В начале мая прошлого года министр иностранных дел Великобритании был отправлен с миссией в Вашингтон. Президент Дональд Трамп собирался объявить, что Соединенные Штаты выходят из ядерного соглашения с Ираном, и британское правительство – как один из подписантов СВПД – стремилось предотвратить решение Трампа. (СВПД – Совместный всеобъемлющий план действий, политическое соглашение между Ираном и группой государств, известных как 5+1, относительно ядерной программы Ирана. Согласно сделке США и европейские страны сняли с Ирана наиболее тяжелые экономические санкции в обмен на отказ Ирана от программы ядерных вооружений. В настоящее время США вышли из сделки и обрушили на Иран новые санкции. Однако Европа выступает за возвращение к сделке, поскольку она отвечает европейским интересам. – Прим. ред.).

Но Борису Джонсону не удалось добиться аудиенции у президента. Вместо этого он встретился с вице-президентом и советником по национальной безопасности. В попытке обратиться к Трампу по другим каналам он написал заметку в The New York Times и даже дал интервью Fox & Friends.

Джонсон сказал, что Трамп был прав, когда ощутил гнев из-за агрессии Ирана в регионе, но сделка с Ираном необходима для того, чтобы Иран не приобрел ядерное оружие. Но все было безрезультатно: спустя несколько часов после того, как Джонсон прибыл в Вашингтон, Трамп объявил о своем выходе из сделки и новых санкциях в отношении Ирана.

Это событие стало ярким напоминанием о снижении статуса Великобритании в мире и о падении ее значения с точки зрения сверхдержавы, с которой, как Великобритания когда-то считала, у нее есть особые отношения.

Многие видят сходство между Трампом и новым премьер-министром Великобритании. Их объединяет популизм, любовь к расистским шуткам и комментариям. Для обоих характерно сильное чувство привилегий и сексуальная несдержанность.

Но это сходство весьма поверхностное. Шутовство Джонсона – это игра, которая скрывает как острый интеллект, так и политический профессионализм. Как новый премьер Великобритании, он должен построить свои собственные, особые отношения с президентом США, и ему придется делать это с осторожностью.

Трамп выразил свою поддержку Джонсону, и это важно для Британии, которая особенно нуждается в доброй воле президента теперь, когда она может покинуть Европейский Союз, достигнув отдельной торговой сделки с Соединенными Штатами и построив новые альянсы.

В то же время Джонсону необходимо держаться на некотором расстоянии от Трампа, который крайне непопулярен в Великобритании, и сохранить связи с основными членами ЕС, с которыми он надеется провести переговоры по Brexit.

Кроме того, в отличие от Трампа Джонсон продолжает поддерживать ядерную сделку с Ираном. Даже в последние дни, в то время как Великобритания оказалась втянутой в кризис из-за иранского захвата британского нефтяного танкера в Персидском заливе, правительство Великобритании пыталось дистанцироваться от администрации Трампа и ее политики оказания максимального давления на Тегеран.

Британский флот, который когда-то управлял морями, теперь сильно истощен и не имеет достаточного количества военных кораблей для защиты британских танкеров в Ормузском проливе. Тем не менее Британия не присоединяется к военно-морским силам США в регионе, а вместо этого пытается сформировать совместные силы с европейскими государствами. Джонсон не исключил новых британских санкций в отношении Ирана, но пока остается в европейском консенсусе по Ирану.

Будет интересно посмотреть, продолжит ли он британскую политику на Ближнем Востоке, независимую от Вашингтона и Трампа.

По сути, Джонсон всегда был очень произраильским политиком. Теперь он будет первым премьер-министром, который добровольно вызвался работать в качестве студента в кибуце (Кфар Ханасси в 1984 году). Он критиковал противников Израиля: во время визита в Израиль в 2015 году, когда он был мэром Лондона, он сказал, что не может «думать о чем-то более глупом», чем бойкот Израиля, и что те британцы, которые поддерживали бойкоты, – это «смешные, зубастые, вельветовые левые академики». Эти замечания привели к тому, что большинство запланированных встреч Джонсона с палестинскими группами были отменены.

Но его поддержка Израиля часто уравновешивалась его же критикой политики правительства Израиля. Летом 2014-го, во время военной операции «Несокрушимая скала», он сказал в радиоинтервью, что является «страстным сионистом», но что действия Израиля в Газе были «непропорциональными». И как министр иностранных дел в течение двух лет (он ушел в отставку прошлым летом из-за плана реализации Brexit тогдашнего премьер-министра Терезы Мэй, с которым он был не согласен), он не отклонялся от официальной британской линии, критикующей строительство израильских поселений на оккупированных палестинских территориях.

Джонсон, чей прадед по материнской линии был раввином, всегда считался очень близким к еврейской общине в годы его пребывания на посту мэра.

Даже если бы это было не так, многие британские евреи теперь будут видеть в нем лучший шанс победить лидера оппозиции лейбориста Джереми Корбина, который терпел – некоторые сказали бы поощрял – рост антисемитизма в Лейбористской партии. Но все это не будет иметь большого влияния на политику Великобритании на Ближнем Востоке.

Столетие назад британский премьер-министр имел достаточно влияния, чтобы решить судьбу целых народов на Ближнем Востоке, начертив линии на карте, которые определяли, где будут находиться страны. Сегодня Британия даже не может защитить свои собственные активы в этом регионе от Ирана.

Отношение Джонсона к региону будет определяться в соответствии с его усилиями по выполнению Brexit (Джонсон является жестким и бескомпромиссным сторонником этого проекта) и торговыми соглашениями, которые Британия должна будет обсудить, когда и если она покинет ЕС. Поэтому политика его правительства в отношении Израиля будет зависеть от того, до какой степени нуждается Великобритания в доброй воле со стороны США или Европы в тот или иной момент.

Brexit должен был вернуть правительству страны контроль над политикой Великобритании. Вместо этого он ликвидировал статус Соединенного Королевства как игрока с реальным глобальным влиянием. Даже если Борис Джонсон окажется самым произраильским из всех британских премьер-министров, это будет несущественно, поскольку он, безусловно, будет наименее влиятельным из них на мировой арене.