Восемнадцать месяцев назад премьер-министр Биньямин Нетаньяху наслаждался, несомненно, самыми успешными 48 часами своей политической карьеры. 8 мая 2018 года президент Дональд Трамп объявил, что Соединенные Штаты выходят из ядерной сделки с Ираном. Когда Трамп произносил свои слова в Белом доме, он чуть ли не повторил собственные тезисы Нетаньяху о ядерной сделке, с которой глава правительства Израиля боролся в течение многих лет. (Ядерная сделка 2015 года предусматривала отказ Ирана от программы создания ядерных вооружений в обмен на снятие с него экономических санкций. В 2018 году Трамп вышел в одностороннем порядке из сделки, которую соблюдал Иран, и ввел против Ирана новые, еще более тяжелые экономические санкции. Иран продолжал соблюдать условия сделки еще год и лишь в мае 2019 года стал нарушать их, — прим.).

На следующее утро Нетаньяху уже летел в Москву. Это была не просто очередная его закрытая встреча с президентом России Владимиром Путиным. В этот приезд он выступит в качестве почетного гостя на ежегодном Параде Победы на Красной площади. Стоя рядом с Путиным в самый важный национальный день в российском календаре, он, тем самым, сообщил всему миру, что Израиль востребован в качестве ключевого союзника не только Соединенных Штатов, но и России.

Несколько часов спустя, ранним утром 10 мая, иранская Революционная гвардия произвела залп ракет из Сирии по позициям Армии обороны Израиля на Голанских высотах, не попав в цель. Израиль нанес серию ответных авиаударов по иранским объектам в Сирии, уничтожив при этом зенитные батареи режима Асада, поставленные теми же россиянами, которые принимали Нетаньяху накануне. Но Кремль хранил молчание.

Это был пик иранской стратегии Нетаньяху. Тегеран столкнулся с новыми и крайне разрушительными санкциями, а силы стражей революции «Кудс» были побиты в Сирии. В Иране тысячи людей протестовали на улицах против инвестиций в иностранные войны и прокси, в то время как люди голодают дома. В течение следующих нескольких месяцев в Израиле — как со стороны Нетаньяху, так и со стороны других министров и старших офицеров Армии обороны Израиля — наблюдалась растущая открытость в публичном признании того факта, что Израиль действительно стоит за взрывами на военных базах в Сирии.

Но Иран не раскололся под санкциями, и фракция стражей порядка в руководстве страны выиграла внутренние дебаты о том, стоит ли продолжать сирийскую кампанию. Несмотря на оптимистичные оценки израильской разведки, они все еще строят в Сирии свои базы. Возможно, эти проекты не столь амбициозны, как первоначально рассчитывали иранцы, но они все еще реализуются.

В последние месяцы Трамп, похоже, потерял всякое желание противостоять Ирану. Он отказался принять ответные меры после того, как Иран сбил американский военный разведывательный беспилотник, и не ответил ударом, когда нефтяные танкеры были саботированы и задержаны в Персидском заливе иранскими силами. Даже когда саудовские союзники Америки попали под прямой ракетный удар со стороны Ирана, когда их основные нефтяные установки были поражены в сентябре, администрация Трампа ничего не сделала.

В результате саудовцы и эмиратцы, которые находились в антииранской коалиции вместе с Израилем, теперь ищут свои собственные подходы к Тегерану. Трампу больше не верят. Нет оснований считать, что он вступится за союзников США, после того, как курды на севере Сирии узнали о своей трагической судьбе в прошлом месяце. И теперь иранцы снова начинают обогащать уран на более высоких уровнях на своем подземном объекте «Фордо», на фоне довольно слабых протестов со стороны стран, которые подписали иранскую ядерную сделку в 2015 году.

Какие перемены за полтора года!

Нетаньяху почти никогда не упоминает Трампа или Путина в своих выступлениях в эти дни. За последние два месяца он даже не разговаривал с президентом США. И израильская воздушная кампания против иранских активов в регионе, если она все еще существует, снова скрыта. То, о чем сейчас постоянно говорят Нетаньяху и начальник штаба Армии обороны Израиля генерал-лейтенант Авив Кохави, — это настоятельная необходимость потратить миллиарды долларов на новые системы вооружений для противодействия усовершенствованным крылатым ракетам Ирана. Неужели стратегия Нетаньяху в отношении Ирана провалилась?

Мстительный президент

Ирония заключается в том, что существует симметрия между политикой бывшего президента США Барака Обамы в отношении Ирана и политикой Нетаньяху. Оба отстаивали свои подходы с евангельским рвением. И стратегии Обамы «дипломатия прежде всего», и стратегии Нетаньяху «максимальное давление» имеют свои достоинства. Но ни одна из них не пережила контакта с реальностью.

Тот факт, что Иран цинично и безжалостно использует гражданскую войну в Сирии для расширения своего влияния в регионе, не был полностью оценен ни одним из лидеров. Иран послал шиитское пушечное мясо из Ливана, Ирака, Пакистана и Афганистана, чтобы сражаться за режим Асада и умереть там, несмотря на израильские авиаудары и несмотря на ядерное соглашение. Ни Обаме, ни Нетаньяху не удалось надолго обуздать кампанию Ирана в Сирии.

Другим препятствием для доктрин Обамы и Нетаньяху в отношении Ирана стал Дональд Трамп.

Ошибкой администрации Обамы было представление ядерной сделки (формально известной как Совместный всеобъемлющий план действий) — по существу договора о контроле над вооружениями между соперниками (США и Ираном, — прим.) — как чудесного способа достижения «мира в наше время» и краеугольного камня внешнеполитического наследия президента. Они не смогли понять, насколько легко было для мстительного республиканского президента выйти из соглашения, и насколько мстительным мог быть Трамп в своем желании демонтировать каждую часть наследия Обамы.

Нетаньяху также не смог предвидеть, насколько непостоянным будет Трамп: как он хочет великого мирного жеста от иранцев и не имеет аппетита к вооруженному конфликту; и как он может так же легко попасть под влияние диктаторов, таких как президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган.

Но хотя это было неудачей для Нетаньяху, это не является полным отрицанием его стратегии. По сути, его региональная перспектива не ошибочна. С ослаблением прифронтовых врагов Израиля и растущей незаинтересованностью суннитских режимов в палестинском вопросе, Иран является единственным противником на государственном уровне, все еще стоящим перед израильским государством.

Нетаньяху прав, сосредоточившись на Иране. Он просто не уникален в этом. В течение последних 40 лет, начиная с Исламской революции в Иране, эта вражда подпитывалась религиозной идеологией, и каждый израильский премьер-министр ставил Иран на первое место в своем списке «оценки угрозы».

Точно так же, как Нетаньяху утверждает, что изобрел израильский высокотехнологичный сектор, убеждая себя и своих помощников в этом совершенно ложном повествовании, он любит говорить, что ни один израильский лидер до него не уделял должного внимания Ирану. Это, конечно, смешно. Одним из мотивов Ицхака Рабина при подписании соглашений в Осло была необходимость решить палестинский вопрос, чтобы Израиль не отвлекся от иранской угрозы. Ариэль Шарон развязал одну из самых амбициозных тайных военных кампаний против Ирана, и Эхуд Ольмерт продолжил эту политику. Иранская стратегия Израиля при Нетаньяху во многом является продолжением анти-иранской стратегии.

Ключевые различия между подходом Нетаньяху и его предшественников (как и во многих других вещах, которые делает Нетаньяху) в основном презентационные. Шарон, например, считал, что израильские лидеры должны как можно меньше говорить об Иране публично, чтобы не создавать впечатление, что Иран является проблемой Израиля, а демонстрировать, что он является проблемой для всего региона и международного сообщества. Нетаньяху, напротив, настаивает на упоминании Ирана при любой возможности. Этот аспект его стратегии, безусловно, провалился: его риторика не сделала других мировых лидеров более готовыми противостоять Ирану. В конечном счете, это не сработало даже с Трампом.

Однако то, что Нетаньяху не удалось убедить мировых лидеров, не означает, что его стратегия полностью провалилась или что Иран побеждает. Это не только его стратегия; это также продолжающаяся полусекретная война Израиля с Ираном, в которой ни одна из сторон не имеет никаких перспектив на прямую победу. Иран не приблизился к уничтожению «сионистского образования» (так в Иране называют Израиль, — прим.) , в то время как Израиль не смог прекратить распространение иранского влияния в регионе.

Даже если все выглядит так, как будто Иран завладел инициативой в последние месяцы, в действительности его дела обстоят неважно. Откровенно антииранский характер массовых протестов в Ираке и Ливане в последние несколько недель представляет собой серьезный вызов региональной стратегии режима. Иран и его доверенные лица, особенно ливанская «Хезболла», больше не рассматриваются кем-либо как освободители или «ось сопротивления» (кроме, возможно, хуситов в Йемене). И хотя Иран пока выдерживает американские санкции, его экономическое положение продолжает ухудшаться, а в некоторых городах страны продолжаются беспорядки.

Стратегия Нетаньяху в отношении Ирана не потерпела полной неудачи. Иран в значительной степени сдерживается и не оказывает такого влияния в регионе и за его пределами, как ему хотелось бы. 40-летняя война с Израилем не отвечает национальным интересам Ирана и причинила иранцам гораздо больше вреда, чем Израилю.

Враждебность Ирана к Израилю существует, это одна из идей Исламской революции 1979 года и это будет продолжаться до тех пор, пока иранский народ не уберет свой репрессивный режим — никто другой не сделает такое вместо него. Но все это не касается Нетаньяху. У него нет уникальной стратегии в отношении Ирана; он просто склонен много говорить о стратегии Израиля в отношении Ирана. И в последнее время это у него не очень хорошо получается.