Это лишь одно из сотен изображений, которыми недавно поделились в социальных сетях студенты, принадлежащие к иранскому поколению Z (известному как Gen Zers или Zoomers), и с ними приходится считаться. Они стали движущей силой нынешних протестов, охвативших страну после смерти 22-летней Махсы Амини от рук так называемой иранской полиции нравов.

Это поколение, родившееся между 1997 и 2012 годами, пользуется социальными сетями, несмотря на периодические отключения интернета и драконовскую интернет-цензуру. Разочарованные и рассерженные существующим положением вещей, они не боятся выражать свое мнение в Интернете или лично, не боятся переступать красные линии Исламской Республики. И они встряхнули стареющий, склеротический клерикальный истеблишмент. Так сильно, как никогда прежде, со времен революции 1979 года.

В Иране такие термины, как «миллениалы» (люди, родившиеся между 1981 и 1996 годами) и «поколение Z», как правило, не используются. Скорее, иранцы говорят о молодежи, которая сегодня составляет более 60 процентов от примерно 87-миллионного населения Ирана, в терминах десятилетий.

Дети, родившиеся в 1980-е годы, называются «дахейе шаст» или «60-е» (по иранскому календарю это 1360-е годы), а дети 2000-х годов – иранское поколение Z – называются «дахейе хаштад» или «80-е» (1380-е годы по иранскому календарю). Поколение Альфа, родившееся после поколения Z, известно как дахейе навад или 90-е годы (1390-е годы по иранскому календарю).

Западные исследователи придумали выражение «дети революции» для обозначения молодежи, достигшей совершеннолетия после революции 1979 года и ирано-иракской войны 1980-1988 годов. Многие из этих молодых иранцев участвовали в студенческом движении, которое помогло кандидату-реформатору Мохаммаду Хатами одержать неожиданную победу на президентских выборах 1997 года.

Исследователь Асеф Байат называет это поколение постисламистской молодежью, предполагая, что они не были идеальной исламской молодежью, которую представлял себе бывший лидер революции аятолла Рухолла Хомейни. Скорее, они шокировали клерикальный истеблишмент своим «дегенеративным поведением», ничем не отличающимся от поведения многих западных молодых людей, включая употребление наркотиков, драг-рейсинг и вечеринки.

К концу 1990-х годов их выходки вызвали шок у клерикального истеблишмента. Эти молодые люди были, по словам Байата, «прагматичными и неидеологичными, с явным отвращением к насилию, недоверием к чиновникам и мечтой жить на Западе».

Они достигли совершеннолетия в то время, когда спутниковые антенны обеспечивали доступ ко всему на свете – от Baywatch на турецких каналах до MTV India, транслирующего музыкальные клипы Бритни Спирс и Backstreet Boys – все это нелегально транслировалось в страну. В дополнение к нелегальной спутниковой антенне можно было обратиться к «фильми» (что означает «киноман»), человеку, который появлялся в доме с портфелем, полным последних блокбастеров, таких как «Титаник» и «Армагеддон» из Юго-Восточной Азии. Это также сыграло свою роль в знакомстве иранцев с внешним миром.

К началу 2000-х годов многие иранцы познакомились с Интернетом и его многочисленными возможностями, включая ведение блогов и социальные сети. Однако только после президентских выборов 2009 года, во время протестов, известных как «Зеленое движение», вызванных фальсификацией результатов выборов, Исламская Республика Иран начала рассматривать Интернет как серьезную угрозу национальной безопасности.

Хотя сообщения о демонстрациях «Зеленого движения» распространялись в основном из уст в уста и с помощью текстовых сообщений, шокирующие фотографии и видео, загруженные в социальные сети, на которых демонстранты в зеленой одежде выступают в поддержку тогдашнего кандидата в президенты от реформистов Мир Хоссейна Мусави и подвергаются жестокому избиению со стороны сил безопасности, стали вирусными по всему миру. Видео, запечатлевшее расстрел молодой женщины Неды Ага-Солтани, убитой силами безопасности, стало символом подавления инакомыслия правительством.

С 2009 года правительство Ирана железной рукой расправилось с Интернетом, заблокировав 35% самых посещаемых сайтов в мире. Тем не менее, 78,5% иранцев старше 18 лет пользуются социальными сетями и приложениями для обмена сообщениями, подвергающимися жесткой цензуре. Инструменты обхода позволяют получить доступ к заблокированным международным платформам социальных сетей, таким как Facebook, Twitter и YouTube. Instagram еще не попал под полную цензуру (хотя в настоящее время он заблокирован из-за протестов). Неудивительно, что приложение для обмена фотографиями – это место, где иранцы, особенно молодежь, выражают себя больше всего.

Бесчисленные видеоролики и мемы в персидскоязычных социальных сетях сравнивают молодежь 1980-х годов с современной молодежью. Во многих сообщениях подчеркивается дресс-код иранских девушек, в частности, то, как 30 лет назад девушки одевались очень консервативно, в обязательное черное, и от них ожидали послушного и кроткого характера.

Эти образы контрастируют с более откровенной, красочной одеждой, которую иранские девушки носят сегодня, смело демонстрируя свои волосы и изгибы тела. Неудивительно, что эти молодые женщины более открыто выступают против власти в целом.

Журналист Сайех Исфахани объясняет некоторые особенности этого явления. «Представители поколения Z родились у родителей, которым самим приходилось бороться с предыдущим поколением за простейшие свободы: за возможность накраситься или одеться менее «консервативно, – говорит Исфахани. – Этот опыт сделал иранских родителей-миллениалов более снисходительными к своим детям».

Иранское поколение Z не знало постоянной угрозы ракет «Скад» бывшего президента Ирака Саддама Хусейна и нехватки продовольствия, от которой страдала большая часть населения в 1980-е годы (то были самые темные годы в Иране, когда происходили массовые казни и аресты диссидентов и политических оппонентов режима). Зуммеры только родились, когда Хатами стал президентом, и они слишком молоды, чтобы помнить радикальные изменения в одежде, которые происходили в общественных местах в рамках недолговечного движения за реформы; оно было подавлено после студенческого восстания в 1999 году, вызванного закрытием реформаторской газеты «Салам».

Кроме того, поколение Z слишком молодо, чтобы помнить теракты 11 сентября 2001 года, вторжение американцев в соседние с Ираном Афганистан и Ирак и застольные разговоры о том, станет ли их страна, член так называемой «оси зла», следующей целью администрации Джорджа Буша-младшего.

Когда зумеры достигли совершеннолетия, все, с чем они сталкивались, – это жестокие репрессии, систематическая бесхозяйственность и коррупция. Им едва исполнилось два года, когда в 2009 году развернулось «Зеленое движение», и они едва стали взрослыми, когда в ноябре 2019 года антиправительственные протесты, вызванные топливной забастовкой, привели к тому, что силы безопасности арестовали и убили тысячи людей, включая, по меньшей мере, 23 ребенка. В 2020 году зумеры стали свидетелями того, как Корпус стражей исламской революции (КСИР) сбил украинский пассажирский авиалайнер, в результате чего погибли все 176 человек, находившихся на борту, в том числе многие талантливые иранцы, которые переехали жить в Канаду.

Это поколение пережило глобальную пандемию и испытало шок, когда иранский верховный лидер аятолла Али Хаменеи отказал им (в начале) в западных вакцинах, не смотря на самое большое количество смертей и случаев заболевания на Ближнем Востоке. Затем они в основном стояли в стороне, пока клерикальный истеблишмент создавал правительство жесткой линии, чтобы прийти к власти сначала на парламентских выборах 2020 года, а затем на президентских выборах 2021 года.

Новое поколение иранской молодежи выросло в условиях почти двух десятилетий карательных, широкомасштабных экономических санкций и международной изоляции, вызванной ядерной программой, достоинства которой иранцы все чаще ставят под сомнение, публично выражая свое несогласие с ней. Для большинства молодых людей жизнь в Иране тяжела, если у них нет связей или богатства.

Благодаря Интернету, это поколение молодежи является «цифровыми аборигенами» и частью глобализированного поколения Z, поскольку у них много общих интересов и предпочтений. Как и их западные сверстники, это поколение родилось с информационно-коммуникационными технологиями под рукой, хотя и с трудностями, связанными с необходимостью использовать средства обхода запретов. Зуммеры могут нелегально смотреть последний сезон сериала «Манголорец» или скачать последний подкаст или песню Rap-e Farsi («персидский рэп») для прослушивания на своих поддельных Apple AirPods, произнося слова песни слово в слово во время прогулки по усаженным деревьями улицам.

Зумеры создали вирусные мемы, высмеивающие клерикальный истеблишмент, например, отсутствие харизмы у президента Ирана Эбрахима Раиси, и подделки под жесткую линию бывшего президента Махмуда Ахмадинежада в виде певицы Билли Эйлиш, исполняющей песню «Bad Guy». Они создали вирусные видеоролики, относящиеся к президентским выборам в США 2020 года, о которых никто не догадается, что они были сделаны в Иране, и сформировали в Интернете армию критиков, рассказывающих о том, как иранская туристическая инициатива обеляет Исламскую Республику.

В марте 2021 года в Иране стало популярным приложение Clubhouse, предназначенное только для аудиозаписей (но с тех пор его популярность снизилась). В номере на персидском языке «Клерикалы: да или нет?» (Akhoond, na ya na?), я слушал, как несколько иранских подростков, ни один из которых не старше 17-18 лет, один за другим включали свои микрофоны и ругали Исламскую Республику, используя выражения, которые заставили бы покраснеть их родителей. Когда модератор выразил обеспокоенность по поводу их безопасности за такую прямоту, один из них ответил: «Ну и что с того?»

Что еще более важно, благодаря Интернету представители поколения Z узнали не только о прошлом своей страны, но и научились ставить под сомнение вещи и проводить собственные исследования. «Они значительно смелее по сравнению с предыдущим поколением. Они не стесняются пробовать новые вещи, исследовать новые миры, – говорит Исфахани. – Иранской молодежи также присуще глубокое чувство индивидуализма и неприятие всего, что может посягнуть на их частную жизнь или личные свободы».

Социальные сети дали иранцам возможность видеть беды своей страны в реальном времени, будь то общенациональные или локальные протесты, жестокие репрессии, которые можно наблюдать на аккаунтах в Instagram, таких как @1500tasvir, или социальное неравенство – различия между ними и богатой элитой режима – через вирусные посты и аккаунты, такие как @therichkidssoftehran.

Это подтверждает иранский рэпер-диссидент Тумадж Салехи, который был арестован в 2021 году за критику правительства в его текстах. В них он рассказывал о репрессиях, бедности и несправедливости. 30 октября он вновь был арестован за поддержку антиправительственных протестов. Он сказал, что новое поколение более осведомлено о текущих событиях благодаря социальным сетям. «[Новое поколение] смелее, потому что ему нечего терять [и] более жестокое, потому что оно больше пострадало», – сказал Салехи, имея в виду давление на общество как в экономическом плане, так и в связи с жестокими репрессиями против протестующих в последние годы. (Примерно 65% иранцев находятся на черте или за чертой бедности. Показатели инфляции по данным официальных органов – около 50%, но многие считают, что эти цифры не отражают реальность – цены растут стремительно. В то же время, богатая верхушка иранского режима приватизирует предприятия и переводит работников на временный контракт, что сопровождается падением зарплаты и ростом нестабильности их положения на рабочем месте – прим.).

Возможно, отчасти поэтому Хаменеи в своей июньской речи подтолкнул парламент к ратификации спорного законопроекта о системе регулирования кибер-услуг, более известного как так законопроект о защите. В той же речи он призвал к массовым репрессиям, «подобным 1981 году» – ссылка на время, когда массовые аресты и казни были обычным делом.

Законопроект криминализирует все формы инструментов обхода и потенциально заставит иранцев использовать Национальную информационную сеть, внутренний или «халяльный» интернет, отдельный от международного интернета. Исследователи свободы интернета и активисты сообщают, что законопроект уже реализуется с момента вступления Раиси в должность в августе 2021 года.

В июле 2021 года, когда появились первые новости о том, что законопроект обсуждается в парламенте, «Энтехаб» сообщил, что в интернете увеличилось количество запросов по теме «иммиграция». Это подтверждается результатами июльского исследования, проведенного компанией Stasis Consulting, согласно которым почти половина опрошенных иранцев в возрасте от 18 до 29 лет хотели бы покинуть страну. (Стоит отметить, что в стране трудно проводить точные опросы из-за авторитарного характера правительства, однако утечка мозгов – реальная проблема).

Общаясь в Интернете и наблюдая за жизнью молодежи в других странах, особенно на Западе, иранцы признают несправедливость и лицемерие, царящие в их обществе, а также видят его растраченный потенциал. И они не согласны с тем, что это тот уровень жизни, с которым они должны мириться. В результате, многие иранские молодые люди чувствуют себя оторванными от гериатрического клерикального истеблишмента – как это видно из мемов об эйджизме 95-летнего политика Ахмада Джаннати, который возглавляет могущественный иранский орган надзора – Совет стражей, и часто упоминается молодежью как «динозавр» или «доисторический».

...Мальчик в голубой рубашке застенчиво улыбается у фонтана. Эта фотография 15-летнего Али Ланди станет вирусной после того, как он спас двух пожилых женщин из горящего дома в юго-западной провинции Хузестан 9 сентября 2021 года. Проведя две недели в больнице, Ланди скончался от ожогов третьей степени, покрывших около 90 процентов его тела.

Необычным шагом стало выражение соболезнований от множества высокопоставленных чиновников, включая даже членов кабинета министров в жестком правительстве Раиси. Раиси сравнил Ланди с Мохаммадом Хоссейном Фахмиде, ребенком-солдатом, который погиб во время ирано-иракской войны, проскользнув под вражеский танк с ручной гранатой, чтобы остановить продвижение иракской танковой дивизии в осажденном иранском городе Хоррамшахр – так гласит легенда.

«История самопожертвования этого национального героя должна быть рассказана на языке искусства, культуры и СМИ – в историческом ключе, чтобы этот образцовый подросток мог вдохновлять будущие поколения детей исламского Ирана, – сказал Раиси о Ланди. – Несомненно, каждый иранец должен гордиться тем, что у него есть такие дети».

Героизм Ланди стал темой национального обсуждения. Подростка регулярно называли «национальным героем» и «мучеником». О его «почетном подвиге» говорили, что о нем напишут в школьных учебниках. Школы, улицы и бульвары должны были быть названы в его честь в каждой провинции. Готовится к выходу биографический фильм.

Ланди стал ребенком-постером для Исламской Республики, хотя и не по своей воле. Осознавая, насколько молодые иранцы отчуждены от теократии, клерикальный истеблишмент давно искал новые способы работы с населением.

В конце 2010-х годов иранское правительство наняло бывшего подпольного рэпера Амира Таталу, у которого когда-то были миллионы подписчиков в Instagram, для создания прорежимной музыки. Националистический хит Таталоо 2015 года Energy Hastei («Ядерная энергия»), в котором прославлялось неотъемлемое право страны на ядерную энергию, был спродюсирован медиа-подразделением КСИР и снят на фрегате в Персидском заливе как раз во время подписания многостороннего ядерного соглашения с мировыми державами (ядерной сделки).

Во время президентских выборов в Иране в 2017 году тогдашний кандидат Раиси встретился с Таталоо, чьи татуированные руки контрастировали с консервативным характером клерикала, стоящего сейчас у руля власти. (Сегодня Таталу с ног до головы покрыт татуировками и живет в изгнании в Турции после того, как его видели курящим косяк на концерте в Тбилиси).

В мае этого года по стране прокатилась песня «Салам Фармандех» («Салют командиру»). Религиозная песня, в которой говорится о верности Хаменеи, призывает к возвращению оккультного (скрытого – прим.) шиитского имама. В ней даже упоминается убитый командующий силами «Кудс» КСИР Кассем Солеймани. Эта песня, по общему мнению, является попыткой режима внушить детям беспрекословную преданность Исламской Республике. Песня Salam Farmandeh стала вирусной благодаря видеороликам, на которых шиитская молодежь в других странах, в том числе в США, поет ее слова на разных языках.

«Салам Фармандех» была создана режимом для борьбы с растущим разочарованием внутри страны, вызванным бесхозяйственностью, коррупцией и правительственными репрессиями. Кроме того, она написана в противовес вирусным песням иранских поп-исполнителей из диаспоры, таких как Сасан Яфтех (известный под сценическим псевдонимом Саси). Его хит-сингл 2019 года Gentleman был настолько запоминающимся, что иранские школьники всех возрастов были засняты поющими и танцующими под него в школах по всей стране.

Песня Salam Farmandeh быстро стала популярной в общественных местах, а государственные школы даже поощряли, а в некоторых случаях заставляли учеников заучивать слова песни. Власти собирали молодежные хоры, чтобы те регулярно исполняли песню на спортивных стадионах.

Но была и другая сторона «Салам Фармандех»: молодежь высмеивала песню и, в некоторых случаях, танцевала под нее, высмеивая ее слова. Неприязнь к песне даже побудила футбольных фанатов освистать один молодежный хор. Таким образом, эта прорежимная пропагандистская мелодия стала частью битвы за сердца и умы иранской молодежи.

В июне в Иране распространилась видеозапись Дня скейтбординга в южном городе Шираз, но это произошло не из-за трюков на скейтборде, а, скорее потому, что большинство подростков были одеты как готы или в skatecore (одежда скейтеров), а девушки обнажили свои крашеные волосы без обязательного хиджаба. Вирусное видео настолько шокировало власти, что они арестовали пятерых организаторов.

В течение нескольких дней десятки консерваторов пришли помолиться на место, где собрались подростки. Они выбрали молитву, которую специально произносят, когда происходит бедствие. Эти дети стали землетрясением для основной системы убеждений консерваторов.

Через неделю после Дня катания на скейтборде еще одно видео стало вирусным. На этот раз подросток надел чадру, похожую на палатку одежду, которую носят консервативные женщины, и сделал олли на своем скейтборде. Это был его способ поиздеваться над властями, включая консерваторов, которые молились за то, чтобы его грехи были смыты.

Кроме того, в августе распространилось видео, на котором маленькая девочка танцует хип-хоп под песню Rap-e Farsi в окружении толпы ликующих девочек-подростков в спортивных костюмах и без хиджаба. Если бы не флаг на заднем плане, никто бы не поверил, что видео снято в Иране.

Это видео появилось в то время, когда правительство проводило массовые репрессии против женщин из-за способов носить хиджаб. Августовский приказ, подписанный Раиси, ввел многочисленные новые ограничения на то, как женщинам одеваться в общественных местах. Власти дошли до того, что стали использовать в метрополитене технологию наблюдения, подобную китайской, с программным обеспечением для распознавания лиц, чтобы следить за тем, кто носит хиджаб, а кто – нет (и если носит, то как – прим.).

Затем случилась смерть Амини. Жина Махса Амини приехала в столицу со своей семьей из западной провинции Курдистан. 13 сентября полиция морали арестовала ее за «нарушение» обязательных правил ношения хиджаба после того, как она вышла из станции метро вместе со своим братом. Амини была доставлена в полицейский участок для прохождения курса «перевоспитания», но уже через два часа она попала в больницу после того, как ее, предположительно, жестоко избили сотрудники полиции нравов. Через три дня Амини умерла.

Возмущение по поводу убийства Амини распространилось стремительно. Вскоре из Интернета на улицы вышло движение протеста, вызванное персидскоязычным «#mahsa_amini«. В Тегеранском университете студенты держали таблички с такими сообщениями, как: «Я не хэштег. Я человек», «Я не хочу умирать» и «Жина, дорогая, ты не умрешь. Твое имя станет символом» – фраза, которая была выгравирована на могиле Амини.

Затем появилось видео, ставшее вирусным, на котором женщины, часто моложе 25 лет, начали снимать головные платки, сжигать платки и стричь волосы. Молодые мужчины также присоединились к этой акции, побрив голову и выкладывая видео на TikTok. Вскоре протесты охватили все 31 провинцию. Их возглавили представители поколения Z и женщины.

Судя по лозунгам, звучащим на улицах – «Смерть Хаменеи», «Я буду бороться. Я умру. Я верну себе Иран», «Свобода, свобода, свобода» и «Хаменеи – убийца. Его власть недействительна» – было ясно, что озабоченность выходит за рамки обязательного хиджаба. Протестующие громко и четко заявляли, что они больше не хотят исламской республики.

Зуммеры умоляли поколение своих родителей присоединиться к ним на улицах: «Привет, иранский народ. Я [представитель поколения Zer]! Я передаю это послание из Тегерана! Люди, я беспомощно прошу вас выйти на улицы и положить этому конец. ... Не упустите эту возможность. ... Давайте свергнем этот преступный и убийственный режим, который 43 года приводил Иран в отчаяние», – говорится в одной ставшей вирусной аудиозаписи.

На отдельном видео девочки-подростки скандировали: «Наш платок, наш платок, ваша петля» – имея в виду клерикальный истеблишмент – когда они вместе сжигали свои головные платки. В другом случае девочка-подросток в школьной форме написала на стенах аэрозольной краской #Mahsa_Amini и вывесила таблички с датой и временем протеста под TikTok-версию песни певца Тома Оделла «Another Love», которая использовалась в других видеороликах протеста.

Но гимном поколения Z стала песня Baraye («Ради») иранского певца Шервина Хаджипура. Он составил ее текст из реальных твитов, включающих «страшно поцеловать возлюбленного на улице» и «ради свободы». Потребности и желания протестующих были простыми, но в то же время достаточно угрожающими для того, чтобы власти арестовали Хаджипура 29 сентября. (Он был освобожден под залог 4 октября). С тех пор иранские зумеры демонстративно поют эту песню в общественных местах, включая школьные дворы, и кричат ее слова из своих автомобилей.

По данным группы «Активисты за права человека в Иране», силы безопасности арестовали более 14 000 человек и убили, по меньшей мере, 287 человек. Группа сообщила Foreign Policy 31 октября, что у 121 человека, чьи имена и возраст они смогли подтвердить, средний возраст составил 23 года, а 39 человек были моложе 18 лет.

Одной из тех, кого застрелили сотрудники сил безопасности, была 23-летняя Хадис Наджафи, звезда TikTok, которая регулярно публиковала танцевальные видеоролики и выкладывала их на свой аккаунт в Instagram. После ее смерти аккаунт Наджафи в Instagram вырос с нескольких тысяч подписчиков до более чем 82 000 и полон сообщений с соболезнованиями. «Пусть твоя душа будет счастлива, храбрая девочка», – пишут иранские пользователи под ее постами.

Другая участница протеста, 16-летняя Сарина Эсмаилзадех, была забита до смерти сотрудниками сил безопасности с помощью дубинок. Она использовала YouTube, чтобы рассказать о своих чувствах по поводу жизни в Исламской Республике, включая запреты, с которыми женщины сталкиваются ежедневно, и сравнивала свою жизнь с жизнью тех, кто живет лучше на Западе, даже разместила видео, где она поет вместе с ирландским музыкантом Hozier «Take Me to Church», находясь в машине своей семьи – все это стало вирусным после ее убийства (особенно сейчас, когда власти скрывают это, утверждая, что она умерла в результате самоубийства).

Эти девушки являются самой сутью протестного движения под руководством поколения Z. Зуммеры прекрасно знают, что на улицах их ждут не только дубинки, но и пули, и они готовы идти на этот риск от отчаяния, потому что хотят жить обычной жизнью.

Многие пожилые иранцы признают роль поколения Z в нынешних протестах и отдают им должное. «За мужество рожденных в 80-е!», – говорится в одном твите. Другой сообщает: «Я потерял дар речи из-за всего этого. Клянусь Богом, Иран никогда не видел такого мужественного поколения. Отныне, кто бы ни говорил против [поколения Z], я буду бить их по лицу». «[Поколение Z] – это те же люди, которые видели протесты и убийства [2009 года] в детстве... и в ноябре 2019 года в подростковом возрасте и сейчас они отправляют миллион твитов о своей сестре #mahsaamini за полчаса. Бойтесь этого поколения», – написал еще один.

С начала учебного года в конце сентября в социальных сетях появилось бесчисленное количество видеороликов, показывающих, как представители поколения Z срывают и портят фотографии Хомейни и Хаменеи, скандируют множество антиправительственных лозунгов и даже говорят члену добровольческого военизированного формирования «Басидж» «проваливай!». Это побудило силы безопасности ворваться в некоторые школы и арестовать детей, чтобы доставить их в «психологические учреждения», как назвал их министр образования страны.

Когда ученики отказались петь «Салам Фармандех» в одной из средних школ, многие были избиты силами безопасности, включая 16-летнюю Асру Панахи, которая умерла от полученных травм 13 октября. Репрессии не помешали даже ученикам начальной школы – поколению Альфа – скандировать боевой клич: «Женщина, жизнь, свобода!».

Неясно, что будет дальше в Иране. Но это уже не тот Иран, который был раньше. Как объяснил Исфахани: «Это поколение изменит Иран. Они просто не будут мириться с тем, что мое поколение молча терпело».

Именно об этом рассказала Foreign Policy одна из участниц протеста поколения Z в Тегеране, 22-летняя Сара, которая попросила называть ее только по имени из соображений безопасности: «Я хотела бы знать, где источник храбрости, которую мы наблюдаем, но я думаю, что она просто исходит из сердца тех из нас, кто осознал, что с него хватит! ... Это только начало перемен в нашем мире».

Клерикальный истеблишмент, похоже, признает это. В 2022 году Sobh-e-Sadegh, еженедельный журнал, связанный с КСИР, предупредил об угрозе, которую Zoomers представляют для nezam. (Это слово означает «система». Так в Иране называют глубинное государство, которое включает в себя пожизненного абсолютного правителя – верховного лидера Али Хаменеи, его Управление – Бейт рахбари, религиозную вооруженную группировку КСИР и различные клерикальные структуры; наряду с этим в Иране существует обычная армия и обычное государство с избираемыми раз в четыре года парламентом и президентом, но они мало что решают; как говорят в Иране «президент всего лишь обеспечивает логистику системы» – прим.).

В статье отмечалось, что, изучая поведение зумеров в Интернете, становится ясно, что «управлять этим поколением будет не так просто, как предыдущими поколениями, потому что оно, в отличие от предыдущих, носит в основном протестный характер по отношению к текущей ситуации» – имеется в виду статус-кво.

Каждое поколение стремится отличить себя от предшествующих поколений. Однако за последние несколько лет произошел явный перелом в настроениях. Если карательный режим многосторонних санкций, введенный при администрации Обамы, побудил иранцев направить большую часть своего гнева на правительство США, то санкции, вновь введенные администрацией Трампа после выхода США из ядерной сделки в 2018 году – несмотря на то, что Иран не нарушал ее – и продолженные администрацией Байдена, заставляют иранцев направлять большую часть своего гнева на собственное руководство.

Как сказал Foreign Policy один иранец, попросивший не называть его имени по соображениям безопасности, «санкции и правительство – одно и то же с точки зрения их экономического воздействия», имея в виду бесхозяйственность и коррупцию иранского правительства.

Усилия по возобновлению ядерного соглашения 2015 года, которые предпринимает администрация Джо Байдена, остаются в подвешенном состоянии. (Ядерная сделка предусматривает снятие с Ирана экономических санкций в обмен на его отказ от развития программы ядерных вооружений; бывший президент США Дональд Трамп в одностороннем порядке вывел США из сделки и ввел против Ирана около 2 тысяч санкций, нанеся сокрушительный удар по экономике страны; санкции охватывают не только экспорт нефти, но и практически все отрасли экономики и действуют до сих пор – прим.). Но многие иранцы понимают, что, даже в случае возобновления ядерного соглашения, ослабление санкций станет лишь временным пластырем и не приведет к коренному улучшению экономики.

Хотя на местах всегда царило чувство безысходности – 67 процентов иранцев, по сообщениям, страдают от депрессии, – последние несколько лет уничтожили слабые надежды на какие-либо внутренние изменения или реформы. Это отражается в лозунгах протестующих, таких как «Реформисты, сторонники жесткой линии, игра окончена!», – лозунгах, которые стали привычными. (Реформисты – либеральное течение режима, включая бывшего президента Ирана Хасана Роухани. Представители этого течения, в отличие от последователей жесткой линии, например от нынешнего президента Эбрахима Раиси, выступают за смягчение политики в отношении Запада и смягчение репрессий. Однако они тесно связаны с режимом и никогда не выступали против nezam – глубинного государства, настоящих правителей Ирана. На практике реформисты не сделали ничего, чтобы уменьшить полицейский террор в стране – прим.).

Некоторые иранцы надеялись, что бывший президент США Дональд Трамп выиграет второй срок и что его так называемая политика максимального давления каким-то образом приведет Исламскую Республику к краху или, по крайней мере, к изменению ее поведения. Такого мнения придерживалась Фаезе Хашеми, вспыльчивая дочь бывшего президента Ирана Али Акбара Хашеми Рафсанджани.

Хашеми удивила многих, когда во время интервью иранскому изданию Ensaf News в начале 2021 года она сказала: «Возможно, если бы давление со стороны Трампа продолжалось, мы были бы вынуждены изменить некоторые формы политики. И эти изменения, безусловно, пошли бы на пользу народу». (Она была арестована 27 сентября за якобы «подстрекательство к беспорядкам» в Тегеране).

Ее комментарии говорят о чувстве отчаяния, которое испытывают многие иранцы, особенно молодежь. Это уныние без надежды на реформы отражено в гневных текстах рэпера Салехи, например, в его песне Normal. В ней Салехи с сарказмом рассказывает о том, что «жизнь нормальна», но затем перечисляет все вещи, благодаря которым, она становится совершенно не нормальна. Например, он говорит о том, как некоторые иранцы спят в пустых могилах, потому что они бездомные, в то время как другие владеют 10 многоэтажками. «Люди всего лишь живы. Они не живут, – говорит Салехи. – Ненависть – это плохо, но общество страдает от ненависти, причем не только к режиму. Люди становятся жестокими, нетерпеливыми, усталыми и подавленными».

Усиление репрессий, дальнейшее ужесточение контроля и прогнившая экономика, которая приносит выгоду только хорошо устроенной богатой элите – такова реальность Ирана. Клерикальный истеблишмент, проводя эту политику, говорит иранской молодежи, что ее жизнь не имеет значения.

Таким образом, у иранской молодежи остается два варианта – уехать из страны или восстать.