Последний контакт курдского национального лидера Абдуллы Оджалана с внешним миром состоялся 25 марта 2021 года в виде прерванного телефонного разговора со своим братом. С тех пор продолжается абсолютная и усиленная изоляция Оджалана и трех других заключенных, Хамили Йылдырыма, Омера Хайри Конара и Вейси Акташа, в турецкой тюрьме на острове Имралы.

Адвокат Разие Озтюрк из Адвокатского бюро Асрина о масштабах беззакония в Имралы. Резюмируя текущую ситуацию, она призвала европейские институты, обязанностью которых является защита прав человека, выполнить свои обязанности и использовать свои законные полномочия против условий изоляции в тюрьме острова Имралы, что является нарушением международного права.

- Не могли бы вы рассказать нам немного о тюрьме острова Имралы?

- Как вы знаете, г-н Оджалан был доставлен в тюрьму острова Имралы в 1999 году после того, как его схватили участники международного заговора. Тюрьма Имралы ранее была полуоткрытой тюрьмой, прежде чем она была освобождена в феврале 1999 года, во время похищения курдского национального лидера Абдуллы Оджалана. Затем его переоборудовали в тюрьму строгого режима на одного человека. С прибытием Оджалана территория вокруг острова была объявлена ​​запретной зоной с воздуха, суши и моря.

С момента своего создания тюрьма Имралы управлялась дискриминационным, чрезвычайным и бесчеловечным образом, с прямыми международными связями и неопределенными административными уставами.

Более того, были даже приняты определенные законы, чтобы помешать Оджалану воспользоваться своими правами. Эти «законы Оджалана» были введены в действие по всей Турции.

В настоящее время г-н Оджалан все еще находится в заключении в камере закрытого типа в Имралы. Вместе с ним у нас еще трое клиентов в этой островной тюрьме. Они также содержатся в отдельных камерах и включены в эту политику изоляции с Оджаланом. Настолько, что наших клиентов, попавших в тюрьму в 2015 году, за 8 лет ни разу не допустили к своим адвокатам.

- Можете ли вы сказать нам, насколько строгой является изоляция, о которой мы говорим? Например, когда в последний раз Оджалан встречался с адвокатом?

- У г-на Оджалана было всего пять встреч со своими адвокатами за 12 лет, начиная с 2011 года, и все они были сосредоточены в течение одного года; 2019. Последняя встреча была в августе 2019 года. По турецким законам фактически адвокаты могут встречаться со своими клиентами в любое время в рабочее время и без какого-либо разрешения.

За 24 года пребывания в Имралы Оджалан смог воспользоваться своим правом на общение с семьей по телефону только дважды. Первый звонок был в 2020 году из-за пандемии Covid-19 в то время. Второй звонок, который последовал после сообщений в социальных сетях, в которых высказывались опасения за его жизнь и благополучие, длился всего две минуты, прежде чем телефон отключился.

В этом телефонном разговоре г-н Оджалан возражал против сокращения его прав на общение до одного телефонного звонка и заявил, что «закон должен соблюдаться, а адвокаты должны быть допущены», чтобы встретиться с ним до отключения телефона. . С момента этого последнего телефонного звонка 25 марта 2021 года мы не смогли получить никакой информации от г-на Оджалана и других заключенных, без свиданий с адвокатом или родственниками, без телефонных звонков и даже писем.

- Итак, что можно сделать в контексте международного права, чтобы положить конец этой абсолютной изоляции?

- Чтобы положить конец содержанию под стражей без связи с внешним миром и невозможности получить информацию, которую не удалось разрешить, несмотря на наши усилия, 29 июля 2022 года мы обратились в Комитет ООН по правам человека (УВКПЧ) в качестве крайней меры в связи с исчерпанием внутренних средств правовой защиты, в том числе Конституционный суд Турции (AYM). В нашем заявлении мы также запросили судебный запрет на ограничение, которое не позволяло получать какую-либо информацию от наших клиентов, г-на Оджалана и трех других заключенных, несмотря на все настойчивые попытки их семей и адвокатов с 25 марта 2021 года.

УВКПЧ призвало государство-участник прекратить содержание под стражей без связи с внешним миром, которому подвергались заявители, и предоставить заявителям немедленный и неограниченный доступ к адвокату по их выбору. Однако власти Турции также не выполнили предписание Комитета. Наоборот, ответом правительства на это решение стали дальнейшие запреты на свидания с родственниками и адвокатами, и вместо отмены запрета на телефонные звонки и встречи с адвокатами оно открыто защищало эти запреты без законных оснований в своих ответах Комитету.

Как адвокаты г-на Оджалана, мы продолжаем проявлять все юридические инициативы. Но нам также до сих пор мешают видеть его, а также видеть документы о наложенных на него незаконных и произвольных запретах и ​​дисциплинарных взысканиях, которые незаконно вывозятся от нас, чтобы мы не могли ознакомиться с их содержанием. Таким образом, файлы наших клиентов дорабатываются и внедряются до того, как мы можем возразить. Двадцать четыре года юридической практики в Имралы ясно показывают, что это среда, полностью управляемая политикой, где универсальный закон вообще не применяется. Кроме того, молчание и неэффективность таких институтов, как ЕКПП и ЕСПЧ, еще больше подстегивают Турцию.

- Что именно вы подразумеваете под молчанием и неэффективностью? Можете ли вы расширить это?

- Например; Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) имеет наше заявление относительно изоляции. Мы подали это заявление в 2011 году, ЕСПЧ не выносил решения по этому делу в течение последних 12 лет.

ЕСПЧ заявил, что пожизненное заключение с отягчающими обстоятельствами, вынесенное г-ну Оджалану в 2014 году, противоречит запрету пыток и что необходимо внести некоторые поправки в закон об исполнении наказаний. Именно Комитет министров, институт Совета Европы, обеспечивает и контролирует выполнение решений ЕСПЧ, однако Турция не выполнила это решение в 2014 году. Точно так же Комитет министров только включил этот вопрос в свою повестку дня в 2021 г., семь лет спустя, и до сих пор не принято эффективного решения.

Еще одним учреждением Совета является Европейский комитет по предотвращению пыток (ЕКПП). В 2019 году делегация ЕКПП посетила остров Имралы. Он опубликовал свой отчет в августе 2020 года, в котором ситуация в Имралы описывается как без связи с внешним миром и подчеркивается, что причины изоляции, выдвинутые турецким правительством, обманчивы. ЕКПП подчеркнул, что пожизненное заключение с отягчающими обстоятельствами, то есть лишение свободы до смерти, является пыткой и должно быть изменено. Несмотря на оценки по обеспечению свиданий с семьей и адвокатом, прекращению дисциплинарных взысканий и расширению права на свежий воздух на свежем воздухе и на общественную деятельность, Правительство сделало еще один шаг в отношении изоляции и еще больше усилило ее.

И затем, в течение последних двух лет абсолютного отсутствия связи с Оджаланом, единственным инцидентом было объявление ЕКПП о том, что они посетили тюрьму Имралы 22 сентября 2022 года.

Однако на нашей встрече с ними после визита представители КПП отказались предоставить нам какую-либо информацию и воздержались от каких-либо заявлений.

Фактически ЕКПП имеет право инициировать процедуру против государств, которые не соблюдают его рекомендации, и обнародовать свои замечания без одобрения правительства. Тем не менее, несмотря на два года отсутствия связи с Имралы и тот факт, что ЕКПП является единственным международным органом, которому разрешено посещать остров, они не поделились ни единой информацией, ссылаясь на процедуры, оправдывающие их отношение, и даже рассматривая то, что происходит в тюрьме острова Имралы, как будто это нормально. Таким образом, ЕКПП превратился в повторяющийся, дипломатический, бездействующий, идиосинкразический орган, который не катализирует никаких изменений на острове.

Эти примеры показывают, что в дополнение к «Национальной политике Имралы» Турции, реализуемой только самой страной, существует также всеобъемлющая и систематическая политика Имралы, которая скрыта в контексте отношений США, Турции и ЕС на международной арене.