На фото иранцы с национальными флагами и фотографиями верховного лидера Исламской Республики Аятоллы Али Хаменеи принимают участие в проправительственной демонстрации на центральной площади Энгелаб в столице Тегерана 25 ноября 2019 года, чтобы осудить дни «беспорядков», в которых Иран обвиняет своих иностранных врагов. В шоковом заявлении за 10 дней до этого правительство подняло цены на бензин на 200%, вызвав общенациональные протесты в стране, экономика которой пострадала от американских санкций.

Гнев иранской общественности по поводу государственного подавления протестов против повышения цен на топливо в ноябре 2019 года копился последние 18 месяцев, поскольку власти отказываются признаваться или публиковать какие-либо официальные отчеты об убийствах и злоупотреблениях.

Серия подстрекательских комментариев и решений иранских официальных лиц за последнюю неделю, похоже, еще больше усилила ярость людей. Эта тема вновь вошла в общественную сферу после того, как начальник службы безопасности Ирана контр-адмирал Дж. Али Шамхани оказался в одной из самых неловких ситуаций в своей политической и военной карьере, когда ему пришлось отрицать комментарий, который он якобы сделал в разгар беспорядков и во время частной беседы с Махмудом Садеги, откровенным реформистским деятелем и законодателем того времени.

«Сэр, это обычные люди. Силы безопасности убивают этих людей на улицах. Что вы делаете? Что если люди будут упорствовать и откажутся покидать улицы? Неужели вы собираетесь убить всех?» Именно эти вопросы, как утверждает Садеги, он задал контр-адмиралу. «Не надо себя сдерживать, мы их расстреляем», – якобы ответил Шамхани.

Шамхани – секретарь Высшего совета национальной безопасности (СНБ), влиятельного органа высших должностных лиц, отобранных Верховным лидером Аятоллой Али Хаменеи. В своем заявлении СНБ отклонил эту цитату как необоснованную и пообещал подать в суд на бывшего законодателя.

Беспорядки в ноябре 2019 года были спровоцированы резким решением правительства сократить субсидии на топливо, что привело к росту цен на бензин на 50%. Спорадические собрания быстро переросли в массовые антиправительственные демонстрации. Однако пламя общественного гнева, охватившее около 100 городов и поселков, было потушено самыми жестокими репрессиями, когда-либо наблюдавшимися в послереволюционном Иране.

«Международная амнистия» задокументировала и насчитала по меньшей мере 304 случая гибели людей от рук сил безопасности Исламской Республики. Тем не менее группа отметила, что реальная цифра может быть намного выше. Согласно сообщению агентства Reuters, основанному на неназванных источниках в аппарате верховного лидера Ирана и министерстве внутренних дел страны, эта цифра достигает 1500 человек.

Через полгода после беспорядков министр внутренних дел Ирана предположил, что погибло до 225 человек. Но детальное расследование насилия и суд над теми, кто стоит за этими смертями, остаются невыполненными требованиями.

Во время митингов также были арестованы тысячи людей, некоторые до сих пор находятся за решеткой. Продолжают появляться ужасающие сообщения о физических пытках и сексуальных надругательствах в отношении задержанных, и, как полагают, неустановленное число людей также умерло в заключении. Через несколько недель после того, как протесты были подавлены, тела с жестокими следами пыток все еще извлекались из плотин и рек.

В своем официальном заявлении Исламская Республика связывает большую часть протестов с государствами –противниками режима, утверждая, что в толпе присутствовали вооруженные люди, поддерживаемые иностранцами.

Но экс-депутат Садеги говорит, что вопрос о доказательствах таких заявлений поднимался во время закрытых встреч с чиновниками СНБ, которые признавали, что протестующие были обычными людьми.

В то время как Хаменеи, как говорят, оправдал репрессии, роль, которую сыграл министр внутренних дел Абдолреза Рахмани Фазли, была в центре внимания. Рахмани Фазли вызвал гнев иранцев после ответа некоторых парламентариев на вопрос о том, почему протестующие были убиты выстрелом в голову. «Ну, ноги тоже были прострелены», – ответил он.

Требование нескольких тогдашних законодателей, включая Али Мотахари, об импичменте министра, наткнулось на препятствие. Мотахари предположил, что предложение об импичменте было пресечено в зародыше верховным лидером.

Однако недвусмысленная поддержка иранского лидера, похоже, не сделала Рахмани Фазли неуязвимым. Министр столкнулся с новой головной болью на прошлой неделе после того, как Ахмад Алирезабейги, законодатель, представляющий северо-западный город Тебриз, призвал привлечь его к ответственности за «кровь на его руках» после подавления протестов в 2019 году. Заместитель министра по парламентским делам пригрозил парламентарию судебным иском. Мохаммад Джавад Коливанд также описал многих протестующих как «головорезов» – термин, который был частью оскорблений протестующих со стороны верховного лидера Ирана.

Бросив вызов угрозе судебного иска, законодатель выразил готовность к собственному судебному разбирательству, которое «могло бы дать общественности возможность услышать горькую правду о событиях ноября 2019 года».

Аппарат безопасности Ирана также охотился за некоторыми семьями, чьи близкие были застрелены, в то время как борьба этих семей за справедливость ни к чему не привела. Им пригрозили, что, если они поделятся своими историями, им грозит тюремное заключение.

Родители и даже родственники одной из таких жертв, Поуи Бхатиари, время от времени задерживались в течение последних нескольких месяцев. В последнем случае, 7 марта, родители Бахтиари вместе с родителями еще четырех жертв и группой активистов были вынуждены остаться под стражей в полиции на ночь после того, как были окружены десятками машин безопасности в Исфахане. Они проводили собрание в память об иранском герое, который сражался за конституционную революцию в начале XX века.

Отказ иранских властей ответить на критику по поводу того, как они справились с выступлениями 2019 года, похоже, оставил разрыв между государством и нацией незакрытым. Всего через три месяца после убийства в Исламской Республике прошли парламентские выборы. Но, к ужасу и смущению режима, голосование было омрачено самой низкой явкой избирателей в его истории.

В июне Иран снова пойдет на ключевые выборы, чтобы избрать нового президента. Независимо от того, кто победит, верховный лидер Хаменеи традиционно вкладывал средства в явку избирателей, которую он воспринимает как референдум о своей собственной легитимности.

Открытый файл беспорядков 2019 года остается одним из ключевых факторов, играющих роль в голосовании. Не предпринимая никаких попыток залечить шрамы, оставленные репрессиями, Исламская Республика Иран не должна удивляться еще одному удару по своей легитимности, поскольку апатия избирателей является одним из немногих доступных вариантов для разочарованной иранской общественности, которой остается только молча выразить свое недовольство.