Турция снова атаковала курдский лагерь беженцев «Махмур», нанеся авиаудар в тот момент, когда иракские чиновники ходили по домам жителей, проводя перепись населения по просьбе ООН. Это не было совпадением, убеждена председательница Народного совета лагеря Филиз Будак.

Лагерь беженцев «Махмур» расположен в Южном Курдистане (Северном Ираке) и подвергается вооруженным нападениям Турции с 2017 года. С июля 2019 года по самоуправляемому лагерю и его жителям, бежавшим из Северного Курдистана, было нанесено 14 авиаударов. В результате этих атак погибли десять человек и не менее двенадцати получили ранения. Последний раз турецкая армия атаковала лагерь 10 и 16 сентября. Эти нападения начались, когда иракские чиновники ходили по домам, чтобы провести перепись населения по просьбе ООН. Эркан Гюльбахче побеседовал с Филиз Будак, сопредседательницей Народного совета «Махмура», о ситуации в лагере беженцев, опубликовав интервью в ежедневной газете Yeni Özgür Politika.

- Лагерь «Махмур» стал мишенью атак со дня своего основания. НСС официально объявили о своем уходе из лагеря в 2023 году. Несмотря на это, нападения со стороны Турции продолжаются. Что за этим стоит?

- С 1994 года люди, которые живут сейчас в изгнании в «Махмуре», неоднократно становились жертвами нападений и гибли. Каждому нападению находится оправдание. Ни одно из этих оправданий не соответствовало истине; все они имеют под собой обман и ложь.

В 2014 году по просьбе центрального правительства Ирака, жителей лагеря «Махмур» и региональной администрации Южного Курдистана партизанские отряды НСС (Народных сил самообороны Курдистана) и ССЖ «Стар» (Союза свободных женщин – «Стар») прибыли в район Керечох близ «Махмура» и вступили в противостояние с ИГИЛ*, защитив гражданское население. Было много жертв. Турецкий режим и его сторонники не хотели мириться с присутствием партизан и принялись атаковать ещё интенсивнее. Школы, детские площадки, мечети и дома подвергались прямым ударам БПЛА. Многие мирные жители погибли в те дни. Во время этих нападений предпринимались попытки представить «Махмур», как военный лагерь.

Чтобы опровергнуть это обоснование, в октябре 2023 года НСС и ССЖ «Стар» опубликовали официальное заявление о выводе своих подразделений с территории лагеря. Однако, иракское правительство, администрация Южного Курдистана и Турция продолжали оказывать давление на лагерь, хотя прекрасно знали, что партизаны отступили в зоны обороны Мидии. Их главной целью было уничтожить лагерь, организованный на базе парадигмы демократической нации. Всего неделю назад был атакован дом, рядом с которым играли дети. Это был дом одной из активисток Матерей мира, которая добивается прекращения массовых убийств.

Для нас эти нападения означают следующее – если вы курд, если вы не приемлете политику государства и выступаете против угнетения и тирании, вы всегда будете мишенью для турецкого режима. Любому, кто не подчиняется властям и хочет жить свободной жизнью, кто стремится говорить на своем языке, жить в рамках своей культуры и защищать свою идентичность, угрожают государственные преследования и массовые убийства.

Против курдов разработана всесторонняя концепция давления и вражды. Независимо от того, где вы находитесь – в Рожаве, Южном Курдистане, Шенгале, Северном Курдистане или даже в другой стране мира, – если вы не принимаете эту концепцию и симпатизируете курдской освободительной борьбе, вы всегда рискуете стать мишенью нападения. Если вы боретесь за утверждение своей курдской идентичности, защищаете идеи Оджалана и отстаиваете демократическую парадигму освобождения и женские свободы, вы оказываетесь в прицеле захватчиков. Эти нападения призваны уничтожить порядок, царящий в лагере «Махмур».

Это первое место, где курды сформировали собственную систему самоуправления и стали силой. Основная опасность для врага заключается в том, что курды организуются в соответствии с идеями и методами управления, которые они разработали сами. На протяжении 30 лет курды в «Махмуре» организуются, сопротивляются внешнему давлению, защищаются и живут в рамках своей культуры. В некотором смысле, они оказывают радикальное сопротивление угнетению, тирании и границам, которые провело для них турецкое государство. Именно по этой причине «Махмур» уже 30 лет остается мишенью турецкого режима.

- Как мы должны интерпретировать тот факт, что последнее нападение произошло, когда на месте находились представители Министерства миграции и иммиграции Ирака?

- ООН поручила сотрудникам Министерства миграции и иммиграции Ирака работу в лагере. Конечно, важно, что нападение произошло именно в этот период. На самом деле, с 2014 года ООН затягивает с любыми действиями и обманывает жителей лагеря. Они продолжают говорить: «Лагерь – это военный объект, это не безопасная зона. Поэтому мы не можем отправить туда наших сотрудников для работы». «Махмур», как и многие другие лагеря беженцев по всему миру, находится под контролем ООН. В то время как в других лагерях обеспечивают безопасность, образование, здравоохранение и экономическую поддержку, в «Махмуре» этих услуг и помощи не предоставляют уже десять лет «по соображениям безопасности». Даже срок действия выданных ООН удостоверений личности, позволяющих беженцам, живущим в лагере, работать за его пределами, не продлевается.

Недавно ООН пошла на попятную и направила в лагерь чиновников из Министерства миграции и иммиграции Ирака для проведения переписи населения и проверки их документов. Представители ООН заявили, что после этого они вернутся и восстановят статус беженцев, живущих в лагере. Как раз в тот момент, когда началась перепись, произошло последнее нападение. Целью нападения было провести аналогию с военным лагерем, криминализировать «Махмур» и тем самым помешать ООН вернуться. Иракская делегация находилась на месте во время нападения – чиновники видели своими глазами, какие районы подверглись атаке и что произошло.

- Вы сказали, что лагерь вернется под юрисдикцию ООН после идентификации его жителей. Не могли бы вы объяснить эти процессы немного подробнее?

- Лагерь «Махмур» официально функционирует в ведении ООН с 1995 года. Но, как я уже говорил, с 2014 года Организация Объединенных Наций не выполняет свои обязанности по управлению лагерем. У них есть офис на территории «Махмура», но нет персонала, они даже не вывешивают здесь свои флаги. Турция оказывает давление на центральное правительство Ирака, а Ирак в свою очередь оказывает давление на ООН. «Махмур» – важная тема на всех встречах, которые Турция проводит в Ираке. Багдад выполняет требования Турции и не позволяет ООН вести работу в лагере.

На данный момент ООН обещает, что выполнит свои обязательства, как только все жители заполнят анкеты беженцев и их личности будут подтверждены. Руководство лагеря приветствует эту инициативу. Сотрудники Министерства миграции и иммиграции Ирака работают над регистрацией жителей лагеря уже более двух недель, и на данный момент идентифицирована половина населения. Формы заявлений уже заполнены. Если Ирак не уступит давлению Турции или если не будет других политических демаршей, Организация Объединенных Наций вернется в лагерь позже. Если ООН снова будет присутствовать в «Махмуре», воздушные удары со стороны Турции будут предотвращены.

- Как вы сказали, «Махмур» находится в пределах иракских границ и существует под эгидой ООН. Как относятся ООН и центральное правительство Ирака к атакам со стороны Турции? Считаете ли вы, что их реакция на вооруженные нападения достаточна?

- С 2017 года Турция ведет круглосуточное наблюдение за лагерем с помощью своих БПЛА. Турецкие ВВС неоднократно наносили авиаудары по беженцам, лишая детей доступа к образованию, а жителей – медицинских услуг. Несмотря на эти преступные атаки, ни Багдад, ни ООН не проявляют никакой реакции. Территория Ирака подвергается бомбардировкам, но правительство лишь делает слабые заявления время от времени. ООН также иногда высказывается, но не предпринимает никаких конкретных действий, чтобы помешать вооруженной агрессии. После недавнего соглашения между Анкарой и Багдадом иракское правительство хранит полное молчание. Похоже, что между Анкарой, Багдадом и ООН существует некое негласное соглашение.

- Предпринимали ли вы какие-либо юридические инициативы на международном уровне в связи с нападениями на лагерь беженцев?

- Мы инициировали несколько дискуссий в Европе, были поданы заявления в различные инстанции, в том числе в Европейский суд по правам человека и ООН. Были направлены письма в соответствующие международные организации. Затем прошли переговоры с представителями ООН в Женеве. Кроме того, были организованы кампании в поддержку следующего решения – закрыть воздушное пространство над «Махмуром» – и были проведены встречи с центральным правительством Ирака. Однако, никаких результатов достигнуто не было. Я говорю, что результатов нет, потому что лагерь контролируется с воздуха 24 часа в сутки. Поэтому атаки продолжаются.

- Некоторое время назад лагерь оказался в блокаде. Сохраняется ли это положение дел?

- Эмбарго действует с июля 2019 года, и ДПК (Демократическая партия Курдистана) и семья Барзани поддерживают его по просьбе турецкого государства. Границы Южного Курдистана закрыты для жителей лагеря. В частности, мы не можем въезжать на его территорию и выезжать из районов, контролируемых ДПК. Это сделано для того, чтобы молодые люди не могли учиться в Южном Курдистане, а жители лагеря не могли работать. Теперь мы ездим в районы, контролируемые центральным правительством Ирака, чтобы снабжать лагерь предметами первой необходимости.

- Как нападения и эмбарго влияют на жителей «Махмура», особенно на детей?

- Несомненно, больше всего блокада и военная угроза влияют на детей. Малыши плачут и паникуют, когда слышат шум. Дети постоянно смотрят вверх, чтобы увидеть, не летят ли БПЛА. Стоит им услышать шум, они думают, что это беспилотник, и убегают. Эти атаки вызывают психологические проблемы и тревогу. Дети не чувствуют себя в безопасной обстановке. Блокада также больше всего затрагивает их возможности образования и полноценного питания.

Цель этого эмбарго – запугать людей, живущих в лагере, оказать на них давление и лишить их родной культуры. Мы сопротивляемся этому, потому что хотим жить достойно. Никто в лагере не идет на компромиссы, все едины в этом вопросе. Когда происходит очередное нападение, все немедленно стремятся узнать, что и с кем случилось и чем они могут помочь. Здесь сформировалась культура взаимного принятия и поддержки, политическое общество морали. Вместо того, чтобы говорить «это не мое дело», каждый считает себя ответственным за происходящее и стремится к солидарности. После каждой атаки укрепляется идея о том, что парадигма демократической цивилизации должна развиваться. Единственное, что не ограничено в «Махмуре», – это человеческая воля, сопротивление, достоинство и решимость сохранить жизнь. Мы не пойдем на компромиссы. Жители лагеря до конца пройдут путь, который указал нам Абдулла Оджалан, и продолжат свою борьбу.

- Как обстоят дела с образованием и здравоохранением в лагере? Как влияют на эти сферы нападения и блокада?

- Конечно, эта обстановка оказала серьезное влияние на здравоохранение, систему образования и экономические обстоятельства. С 2003 по 2019 год проблемы здравоохранения, образования и экономики решались по всему Южному Курдистану. Во время пандемии коронавирусной инфекции у нас были очень серьезные трудности с медицинским обеспечением. Пешмерга ДПК не пускали заболевших в Эрбиль, поэтому десятки людей умирали на улицах. Мы с трудом доставали лекарства.

В лагере есть медицинский центр, который функционирует под контролем центрального правительства Ирака. В этом центре лечат только амбулаторных пациентов. Он открыт четыре часа в день. Иногда врач приходит на смену, а иногда нет. В лагере, где живут 12 000 человек, этого совершенно недостаточно. Здесь нет больницы, где делают хирургические операции. Нет даже машины скорой помощи. За больными ухаживают их семьи и неравнодушные люди. Не будет преувеличением сказать, что в лагере нет медицинского обслуживания.

Что касается образования, в «Махмуре» могут учиться школьники от первого класса до средней школы. В этом отношении проблем нет. Люди сами организовали начальное обучение. У них есть своя программа и учителя. Сложности начинаются дальше, потому что с 2019 года ни один житель «Махмура» не поступил в университеты Южного Курдистана. Мы неоднократно обращались к центральному правительству Ирака, чтобы молодые люди могли учиться; были поданы десятки заявок, но до сих пор мы не получили положительного ответа.

* - террористическая организация, запрещена в РФ