоке, в итоге поставило перед Турцией такие вызовы. Процесс, начавшийся с войны в Газе, перешёл в конфликты в Ливане и Сирии и вплотную подошёл к границам Турции. Курдистан стал центром войны.

В КУРДИСТАНЕ УЖЕ ШЛА ВОЙНА, ВЫЗВАННАЯ ПОЛИТИКОЙ ОТРИЦАНИЯ

К тому же, в Курдистане и без того уже имелось вооружённое противостояние, вызванное политикой отрицания курдов. Единства Турции фактически не существовало. Государство уже отклонилось от рамок, заданных Мисак-и-Милли — определения страны как общего отечества курдов и турок. Поэтому и продолжалось столетнее сопротивление курдов, последние пятьдесят лет из которого вёл РПК.

Крах плана «Обрушение»

С 24 июля 2015 года против нас начали реализовывать план Çöktürme Eylem Planı — «План Обрушения»: в ход пошло всё — от тактического ядерного оружия до химического, без соблюдения каких-либо моральных или юридических норм. Это была тотальная агрессия. Она велась при поддержке США и НАТО. Поддержку оказали и Демократическая партия Курдистана (ДПК), и прочие курдские коллаборационисты. Начали войну с лозунгами: «Мы уничтожим РПК за год-два», «Мы её раздавим, обрушим, поставим на колени».

Однако результатов они не добились. Война растянулась на 10 лет. Каждый год они начинали с заявления: «В этом году покончим с РПК». И каждый раз не добивались даже минимального успеха. Их план провалился. Сам «План Обрушения» — обрушился.

Более того, стало очевидно, что в условиях новой гегемонистской войны на Ближнем Востоке Турция не сможет выстоять, продолжая конфликт с курдами. Более того — она не сможет удержаться даже в Анатолии. Это высказывание — очень содержательное.

«АНАТОЛИЮ НЕ УДЕРЖАТЬ В СЛУЧАЕ ВОЙНЫ С КУРДАМИ»

— После осознания этих актуальных угроз они, можно сказать, вспомнили, как в своё время входили в Анатолию и создавали там союз?

Это высказывание означает следующее: кто открыл туркам ворота в Анатолию? Курды. Курдско-турецкий союз. Победа Альп-Арслана при Манцикерте (1071) — полностью результат курдско-турецкого союза. Тогда об этом говорили и сами сельджуки. Внук Альп-Арслана — Султан Санджар — был первым, кто употребил термин «Курдистан». Он зафиксировал союз с курдами, официально его признал. Что это показывает? Что турецкое существование в Анатолии невозможно без курдов. Пытаясь уничтожить курдов, воюя с ними, турки сами теряют право на существование в Анатолии. Вот к чему это приводит.

Лидер Абдулла Оджалан уже десятилетиями говорит об этом. РПК с самого начала строила свою борьбу на этом осознании. Она утверждала: «Если вы уничтожите курдов, то и сами в Анатолии не удержитесь». И действительно, свобода курдов — единственный путь к демократическому существованию турок.

Собственно, вся сущность РПК основана на этом подходе. Таким образом, заявления Бахчели лишь подтвердили правоту взглядов РПК и Абдуллы Оджалана. Он тоже, говоря об Оджалане, имел в виду именно это: «Что бы мы ни делали, Абдулла Оджалан не отказывается от своего взгляда на свободу курдов и демократическое единство Турции». Он увидел в нём стойкость, решимость, ясность, веру.

ВЫ ОПРОВЕРГАЕТЕ УТВЕРЖДЕНИЯ О «КОНЦЕ ЭПОХИ ОРГАНИЗАЦИЙ»

— Тогда ваши определения и выводы опровергают утверждения вроде «с 7 октября, с начала войны ХАМАС, эпоха организаций завершилась», «РПК утратила военный и политический потенциал» или «РПК перешла к реформизму», не так ли?

— Во-первых, РПК — это не просто организация. Её нельзя так воспринимать. Те, кто хотя бы немного стремится ее понять, уже приходят к выводу: это — общественное движение. Это не узкая структура с ограниченными ресурсами, тем более не структура, опирающаяся исключительно на силу оружия. Если бы это было так, она не продержалась бы и 52 дня — не говоря уже о 52 годах.

Да, возможно, эпоха организаций проходит. Но РПК не отстаивает безорганизационность. Объявляя о самороспуске своей организационной структуры, РПК не призывает: «не организуйтесь», «расформируйте организации». Она не ликвидационистская структура. Некоторые говорят: «РПК стала ликвидационистской». Но ликвидационизм — это форма отрицания. РПК ничего не отрицает. Она не выступает против самой идеи организации. Напротив — РПК оценивает собственное прошлое, исторические условия, в которых она возникла, говорит о том, насколько это было необходимо, и подчёркивает масштабы и значимость своей борьбы. Она принимает это наследие, считает его основой, ценит его и делает своей опорой.

Таким образом, она не отрицает прошлое. Напротив, опираясь на прошлое, она стремится создать будущее.

«РПК — НЕ ДОГМАТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ»

Что делает РПК? Она не является ни отрицательской, ни ликвидационистской, но она и не догматична. Она осуществляет критику и самокритику. Она оценивает политические и военные условия времени, в которое появилась. Тогда ситуация курдов, региона, всего Ближнего Востока, да и всей мировой идеологии была иной. Теперь же произошли коренные изменения. И РПК говорит: мы тоже должны меняться в соответствии с этими изменениями.

Что она делает? Она делает новаторский шаг, исторически фиксируя то, что устарело, и образует новое. Она способна проводить критику и самокритику. Тем самым она меняется, трансформируется. То есть РПК — революционная. Революционеры могут меняться и трансформироваться. А догматики только повторяют старое.

Во времена революции Ленин говорил замечательную вещь. Когда революционный процесс развивается, появляются новые союзы, новые формы действия — а группа старых большевиков встаёт и говорит: «Но ведь раньше мы говорили так-то, так и давайте продолжим по-старому». Тогда Ленин отвечает: «Те, кто до самой смерти повторяет заученные в молодости фразы — догматики». И он подчёркивает, что так не должно быть. Настоящий революционер должен уметь развиваться и изменяться в соответствии с новыми реалиями. Это — сам Ленин говорил. Тем не менее, от имени ленинизма в мире возникли наиболее догматические и закостенелые идеи, подходы и движения. И вот теперь такие же шаблонные взгляды применяются к РПК.

НОВЫЙ ЭТАП, НО НЕ КОНЕЦ БОРЬБЫ

— Это же касается и боевого потенциала курдского народа. Потенциал борьбы у курдского народа не иссякает. Да, его возможности не безграничны, он не располагает особыми материальными ресурсами. Но исторически это — народ, сформировавшийся как борющийся. Его земля плодородна, он способен выживать. В течение 5000 лет он сопротивлялся каждой новой волне жестоких нападений системы государства и власти, существуя как племенное общество. У него есть такая история. Поэтому говорить, что боеспособность курдов иссякла — неверно. Она не иссякнет.

РПК запускает новые этапы борьбы. XII Съезд дал этому свою оценку. Мы приняли решение о завершении определённого этапа, но это — не конец. Напротив, это создание основы для нового начала. То есть завершение стало одновременно и началом. Это начало нового периода борьбы.

— Что же изменилось, что завершилось?

— Борьба не завершилась. Боевая мощь курдского народа не исчезла. Храбрость и самоотверженность курдской молодёжи и женщин не исчезли. РПК завершила стратегию национально-освободительной войны, начатую и объявленную 15 августа 1984 года в Эрухе и Шемдинли. Вот что завершено. Не сама борьба.

Завершён этап борьбы, основанный на стратегии национально-освободительной войны. Не завершены способность курдского народа к сопротивлению, готовность при необходимости сражаться и отстаивать свободу. Завершены устаревшие, изжившие себя стратегии и тактики. Это и есть суть происходящих изменений и обновления. Это — адаптация к требованиям текущего периода.

«МЫ СДЕЛАЕМ ЭТУ СМЕНУ, ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ»

— К тому же, это не какое-то новое, внезапно возникшее решение. Начиная с начала 90-х годов Лидер Абдулла Оджалан и РПК, внимательно анализируя складывающуюся ситуацию, при каждом удобном случае подчёркивали необходимость смены стратегии. В 1993 году был объявлен односторонний режим прекращения огня. А 1 сентября 1998 года Лидер Абдулла Оджалан ясно и чётко заявил: «Мы сделаем эту смену — что бы ни случилось». Однако эту трансформацию пытались сорвать международным заговором.

До сегодняшнего дня РПК сталкивалась с усилиями втянуть её в чужую войну ради чужих интересов. Её принуждали к конфликту, чтобы использовать в своих целях. И РПК долгое время не могла преодолеть это давление. А сейчас, в текущих условиях, она выходит за его пределы. Следовательно, все эти обвинения в якобы предательстве или капитуляции — неверны.

Позвольте разъяснить: РПК уже 48 лет ведёт вооружённое сопротивление, а с 15 августа 1984 года — 41 год ведёт непрерывную герилью. Это непрекращающаяся война. Но начало этого вооружённого сопротивления было положено в мае 1977 года в отместку за убийство товарища Хаки Карера. С тех пор уже 48 лет идёт вооружённое сопротивление.

Потом оно было структурировано как стратегия национально-освободительной борьбы и велось в форме герильи. Теперь, когда после стольких лет войны РПК говорит: «Хватит», некоторые задаются вопросом: «Почему вы отказываетесь от войны?».

Так и будем всю жизнь воевать? Курды всю жизнь будут только воевать? Некоторые слишком уж «умные» — если так любят войну, пусть сами воюют. Если они такие страстные любители войны, пусть не стоят на месте, пусть идут и воюют — кто их удерживает?

«КРИТЕРИЙ РЕВОЛЮЦИОННОСТИ — ЭТО ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ГЛУБИНА»

—Теперь некоторые взялись учить РПК, что такое война. Хотят читать нам лекции по герилье, рассуждают о том, насколько важна и значима вооружённая борьба. А ведь РПК уже 48 лет ведёт вооружённую борьбу, 41 год — непрерывную герилью. Пусть каждый сначала посмотрит на самого себя, прежде чем говорить такие вещи.

Когда мы заявляем, что завершаем вооружённое сопротивление, они говорят: «РПК отказывается от революционности». Но революционность не определяется уровнем насилия. Считать, что только насильственная, вооружённая борьба является революционной, а ненасильственная — это реформизм, — заблуждение.

Критерием революционности является идеологическая глубина. Чем более идеологически насыщена борьба, чем более она способна вызывать идеологическое преобразование и изменения — тем более она революционна. А если она не может этого делать, не производит идеологической трансформации — это и есть реформизм, пассивизм. И, следовательно, это уже не революционность.

Революционность никогда не измеряется уровнем вооружённого насилия. Тем, кто так утверждает, можно сказать одно: такими мерами пользуются лишь правящие властные и государственные структуры. С этой точки зрения все подобные высказывания — пусты.

Как движение, мы сейчас переживаем стратегическую трансформацию. Мы стремимся применять те методы и средства борьбы, которые диктует время. Это касается и организационной структуры.

 НОВАЯ ОРГАНИЗАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ

— Теперь возникает вопрос: как будет выглядеть новая организационная модель? Об этом действительно много говорят и гадают. Но сейчас рано давать конкретные ответы вроде: «Будет вот так, в такое-то время, под таким-то названием создадим такую-то партию». Это не только сложно, но и неверно. Форму определят дискуссии, борьба, поиск.

Однако это не значит, что РПК не знает, что делает. Нет никакой неясности, тумана или неопределённости. Начиная с начала 2000-х годов, а точнее — с 2004 года, РПК прошла через смену парадигмы. Она отказалась от властной и государственнической парадигмы. Приняла за основу парадигму демократической цивилизации — или, как мы её называем, парадигму демократической современности. То есть — экосоциальную, феминистскую, демократическую модель общества.

Это была глубокая и радикальная смена парадигмы. И началась она вовсе не сегодня. Теория, дискуссии и практическая работа по этому вопросу идут уже более двадцати лет. То, что происходит сегодня, началось тогда. Всё, что мы сейчас обсуждаем, — не новое. Новым это кажется лишь тем, кто не знает предыстории.

Таким образом, это процесс длиной в 20–25 лет. За это время было сделано многое, но не всё. XII Съезд ознаменовал собой решимость завершить незавершённое и довести смену парадигмы до конца, в её полном и глубинном выражении.

РПК ЗАПУСКАЕТ НОВЫЙ ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ ЭТАП

— Теперь РПК предпринимает шаги для полной реализации перемен и преобразований, продиктованных новой парадигмой. Что это значит? РПК меняет теоретическую, программную, стратегическую и тактическую основу, на которой была построена с момента основания. А вместе с этим, разумеется, изменится и её организационная структура.

Ведь организация формируется в соответствии с формой борьбы. Функциональные, революционные организации именно так и строятся. Сначала определяются стратегия и тактика: что и как будет делаться. А потом под это создаётся структура, способная выполнить поставленные задачи. Если задачи выполнены, структура утрачивает функцию. Её нужно менять.

Поэтому мы и говорим: РПК уже давно завершила свою роль. Она меняет свою теорию, программу, стратегию, основные тактики. И, конечно, организационная форма тоже должна измениться. В соответствии с новыми задачами появятся новые формы организации и новый стиль. Это — правильный, революционный и реалистичный подход.

Мы расформировываем прежнюю структуру, чтобы запустить процессы новой организации. Стратегически мы отказались от модели национально-освободительной войны и перешли к стратегии демократической политики. В центре больше не война — а демократическое участие.

Тактика герильи, как основная форма войны в рамках прежней стратегии, также уходит. Её место занимают — самозащита, юридическая борьба, ненасильственные формы сопротивления. Все эти процессы глубокой трансформации РПК переживает уже 25 лет. А теперь хочет довести их до результата. И организация, и сама борьба будут перестроены под это. Всё будет делаться в соответствии с новыми задачами.

«ВОСКРЕШЕНИЕ ЗАВЕРШЕНО — ТЕПЕРЬ ОЧЕРЕДЬ ЗА СВОБОДОЙ»

— Лидер Абдулла Оджалан ещё в 1994 году сказал: «Воскрешение завершено — теперь очередь за освобождением». В условиях старой парадигмы, основанной на концепции национального государства, нужно было достичь национального освобождения через национально-освободительную войну. Это было определением того времени.

Теперь же, в условиях смены парадигмы, выражение «воскрешение завершено — теперь очередь за освобождением» означает следующее: свобода достигается посредством демократического общества. Смысл изменился. Это не отказ от прежнего, а его преодоление и развитие.

Могут задать вопрос: как будет развиваться новый процесс? Но невозможно сейчас сказать точно: «будет вот так, в такое-то время, с таким-то названием и в таком-то месте». Это было бы неправильным. Однако цель и рамки изменений и преобразований определены. Это процесс, начатый с парадигмы 2004 года. Сейчас он углубляется. И всё, что будет происходить дальше, пойдёт именно по этой логике — на основе этих перемен и преобразований.

МНОЖЕСТВО ПРЕПЯТСТВИЙ — НО ПУТЬ НЕ ЗАКРЫТ

— Вы упомянули процесс изменений и преобразований, начавшийся ещё в 1993 году. Какие факторы мешали ему тогда — и есть ли препятствия сейчас?

— В сегодняшних условиях препятствий очень много. Вместо вопроса «есть ли преграды?» правильнее будет спросить: «насколько открыт путь для реализации этих преобразований?». И на такой вопрос нельзя ответить: «Да, путь полностью открыт». Нельзя сказать: «Условия демократической политики сформированы, можно спокойно действовать, и всё возможно». Нет. Такой среды не существует.

Мы ведём борьбу, чтобы преодолеть препятствия, победить трудности, расчистить путь и создать условия, при которых демократическая политика станет возможной. Иначе говоря, готовой почвы пока нет. Мы её прокладываем.

Нужно изменить не просто законы, а сознание

На этом этапе Лидер Абдулла Оджалан изменил и трансформировал самого себя. И теперь он стремится вызвать такую же трансформацию в Курдском Освободительном Движении. А опираясь на трансформацию внутри этого движения, он хочет запустить изменения и в самой стране.

Его цель — преодоление фашистской, геноцидной, отрицающей курдов идеологии и политики в Турции, и демократизация самой страны. Да, препятствий очень много. По сути, нынешняя ситуация в Турции полностью состоит из этих препятствий. Сама структура государства, его политические партии — всё это препятствия.

Когда речь заходит о демократизации, они, конечно, говорят: «это хорошо». Но что они подразумевают под этим словом — большой вопрос. Например, партия власти — ПСР — заявляет: «Турция — правовое государство, у нас есть демократия. Проблема — только в терроризме. Избавимся от неё — и всё будет хорошо». Это их позиция. Они до сих пор не вышли за её рамки.

«ПОЗИЦИЯ РУКОВОДСТВА НРП ВАЖНА — НО НЕДОСТАТОЧНА»

Текущее руководство Народно-республиканской партии (НРП) действительно демонстрирует подход, выходящий за рамки прошлого. Они говорят: «Если наши курдские граждане считают, что есть проблема, значит, проблема есть. И когда они скажут, что она решена — только тогда она будет решена». Мы считаем такую позицию важной и значимой.

Но при этом нет конкретной программы, проекта или настойчивой практической работы в этом направлении. Более того, эту позицию озвучивают только высшие руководители Народно-республиканской партии (НРП). Остальная часть партии и её окружение продолжают придерживаться узконационалистической, отрицающей и уничтожающей курдов линии. Они наиболее яростно выступают против процессов перемен.

Например, по многим вопросам они сейчас даже не дотягивают до уровня «Доклада 1989 года» Народно-республиканской партии (НРП). Они откатились назад. Вот почему, когда Лидер Абдулла Оджалан приветствовал НРП, он сказал: «Мы хотели сделать что-то с Эрдалом Иноню, но не смогли. Я хочу продолжить это здесь». Но окружение НРП оказалось даже более ретроградным, чем тогда.

Хотя нынешнее руководство демонстрирует более прогрессивную позицию, остальные структуры и партийное окружение — нет. А другие парламентские партии? Они говорят: «Мы поддерживаем». Но что именно они поддерживают? Когда речь заходит о демократизации Турции — что они под этим понимают? Как они определяют курдскую проблему? Какие решения предлагают? Какие из них готовы поддержать? Всё это остаётся крайне неопределённым.

«СЛЕВА — ПОДДЕРЖКА ЕСТЬ, НО МНОГО НЕОПРЕДЁЛЁННОСТИ»

— В левом, социалистическом лагере тоже есть силы, которые стараются понять происходящее. Это положительно. Но и там присутствует неопределённость. Кто-то спрашивает: «Зачем отказываются от войны?» Другие — наоборот: «Зачем вообще воевали?» — и критикуют за это. Полный разнобой.

Нет чёткого подхода, признающего и уважающего свободную волю курдского народа. Говорят: «Право народов на самоопределение — это решение курдского вопроса». Но при этом, когда дело доходит до конкретики, они сами хотят определять, каким будет это решение и как оно должно быть реализовано. А почему бы не позволить курдам самим определить это?

Вы говорите, что в курдском лагере есть единство, а в противоположном лагере — разобщённость?

Перед нами очень пёстрая картина.

И это опасно?

Да. Очень пёстрая, разрозненная, и к тому же в ней сильно выражен внутренний конфликт за власть. Есть и те, кто стремится использовать весь этот процесс в своих корыстных целях. Что мы увидели, особенно после Съезда: существует огромное количество кругов, которые извлекают выгоду из конфликта, который представляет собой курдская проблема, и питаются от этой войны.

Эти силы всегда говорили: «Мы против террора, мы за мир». Но когда РПК сказала: «Мы прекращаем такую войну», — они оказались в растерянности. Они начали мешать, саботировать этот процесс. Потому что стало ясно: всё это время они кормились войной. Они оказались настоящими спекулянтами войны.

«КОГДА РПК СКАЗАЛА: “МЫ БОЛЬШЕ НЕ ВОЮЕМ” — У НИХ ВСЁ РУХНУЛО»

— Существуют силы, которые заинтересованы в том, чтобы курдская проблема оставалась неразрешённой. И это не секрет. Мы увидели, как они реагируют. Когда РПК сказала: «Мы не ведём такую войну», — они впали в ступор. Стали всеми способами мешать. Потому что стало очевидно, что они кормились этим конфликтом, что они — спекулянты войны.

— А как вы оцениваете поведение этих сил в текущем процессе?

Курдский вопрос — это результат колониально-геноцидной политики, направленной на уничтожение курдов, которая была зафиксирована в Лозаннском договоре. Система капиталистической модернизации, ставшая глобальной гегемонией, строилась на отказе от курдов. Эта система формировалась в ходе и после Первой мировой войны как властная и государственническая. И она основывалась на уничтожении курдов. Это исторический факт.

Речь не только о Турции, Иране или арабских государствах. Вся система в целом ответственна за этот геноцид. Это не обычная форма доминирования. Это — глобальная политика «разделяй и властвуй», используемая капиталистическим империализмом. Курдский вопрос превратили в инструмент постоянного конфликта, чтобы держать под контролем и Ближний Восток, и самих курдов.

Мы увидели, что до РПК курдские восстания также проходили в этих рамках. Но чем дальше развивалась борьба под руководством РПК, тем более ясно становилось: против курдского народа стоит не только какое-то одно государство, а вся мировая властная система. Все каким-то образом втянуты в этот конфликт. Все извлекают из него политическую и экономическую выгоду. И потому, когда появилась перспектива прекращения конфликта, они испугались — ведь это грозит убытками. Все эти годы они говорили: «Мы против террора». Но оказалось — они сами этим террором питались. Война их кормила.

Теперь, когда РПК сказала: «Мы больше не воюем», — они впали в панику. Это касается и региональных сил, и глобальных.

«ИМЕННО ЭТО ИМЕЛ В ВИДУ ЛИДЕР АБДУЛЛА ОДЖАЛАН, ГОВОРЯ О “КУРДСКОЙ ЛОВУШКЕ”»

— Паника охватила многие круги. Почему? Потому что они потеряют политические и экономические выгоды, которые извлекали из конфликта. Они охвачены тревогой и страхом. Втайне они предпринимают массу шагов. Иногда действительно удивляешься. Хочется спросить: «А где же вы были раньше?».

— РПК ведёт вооружённую борьбу уже 48 лет. С 15 августа 1984 года — 41 год непрерывной герильи. Если вы так поддерживали эту войну, если вы так были ей привержены — где вы были? Оказывали ли вы поддержку РПК? Или вы всё это время помогали тем, кто пытался её уничтожить?

— Мы увидели, что они занимались самым настоящим разжиганием войны. Лидер Абдулла Оджалан называл это «курдской ловушкой». Курды оказались в капкане: если они не сопротивляются — их ассимилируют и уничтожают. Если сопротивляются — становятся инструментом чужих конфликтов. То есть, если они побеждают — выигрывают другие. Всё превращается в поле манипуляций, и каждый пытается использовать курдскую борьбу в своих интересах.

Вот в чём суть этой ловушки. Но никто не хочет этого видеть и понимать. Курды — это тоже народ. Это общество. Они тоже хотят существовать и жить свободно. Ради этого они борются.

26 лет Лидер Абдулла Оджалан находится в Имралы, но до сих пор многие турецкие чиновники говорят: «Это марионетка внешних сил». А как только происходят шаги к диалогу, внешние силы заявляют: «Он сдался».

Позвольте сказать прямо: если хотите что-то действительно понять — изучите процесс суда в Имралы. В мае-июне 1999 года весь мир наблюдал за ним. Прошло уже более двух десятилетий, и мы снова отмечаем его годовщину. Тогда стало совершенно ясно: лидеру, который говорил о мире и решении проблемы, приписывали всё, что угодно. Его обвиняли, провоцировали, и среди главных провокаторов была Германия. И правые, и левые в Германии делали одно и то же. Всё можно найти в архивах прессы. Сейчас происходит то же самое.

«КЕМАЛИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ОТКАЗАЛОСЬ ОТ МИСАК-И-МИЛЛИ»

— В этом контексте нужно затронуть и дискуссии о Лозаннском договоре. В Турции есть круги, которые утверждают: «Альтернатива Лозанны — это Севр». И они используют Севр как пугало, чтобы нейтрализовать любую критику Лозанны. Как вы это оцениваете?

— Никакой связи между Лозанной и Севром нет. Исторические процессы нельзя разрывать. 16 мая 1916 года был подписан договор Сайкса-Пико между Великобританией и Францией. Позже туда включили и Россию. После Октябрьской революции правительство Ленина рассекретило это соглашение. Весь мир узнал, как Османская империя была поделена между Британией, Францией и Россией.

Все эти события происходили во время Первой мировой войны. После неё — через Муданийское перемирие — начали разрабатывать Севр. Он стал продолжением договора Сайкса-Пико. После того, как Россия выбыла из игры, Британия и Франция адаптировали Сайкс-Пико к новым условиям и продвигали его уже без русских.

Против этого выступило кемалистское движение. Оно опиралось на Октябрьскую революцию и получило поддержку от Советской России. А также — от курдов. Благодаря этому сопротивлению они начали бороться с греческой интервенцией, поддерживаемой Британией и Францией. Курды сражались против южной интервенции тех же держав. Когда стало ясно, что кемалистское движение невозможно остановить, и что греки не справятся, Британия и Франция решили заключить сделку с кемалистами.

Так 24 июля 1923 года был подписан Лозаннский договор. Они отказались от Севра и перешли к новому соглашению. А кемалистское движение пошло на уступки, отступив от Мисак-и-Милли.

Мисак-и-Милли — это было определение родины как земель, населённых курдами и турками.

Именно. География, очерченная Мисак-и-Милли, — это земли, где живут курды и турки. Первую уступку сделали в 1921 году: с Францией был подписан Анкарский договор, по которому Сирия была признана французской. Это произошло ещё до Лозанны. А в 1923 году, по Лозанне, отдали Мосул и Киркук Британии. В то время весь Южный Курдистан считался вилайатом Мосул, а Киркук входил в его состав. 60% населения Мосула составляли курды.

«ЗЕМЛИ КУРДОВ БЫЛИ ПРОДАНЫ РАДИ ДОГОВОРА С АНГЛИЕЙ И ФРАНЦИЕЙ»

— Обратим внимание: договор 1916 года (Сайкс-Пико), Севр 1920 года и Лозанна 1923 года — это всё этапы одного процесса. Система капиталистической модернизации, возглавляемая Англией и Францией, сначала решила полностью поделить Османскую империю. Кемалистское движение, в свою очередь, мобилизовало курдов через Амасийскую декларацию и съезды в Сивасе и Эрзруме, где было сформулировано определение Мисак-и-Милли.

Но когда дело дошло до соглашений с Лондоном и Парижем, турецкая сторона уступила: отдала Алеппо Франции, а Мосул — Англии. В обмен на это капиталистическая система разрешила основать Турецкую Республику. 29 октября 1923 года она была учреждена на этой основе.

Согласно Мисак-и-Милли, земли, на которых жили курды, были признаны родиной. Но турецкое государство отказалось от них — сначала от Рожавы в 1921 году, затем от Башура в 1923-м. В обоих случаях это были уступки в пользу Франции и Британии.

И при этом потом обвинили в этом самих курдов? Например, ссылаясь на восстание Шейха Саида.

Неверно. В 1920 году, когда была основана Лига Наций (предшественница ООН), в рамках решения спора по Мосулу была создана специальная комиссия. В неё вошли представители Великобритании, Франции и Турции. Комиссия должна была провести исследование на месте и по его итогам рекомендовать провести референдум.

Когда комиссия прибыла в Мосул, курды, увидев турецких солдат, устроили демонстрации: «Мы хотим Османов, мы хотим турок!». Но это увидели английские и французские делегаты и… остановили работу комиссии. Английская делегация подготовила отдельный доклад, передала его Лиге Наций, и добилась утверждения. В этом докладе, несмотря на то что 60% населения составляли курды, их назвали «неспособными к самоопределению, отсталыми, невежественными».

Вместо этого они сослались на то, что, мол, 10% населения — тюрки, а 30% — арабы и христиане, и именно они якобы хотят быть под британским мандатом. Таким образом, курдов просто вычеркнули, и Мосул отошёл Британии.

— То есть — когда в Турции говорят, что «курды сами так захотели», — это ложь?

— Полная ложь. Курды как раз хотели остаться с турками. Шейх Махмуд Берзанджи много раз вёл переписку с Мустафой Кемалем. Курды не хотели быть разделены. Сам Мустафа Кемаль говорил, что без союза с курдами невозможно было бы основать государство. Но чтобы заключить сделки с Англией и Францией, они «продали» часть Курдистана. Это было предательство Мисак-и-Милли. Именно они отказались от курдов.

И это вызвало у курдов огромное разочарование. Восстание под предводительством Шейха Саида в 1925 году вспыхнуло именно по этой причине. Они сказали: «Вы не сдержали обещания, не признали даже нашу автономию». То же касается и восстания под предводительством Шейха Махмуда Берзанджи — оно тоже возникло как ответ на предательство Мисак-и-Милли. Курды испытывали гнев по отношению к кемалистам, а восстали против британского правления. Вот как развивалось сопротивление.

«НОВАЯ КОНСТИТУЦИЯ НЕВОЗМОЖНА БЕЗ ИЗМЕНЕНИЯ СОЗНАНИЯ»

— В этом контексте вернёмся к актуальной повестке. Проблема доверия между турецким государством и курдами уходит корнями в двухсотлетнюю историю, и она особенно ярко проявилась за последние 50 лет в истории РПК. Эта проблема сохраняется и сейчас. Какая форма общественного договора может устранить это недоверие?

— Прежде всего необходимо изменить сознание и политику, породившие это недоверие. Без этого никакие новые и устойчивые изменения невозможны. Нельзя ожидать перемен, пока эта идеология и система остаются доминирующими. Она пронизывает все государственные учреждения. Она закреплена даже в Конституции: «неизменяемо, даже предлагать изменения запрещено». Обсуждение невозможно. Любой, кто поднимает этот вопрос, автоматически объявляется врагом нации.

Это идеология, закреплённая военными переворотами. Все институты работают на её основе — СМИ, культура, партии, суды, полиция, армия, государство. Все подчинены ей. И никто не смеет сказать ничего иного. Все боятся. Потому что были казни, люди пропадали без вести, у многих даже места захоронения нет. Это — система, в которой государство убило собственного президента, повесило собственного премьер-министра. Люди, которые просто говорили «я курд» — были расстреляны, повешены. Это — реальность. И именно она породила ту самую «проблему доверия», о которой вы спрашиваете.

А ведь многие, кто придерживаются такой политики, называют это «патриотизмом».

Да. Те, кто защищают эту шовинистическую, расистскую и фашистскую идеологию — называют это «патриотизмом». Именно такая логика довела Турцию до сегодняшнего кризиса выживания. Эта же логика разрушила братский союз между турками и курдами. Это — логика, навязывающая курдам турецкую идентичность и утверждающая превосходство турецкой нации.

Вот почему, чтобы преодолеть недоверие и создать реальные шаги к решению, необходимо сломать эту идеологию. Потому что она фашистская, расистская, шовинистическая, геноцидная. Государство превратили в монолит: турок, суннит, мужчина. Оно не признаёт ни другие народы, ни другие вероисповедания, ни другие гендеры. Это крайняя форма фашизма. Пик геноцидной идеологии и политики. И чтобы появилась атмосфера доверия, в первую очередь это нужно изменить.

«МЕДИА ОТРАВЛЯЮТ СОЗНАНИЕ ОБЩЕСТВА»

— В Турции всё ещё продолжают говорить: «У нас есть демократия, у нас есть правовое государство». Но кто в это верит? Все институты тотально подчинены власти. Судебная система, медиа, партии — всё управляется из одного центра. И всё это оформляется как демократия. На самом деле, это — фасад. Внутри — авторитаризм, централизм и подавление.

Особенно разрушительную роль в этом играют медиа. Они должны быть четвёртой властью, выступать от имени общества, защищать правду. Вместо этого они стали инструментом пропаганды. Почти все медиа в Турции — официальные. Даже те, которые называют себя независимыми, на деле обслуживают те же интересы. Они повторяют всё, что говорит власть, без тени критического мышления. Это не журналистика, это идеологическая обработка.

Именно медиа десятилетиями внушали обществу, что курды — «угроза», что РПК — «террористы». Через них людей приучили воспринимать насилие и геноцид как «защиту нации». Им объясняли, что отрицание курдов — это патриотизм. А если кто-то поднимает вопрос прав — он враг, предатель, марионетка Запада. Вот как формировалось общественное мнение.

— То есть, даже если сегодня объявить: «мы хотим мира», — общество не сможет сразу это принять?

— Именно. Даже если сейчас кто-то скажет: «Мы должны мирно жить с курдами», — найдутся десятки, кто обвинит его в измене. Это и есть результат долгих лет пропаганды. Люди даже не осознают, что сами стали жертвами этой системы. Поэтому и нужна трансформация. Не просто политическая — прежде всего, сознательная. Иначе никакая новая конституция, никакие соглашения и законы не изменят реальность.

— А как быть с теми, кто действительно хочет перемен, но боится говорить об этом?

— Страх — результат террора. Государство годами демонстрировало: если ты выступаешь за мир, тебя арестуют, уволят, закроют, объявят врагом. Это тоже нужно изменить. И это возможно. Но только через борьбу — интеллектуальную, социальную, политическую. Через создание альтернативного общественного сознания. Мы должны сломать стену лжи и страха. Тогда появится шанс на доверие. И только тогда возможна настоящая демократия.

«МЕЖДУНАРОДНЫЕ СИЛЫ ИСПОЛЬЗОВАЛИ КУРДСКИЙ ВОПРОС КАК ИНСТРУМЕНТ»

— Мы говорили о внутреннем факторе, но нельзя забывать и о внешнем. Международные силы сыграли огромную роль в том, чтобы курдский вопрос оставался неразрешённым. Особенно после 1990-х годов. Прежде всего — НАТО. Они не решали курдскую проблему. Они использовали её.

С начала 1990-х, а особенно после захвата Лидера Абдуллы Оджалана в 1999 году, США, Израиль, Великобритания и Германия начали активно вмешиваться. Они не искали справедливости или мира. Их интересовали только собственные геополитические цели. Курдский вопрос стал для них инструментом давления. Одни — угрожали Турции курдами. Другие — угрожали курдам Турцией.

— То есть обе стороны использовались как рычаги?

— Именно. Они держали обе стороны в напряжении. Так продолжалось десятилетиями. Никто не пытался честно решить проблему. Всё было подчинено интересам гегемонии. Особенно Германия. Она стала настоящим мотором антикурдской политики в Европе. И не потому, что немцы ненавидят курдов — а потому, что Германия строит свои отношения с Турцией исключительно на выгоде.

— А как вы оцениваете роль США?

— Соединённые Штаты — стратегический архитектор этого конфликта. Они не только не решали проблему, они встраивали её в свои региональные и глобальные планы. Посмотрите на Ирак, Сирию. Они активно сотрудничали с курдами, вооружали их, использовали их в борьбе с ИГИЛ. Но как только Турция начинала давить, они либо молчали, либо отступали. Это и есть использование.

Точно так же они сделали с РПК. Они включили нас в список террористов — по просьбе Турции. Почему? Потому что хотели укрепить свои отношения с Анкарой. Вот и всё. Никакой правды, никакой справедливости. Только расчёт.

— Это создаёт ещё один уровень недоверия?

— Разумеется. Курды десятилетиями верили: «Запад поддержит нас, если мы будем бороться за свободу». Но теперь все видят: Запад использует и предаёт. Он не признаёт законные права. Он поддерживает только тех, кто ему выгоден. Это разрушает веру в международное право, в справедливость, в демократию.

«ОДЖАЛАН — ФИГУРА ДОВЕРИЯ ДЛЯ ВСЕГО КУРДСКОГО НАРОДА»

— Несмотря на все манипуляции и заговоры, несмотря на 25 лет полной изоляции в Имралы, Лидер Абдулла Оджалан остаётся самой авторитетной и уважаемой фигурой среди курдского народа. Никто не сделал для курдов больше. И никто, кроме него, не смог выработать столь всесторонний, глубокий и жизнеспособный подход к решению курдского вопроса.

Его подход — не только политический. Это и философия, и идеология, и программа для будущего. Это основа нового общества, новой демократии, новой морали, новой свободы. Поэтому, если кто-то действительно хочет решить курдский вопрос, он должен слушать Оджалана. Он должен прочитать его тексты, вникнуть в его мысли. Там есть ответы.

Но ведь турецкое государство изолирует его уже более двух лет.

Да. Это — не просто изоляция. Это — полное молчание, разрыв всякой связи с внешним миром. Это не только физическая изоляция. Это — изоляция идей, изоляция воли, изоляция надежды. Государство боится даже одного слова Оджалана. Потому что знает: оно может всё изменить.

Ведь когда он говорит — его слышит весь курдский народ. И не только курды. Все угнетённые, все, кто ищут справедливость, видят в нём лидера. Это и есть причина столь жёсткой изоляции. Если бы его идеи не были опасны для власти — его давно бы отпустили. Но они боятся.

В 2013 году, когда он смог передавать послания, начался мирный процесс.

Именно. Его письма, его анализ, его предложения — всё это дало начало перемирию, диалогу, надежде. Это была историческая возможность. Но власть испугалась. Потому что если наступит мир, начнётся обсуждение. А если начнётся обсуждение — станет видно, кто прав. И тогда рухнет их вся система. Поэтому они снова прибегли к войне, к насилию, к репрессиям. Но идеи уже вышли наружу. Их не заткнуть. Их не убить.

— Вы считаете, что без участия Оджалана не может быть подлинного решения?

— Не просто считаю — я в этом уверен. Если кто-то действительно хочет мира, справедливости, нового общественного договора, новой Турции — он должен вести диалог с Оджаланом. Это не просто требование курдов. Это — историческая необходимость.

«РПК ПРИНЯЛА ИСТОРИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ — САМОРЕОРГАНИЗАЦИЯ И ПЕРЕХОД К НОВОЙ СТРУКТУРЕ»

— Решение, принятое на XII съезде РПК, — историческое. Мы заявили: «РПК как партия отныне больше не будет действовать в прежней форме». Это не означает отказ от борьбы или от идеалов. Это означает переход к новой форме организации, к новой стадии борьбы.

С 1978 года РПК вела освободительное движение в условиях колониального гнёта и геноцида. Мы боролись против системы, которая не признавала даже существования курдов. За эти десятилетия были достигнуты огромные успехи: политические, идеологические, организационные, военные. Мы стали силой, с которой считаются и враги, и друзья.

Но мир изменился. Мы вошли в эпоху, где борьба за свободу требует новых форм, новых подходов, новых инструментов. Партия, как аппарат, не может быть вечной. Она была создана как средство, как форма организации. А теперь, чтобы не стать препятствием на пути развития, она должна преобразиться. И это — высшая форма партийной ответственности.

— Так РПК больше не будет как партии?

— РПК как структурная организация, действовавшая в прежнем виде, завершает своё существование. Но как движение, как дух, как идеологическая и политическая сила — она продолжит жить. Мы не отказываемся от борьбы. Мы выводим её на новый уровень.

Съезд принял решение о создании новой формы — конфедеративной, демократической, открытой. Она будет представлять весь курдский народ, а не только членов партии. Это будет структура, в которую смогут включиться женщины, молодёжь, интеллектуалы, рабочие, крестьяне, все, кто хочет свободы и справедливости.

— Иными словами, это шаг от партии к демократическому обществу?

— Да. Мы делаем то, чего боялись многие. Мы упраздняем аппарат ради народа. Мы говорим: «Не партия должна контролировать общество, а общество должно самоорганизоваться». Это суть демократической конфедерации. Это шаг в сторону демократии без государства, политики без насилия, общества без иерархии.

И это — величайшее достижение. Ни одна другая партия не решалась на такое. Но мы верим: если народ станет субъектом, он не допустит возвращения к гнёту. Мы доверяем нашему народу. Мы доверяем свободной личности. И мы верим, что эта реорганизация откроет новую эпоху — эпоху свободы.

«НАШЕ ПОСЛАНИЕ — СВОБОДА, ДЕМОКРАТИЯ, МИР»

— Мы приняли это решение не только ради себя. Это — послание всему миру. Мы хотим, чтобы все услышали: курдский народ не террорист, не угроза, не проблема. Курдский народ — это сила свободы, демократии, справедливости. Мы не стремимся к разрушению — мы стремимся к созиданию.

Мы говорим турецкому обществу: не бойтесь нас. Мы не враги. Мы ваши братья и сёстры. Мы хотим жить вместе — свободно, справедливо, на равных. Мы не отнимаем, мы предлагаем. Мы не угрожаем, мы зовём к миру.

Мир не построишь на подавлении, на отрицании, на насилии. Мир возможен только там, где есть уважение, признание, диалог. А для этого нужно мужество — признать ошибки, отпустить страхи, сделать шаг навстречу.

— Что бы вы сказали международному сообществу?

— Миру мы говорим: хватит молчать. Хватит использовать курдский вопрос как инструмент. Признайте реальность. Признайте наш народ, нашу волю, нашу борьбу. Мы не просим милости. Мы требуем справедливости. И мы её добьёмся. Потому что у нас есть правда, и потому что мы не отступим.

А будущим поколениям мы оставляем это: свободное общество возможно. Нужно только верить. Нужно бороться. Нужно быть честными, мужественными, добрыми. Не забывайте — партия может исчезнуть, структура может измениться. Но идея свободы бессмертна. Она будет жить в вас.