Дебаты по поводу пыток в Турции и северном Курдистане вновь разгорелись в связи с заявлениями, в которых бывший сотрудник турецкой разведки Мехмет Эймур хвалился примененными пыток. По словам Юмита Эфе из Фонда прав человека в Турции (TIHV), то, что Эймур вообще спокойно говорит о применении пыток, является выражением государственной политики.

Сама Эфе была свидетельницей пыток. После военного переворота 12 сентября 1980 года она провела девяносто дней в полицейском участке Гайреттепе в 1981 году, гдебыла свидетелем пыток в 19-летнем возрасте. Она была последней, кто видел Нуреттина Едигёля, который был подвергнут пыткам и «исчез» в заключении.

Пытки электрическим током, избиение, подвешивание и исчезновения

В интервью ANF правозащитница объяснила, что практика пыток в Турции никогда не прекращалась и продолжается до сегодняшнего дня. Она вспомнила о своем аресте в 1981 году: «Мне завязали глаза. Я не знала, кто были мои мучители, потому что они называли друг друга кодовыми именами. Были избиения, электричество, нас подвергали подвешиванию и угрожали собаками. Нас постоянно пытали. Я говорю «нас», потому что я была не одна. Они били нас, пока кровь не текла из наших ртов и носов, при этом ничего не спрашивали. Вот там я увидела Тарика Акана. Я одна из последних, кто видел Нуреттина Едигёля перед тем, как он исчез в заключении. «Субботние матери» спрашивали о его судьбе в течение многих лет. Меня допрашивали в той же камере пыток. Они сняли нам повязки с глаз для очной ставки. Мы пробыли вместе три или четыре дня, затем он исчез. Его арестовали в доме в Идеал Тепе, где меня также арестовали и который позже превратили в полицейский участок. После этого мы больше о нем ничего не слышали. Мы видели, как у других людей забирают одеяла».

Преступники ничего не боятся, потому что пытки – это государственная политика

Впоследствии Эфе в течение пяти лет содержалась в различных тюрьмах, от Метриса до Байрампаши, и на собственном опыте испытала на себе политику пыток под лозунгом принудительной милитаризации. Кроме того, ее и ее сокамерников заставляли ходить в очереди. Их неоднократно обыскивали обнаженными. Однако Эфе также рассказала о постоянном сопротивлении.

Юмит Эфе посвятила свою жизнь борьбе за права человека, чтобы другие не страдали. Она подчеркнула, что пытки в Турции никогда не прекращались, даже если преступники и методы сегодня другие, пытки по-прежнему остаются государственной политикой.

Никогда прежде пытки не были так открыто узаконены

Эфе сказал, что заявления Мехмета Эймюра – это первый случай, когда в пытках признаются открыто. «В те годы применялись систематические пытки, но никто не защищал их открыто. Даже моя мать не верила в пытки в этой стране, пока не начали пытать ее собственную дочь. Сегодня пытки фактически узаконены. Мы хотим, чтобы истязатели признались в своих преступлениях и понесли наказание. Сотни дел были просто закрыты. Сегодня улицы и города превратились в пыточные подвалы. Во время восстания в Гези улицы и районы могли свидетельствовать об этих пытках. Когда города были заблокированы, Ширнак, Джизре, Нусайбин, Юксекова и Сур превратились в камеры пыток. Пытки больше не сводятся к вымогательству заявлений, их цель – запугивание и подчинение всего общества. В те времена, когда нас пытали в течение 90 дней, речь шла о получении показаний. Речь шла о привлечении якобы виновных или свидетелей. Как стойкий человек, который сопротивлялся пыткам и не подчинялся, я использовала свои права хранить молчание и не свидетельствовать. Государство обязано доказать обвинение. Оно также обязано защищать людей», – поясняет она.

Цепь безнаказанности

Эфе подчеркнула, что прежде всего необходимо разорвать цепь безнаказанности, чтобы предотвратить пытки: «В 1984 году я подала жалобу в связи с исчезновением Нуреттина Едигёля. Но в полученном мной ответе подразумевалось, что инцидент не был реальным. В протоколах такого человека не было, и виноваты в его исчезновении мы сами».

Юмит Эфе, которая годами боролась за преследование виновных и отмену пыток, подчеркнула, что пытки – это преступление против человеческого достоинства: «Мы всегда пытались разоблачить тех, кто хотел уничтожить основные права и свободы. Мы будем добиваться справедливости до конца. Мы никогда не откажемся борьбы».