Валютный рынок Ирана переживает очередной цикл волатильности, когда иранский риал (IRR) постоянно теряет свою стоимость по отношению к иностранной валюте. Циклы волатильности стали частым явлением в иранской экономике, и никто не находит их удивительными. Однако реакция правительства на возросшие циклы неопределенности и нестабильности остается прежней. Иранские власти и политики всегда ищут человека или группу людей, которые виноваты в разворачивающемся кризисе, а принятые ими макроэкономическая политика и монетарные меры остаются безупречными. Поскольку иранское правительство отказывается извлекать уроки из прошлых и нынешних эпизодов, оно обречено на повторение истории. И за это расплачиваются простые иранцы.

Иранское правительство крайне неохотно принимает единый валютный рынок; оно разделило рынки и создало запутанный бюрократический лабиринт, когда дело доходит до обмена валюты. Оно поступает так, потому что верит в миф о том, что если оно контролирует твердые валютные ресурсы и манипулирует валютным курсом, оно может сдерживать инфляцию. Другими словами, иранское правительство считает, что если оно устанавливает обменный курс, то контролирует внутренние цены. Последовательно сменявшие друг друга администрации применяли этот подход в течение последних 40 лет, и он никогда не снижал уровень инфляции. В результате такой политики валютный рынок Ирана представляет собой раздробленную многослойную сингулярность, включающую в себя несколько субрынков, предлагающих широкие возможности для коррупции. В то время как иранские власти обвиняют экспортеров в недавнем падении стоимости риала, следует отметить, что валютный рынок в Иране благоприятствует импорту и препятствует экспорту.

На момент написания этой статьи обменный курс риала по отношению к доллару США составлял 230 940 IRR/USD на свободном валютном рынке Тегерана, согласно данным tgju.org обменный курс в Герате, Афганистан, составляет 247 200 IRR/USD, а в Сулеймании, Ирак, он составляет 254 600 IRR /USD. Это не единственные ставки. Существует NIMA, которая является аббревиатурой единой системы обмена валют. Иранские экспортеры обязаны продавать свою твердую валюту на этом рынке, где обменный курс составляет 184 450 IRR/USD, что на приличные 20% ниже курса открытого рынка. Затем есть SANA, где обменники валют обязаны регистрировать все свои сделки и обменный курс, который они использовали. В SANA обменный курс составляет 228,149 IRR /USD. Ко всему этому следует добавить официальный обменный курс 42 000 IRR/USD, по которому Центральный банк Ирана (CBI) будет продавать твердую валюту тем, кто импортирует предметы первой необходимости, включая продовольствие, зерно и медикаменты. Не нужно быть экономистом, чтобы высветить возможности для взяточничества и коррупции.

Импортер сделает все возможное, чтобы получить всю или часть необходимой ему твердой валюты по официальному курсу – в одну шествую курса свободного рынка. Все, что он импортирует, доходит до конечного потребителя по свободным рыночным ценам. Таким образом, импортер получает прибыль в размере 500%, просто имея правильные связи для покупки долларов по курсу 42 000 IRR/USD. Теперь, даже если импортер не имеет надлежащих связей, он может купить часть или всю необходимую валюту через NIMA. Он платит от 20% до 25% ниже ставки свободного рынка и извлекает выгоду из прибыли только из-за несоответствия между свободным рынком и NIMA!

Однако если режим обмена валюты в Иране призван вознаградить импортеров за снижение внутренних цен, то он жестоко наказывает экспортеров.

Иранский экспортер должен выдерживать санкции, договариваться о своей сделке через различные правительственные учреждения, оставаясь настороже к любой компании, принадлежащей государственному или военному субъекту, входящему в его отрасль. Когда он, наконец, доставляет свой товар на место назначения, он находится во власти своих покупателей, диктующих ему условия, потому что это происходит в мире, где каждый знает цену и наказание за ведение бизнеса с Ираном. Кроме того, экспортер не может легально перевести деньги домой по банковским каналам. Таким образом, он вынужден депонировать свои заработки за границей, возвращая их домой только когда и если позволяют обстоятельства. Когда его с трудом заработанные деньги прибудут, он должен продать их через NIMA, где он получает на 20-25% меньше риалов по сравнению со свободным рынком. С одной стороны, санкции значительно увеличили его операционные издержки, а с другой стороны, иранское правительство стирает его прибыль, вынуждая его согласиться на более низкий обменный курс.

В то же время любой иранский экспортер нуждается в твердой валюте для импорта материалов и оборудования. Поскольку банковская отрасль Ирана находится под санкциями, банки страны все больше изолируются от мира. Поэтому иранский экспортер считает более удобным держать твердую валюту за пределами Ирана в международной банковской системе, чтобы оставаться на рынке... Иранский экспортер, решивший вернуть домой все свои доходы, может оказаться нарушителем международного права, что означает прекращение его предпринимательской деятельности.

Игнорируя все вызовы, с которыми сталкиваются иранские экспортеры, иранские власти от президента до губернатора обрушиваются с обвинениями на экспортеров. В недавней передаче Исламской Республики Иран Broadcasting Самад Карими, глава экспортного управления, обвинил иранских экспортеров в том, что они отказываются вернуть в страну 27,5 миллиарда евро (31,4 миллиарда долларов) доходов. По его словам, из 19 176 официально зарегистрированных экспортеров только 16 435 экспортеров вернули свои доходы, в общей сложности 5,7 млрд. евро ($6,5 млрд.). Он рассказал своей аудитории, что наибольшую долю имеют 250 экспортеров с 6,8 млрд. евро (7,8 млрд. долларов). Управление запросило помощь в судебном преследовании этих лиц. Однако возникает вопрос, почему Управление не исследует стимулы, лежащие в основе такого поведения. На рынке, где евро обменивается по 254 020 IRR/EUR, почему экспортер должен продавать его по 197 566 IRR/EUR, теряя 20%?

Многие экспортеры решили использовать свои резервы для импорта, поскольку они нашли это более выгодным и могут извлечь выгоду из более высокого обменного курса... Иранский экономист сказал Al-Monitor на условиях анонимности: «Несмотря на нестабильный валютный рынок, в Тегеране открывается все больше автосалонов для продажи импортных автомобилей». BMW X3 2.0 i продается за 22 500 000 000 риалов в Тегеране, его средняя цена в соседних Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ) составляет 53 000 долларов. Это означает, что автомобиль, купленный в ОАЭ, прибывший в Тегеран, может получить цену, конвертированную по обменному курсу 424 530 IRR/USD. Мало кто откажется от участия в таком прибыльном бизнесе.

Если иранские власти ослабят давление на экспортеров, валютный рынок успокоится. Однако вместо того, чтобы устранять расхождения и объединять различные рынки, иранское правительство продолжает преследовать иранских экспортеров. Результат предсказуем. В своих усилиях по борьбе с инфляцией и поддержанию нормальной жизни в условиях санкций иранское правительство жертвует частным бизнесом, занимающимся экспортом иранских товаров и услуг. На данный момент эта политика только усилила кризис, угрожая навсегда убрать иранский частный бизнес с экспортной арены.