Подобно израильско-палестинскому конфликту, саудовско-иранское соперничество всегда воспринималось как центральное в деле обеспечения регионального мира и безопасности. Но так ли это на самом деле? Может ли решение Эр-Рияда и Тегерана восстановить дипломатические отношения с помощью Пекина способствовать реальной стабильности на Ближнем Востоке?

Глупо выступать против политических переговоров между противниками. Это, конечно, лучше, чем воевать. Но я считаю, что этот процесс, скорее всего, принесет ограниченный выигрыш в региональной безопасности по трем причинам.

Во-первых, неизменная склонность иранского режима к экспансионизму. Во-вторых, нежелание и неспособность Китая играть более значительную роль в обеспечении безопасности в регионе. В-третьих, глубокие опасения Израиля по поводу ядерной программы Тегерана.

Давайте начнем с Ирана. Исламскую Республику нельзя назвать прагматичной. Но история показала, что она также глубоко консервативна, когда речь идет о ее сектантском мировоззрении, и последовательна в том, как она его придерживается. В Тегеране внешней политикой Ирана руководят не дипломаты, некоторые из которых участвовали в переговорах по соглашению со своими саудовскими коллегами. Скорее, это верховный лидер Али Хаменеи и, все чаще в последние годы, Корпус стражей исламской революции, и эти деятели считают, что судьба Ирана может быть решена только путем распространения его шиитских идеалов по всему арабо-мусульманскому миру, если потребуется, силой.

Если бы Иран не оказался в дипломатической изоляции, а его экономика не находилась в тяжелом положении, он, скорее всего, не стал бы думать о сближении с Саудовской Аравией. Действительно, это сближение – прагматичная сторона иранской внешней политики. Но как только Тегеран получит выгоду от сделки, он снова покажет свой истинный характер и проявит мало сдержанности в своем региональном подходе. Ирак остается в поле зрения Ирана, и план всегда заключался в том, чтобы контролировать иракскую политику и ресурсы с помощью насилия, запугивания и тактики «разделяй и властвуй». Иран не собирается отказываться и от Йемена, учитывая его стратегическое расположение и близость к глобальным перекресткам.

Что касается Китая, то Пекин заслуживает похвалы за то, что представляет себя в качестве посредника в регионе, который традиционно находился под влиянием США. Но даже самый дилетантский наблюдатель международных отношений знает, что дипломатия без зубов может быть очень недолговечной.

Главная причина, по которой США смогли добиться исторических арабо-израильских мирных соглашений – сначала между Египтом и Израилем, а затем между Иорданией и Израилем – заключалась в том, что они предоставили гарантии безопасности сторонам, участвовавшим в переговорах. Китай не заинтересован в предоставлении таких гарантий ни иранцам, ни саудовцам, потому что его основные инвестиции в безопасность находятся в Азии. Ближний Восток слишком далеко от дома, и риск перенапряжения слишком реален для китайцев. Пекин предпочитает продолжать пользоваться американской безопасностью и ставить во главу угла свои экономические и энергетические интересы в регионе.

Учитывая то, что договоренность не включает ядерную программу Тегерана, это оставляет без внимания главную бомбу замедленного действия.

Таким образом, когда Иран откажется от своих обещаний (это вопрос «когда», а не «если») и снова будет угрожать безопасности Саудовской Аравии, Китай будет не в состоянии играть какую-либо значимую полицейскую или сдерживающую роль.

Может ли Китай расширить свое военное присутствие на Ближнем Востоке? В какой-то степени может. Но хочет ли он этого, и сможет ли он заменить США в качестве гаранта безопасности? Я так не думаю. Несмотря на все заявления о конце влияния США на Ближнем Востоке, Вашингтон не собирается сдавать свои мощные и непревзойденные военные позиции в регионе, главным образом, по более широким геополитическим причинам.

Ничто так не изменит региональную безопасность, как решение проблемы ядерной программы Ирана. И здесь нет никаких признаков прогресса. Израиль сконцентрирован на этом вопросе и сделает все возможное, чтобы помешать Тегерану получить бомбу, даже если это приведет к региональной войне. Для израильтян возможность превращения Ирана в ядерное государство является экзистенциальной проблемой. Учитывая, что саудовско-иранское соглашение не включает в себя ядерную программу Тегерана, это оставляет без внимания мощную бомбу замедленного действия.

Израиль надеялся нормализовать отношения с Саудовской Аравией, после того как он сделал это с ОАЭ и Бахрейном в последние годы, в попытке дальнейшей изоляции Ирана и создания региональной оборонной архитектуры, направленной против него. Но сейчас уже не так очевидно, что Эр-Рияд будет рисковать своей связью с Тегераном, объединившись с историческим врагом последнего.

Возможно, это и хорошо, потому что восприятие иранской угрозы в Израиле и Саудовской Аравии сильно отличается. Эр-Рияд, конечно, беспокоится по поводу приобретения Ираном ядерного оружия, но не считает это смертельной опасностью. Израиль, напротив, видит, и, в отличие от Эр-Рияда, готов использовать – и уже использовал – военную силу для предотвращения такого сценария. Для Эр-Рияда расширение Авраамских соглашений все еще является вариантом или страховым полисом, но только в том случае, если Иран вернется к своим старым методам и снова будет запугивать своих соседей, что, по моему мнению, и произойдет [рано или поздно].

Мотивы Саудовской Аравии для заключения сделки с Ираном основаны на безопасности. У Ирана мотивы экономические. Здесь, безусловно, есть несоответствие.

Кроме того, между двумя сторонами нет стратегического паритета. Саудовцы боятся иранцев и являются более слабой стороной в военном отношении; иранцы не чувствуют угрозы со стороны саудовцев и являются агрессором. Такой резкий дисбаланс является плохой основой для продуктивного диалога по вопросам безопасности.

Возможно, при определенном везении и эффективной коммуникации между Тегераном и Эр-Риядом, эта новая сделка может временно снизить температуру в двусторонних отношениях, но этого недостаточно для продвижения региональной безопасности.

Почти четыре с половиной десятилетия правления мулл в Тегеране показали, что Иран, несмотря на прагматичность своих методов, стремится к региональному господству. Китай имеет рычаги влияния на Иран из-за нефтяной политики, но он не в состоянии изменить пути Тегерана. Израиль, тем временем, приближается к бомбардировке ядерной инфраструктуры Ирана.

Саудовско-иранское взаимопонимание – это радостная новость для региона, который ищет хоть какой-то оптимизм. Однако, проблема безопасности на современном Ближнем Востоке гораздо более многогранна, чем в прошлом, и поэтому потребует гораздо большего, чем неопределенное соглашение между Эр-Риядом и Тегераном.