Какие последствия для национальной безопасности Израиля будет иметь свержение правительства Биньямина Нетаньяху и замена его новой администрацией во главе с Нафтали Беннетом и Яиром Лапидом?

В прошлом появление нового премьер-министра, относительно неопытного в области национальной безопасности, приводило к тому, что противники Израиля пытались «проверить» нового руководителя, что приводило к периоду нестабильности.

В январе 2006 года, когда Эхуд Ольмерт сменил у руля немощного Ариэля Шарона, последовала серия провокаций, сначала со стороны ХАМАС в Газе, а затем ливанской «Хезболлы». Это привело к началу Второй ливанской войны в июле-августе 2006 года. Хотя невозможно установить определенную причинно-следственную связь между приходом Ольмерта к власти и провокациями ХАМАС и «Хезболлы», время указывает на то, что приход Ольмерта и его неопытность в области национальной безопасности почти наверняка повлияли на процесс принятия решений в обеих организациях.

Что же тогда можно сказать о новом правительстве и вероятных проблемах, с которыми оно столкнется?

Важно помнить, что новое правительство значительно богаче в плане опыта в области национальной безопасности, чем администрация Ольмерта. В последней был только один министр с опытом работы в сфере безопасности на высшем уровне – бывший начальник штаба ЦАХАЛа (Армия обороны Израиля, АОИ) Шауль Мофаз. Из-за слабости своего избирательного списка Мофаз имел портфель министерства транспорта.

Беннет, напротив, сам занимал пост министра обороны Нетаньяху в 2019-2020 годах. Не менее важно, что бывший начальник штаба ЦАХАЛа Бенни Ганц останется на своем посту в министерстве обороны. Таким образом, новый кабинет, хотя и не прошедший проверку, не испытывает недостатка в полномочиях и опыте в сфере национальной безопасности на высшем уровне.

Есть два «досье» по национальной безопасности, которые, вероятно, привлекут непосредственное внимание нового правительства. Это проблема ХАМАСа в Газе и, что более важно, продолжающаяся теневая война Израиля с Ираном.

Что касается первого, то уже ясно, что власть ХАМАС в Газе стремится сохранить динамику, созданную в ходе 11-дневного периода боевых действий в конце мая. Запуск зажигательных шаров из Газы во вторник, который вызвал 20 пожаров на территории Израиля, указал на вероятное направление «теста». Хамас будет стремиться продолжать оказывать давление на Израиль (и Палестинскую автономию), сосредоточившись на вопросе Аль-Аксы и Иерусалима, при этом выверяя свои действия таким образом, чтобы они не достигли порога, который может сделать неизбежным крупный ответ Израиля.

Пока неясно, будет ли новое израильское правительство готово принять эту продолжающуюся модель периодических вспышек.

В прошлом Нафтали Беннет решительно выступал против любых попыток долгосрочного сосуществования с вооруженным режимом ХАМАС в Газе. Будучи членом кабинета министров в 2014 году, он говорил о необходимости полной «демилитаризации Газы, как в Иудее и Самарии. Никаких ракет. Никаких туннелей. Перед ЦАХАЛом должна быть поставлена четкая задача: сделать так, чтобы это произошло». Серьезный отход от нынешней политики фактического сосуществования с Газой, контролируемой ХАМАСом, плюс усилия по созданию системы сдерживания против него, кажется маловероятным.

Хамас понес ущерб в ходе последних 11 дней боев. Но он также добился значительного успеха: мобилизовавшись вокруг символов Аль-Аксы и Иерусалима, ему удалось спровоцировать широкомасштабные беспорядки в Израиле, некоторые волнения на Западном берегу и мобилизацию мусульманского общественного мнения в значительной части Запада (в меньшей степени на Ближнем Востоке). Это движение, несомненно, захочет и дальше использовать открывшиеся таким образом возможности в ближайшие месяцы для попытки добиться лидерства в палестинском деле.

Что касается вопроса о теневой войне с Ираном, то здесь есть фактор первостепенной важности: Россия. Отношения Израиля с Москвой сыграли решающую роль в поддержании дипломатической обстановки, которая делает возможной продолжающуюся попытку Израиля ослабить и подорвать иранский военный потенциал в Сирии. (Израиль систематически бомбит иранские объекты и объекты про-иранской организации Хезболла в Сирии, но избегает ударов по местам сосредоточения российских войск, а российские ПВО не ведут огонь по израильским самолетам, – прим.).

Не было отношений более персонализированных, чем эти. Российское министерство обороны выступает за Асада и хотело сделать шаг, чтобы предотвратить дезорганизацию в Сирии, которая является неизбежным результатом продолжающейся и интенсивной кампании Израиля. Личная связь, установленная Нетаньяху с президентом Владимиром Путиным, и неустанные усилия Нетаньяху в области личной дипломатии сыграли важную роль в достижении баланса. Пока неясно, сохранится ли этот канал связи и влияния после свержения Нетаньяху.

Это изменение происходит в неподходящий момент, поскольку дипломатические усилия США в отношении Ирана также плохо сказываются на кампании «война между войнами» (имеется в виду широкий комплекс мер Израиля, направленных против Ирана – нападения на иранских физиков-ядерщиков, подрывы иранских судов, подрывы иранских ядерных объектов, израильские бомбежки иранских объектов в Сирии, – прим.). Как часть кампании «максимального давления» на Тегеран, проводимой предыдущей администрацией США (выход Трампа из ядерной сделки с Ираном и введение против Ирана новых санкций), кампания Израиля была естественной. Но в регионе, где Вашингтон стремится (пусть и неуловимо) к сближению с Тегераном (и восстановлению ядерной сделки — отмене санкций в обмен на отказ Ирана от программы ядерного оружия, – прим.), она рискует показаться аномалией. В такой момент США вполне могут начать искать общего согласия с Россией по Сирии. Такой процесс, если он возникнет и продолжится, поставит под сомнение целесообразность продолжения Израилем кампании по предотвращению продолжающейся консолидации Ирана в Сирии.

Сохранение нынешнего согласия России на израильские операции, похоже, станет серьезной проблемой для нового израильского правительства. Это должно быть достигнуто новым израильским руководством, столкнувшимся с одним из ведущих мировых государственных деятелей и стратегов, в то время, когда предпочтения Вашингтона, вероятно, будут расходиться с израильскими. Беннетт, будучи министром обороны, утверждал, что есть признаки того, что израильская политика преуспевает в ускорении вывода иранских войск из Сирии. Это утверждение оказалось преждевременным. Этот вопрос будет продолжать привлекать его внимание.

Газа и борьба ХАМАСа (исламисты, контролирующие Сектор Газа, – прим.) за лидерство в Палестине через Аль-Аксу, вероятно, привлекут к себе внимание, поскольку это повлечет за собой немедленные действия. Но вопрос сохранения «окна» для продолжающейся кампании против Ирана является более серьезной задачей.

Широкие контуры израильской стратегии национальной безопасности, тем временем, почти не будут затронуты сменой правительства. Времена, когда серьезные расколы по этим вопросам влияли на основные избирательные лагеря в Израиле, давно прошли. Они стали жертвой краха процесса Осло в 2000 году (мирный процесс между Израилем и палестинцами, – прим.). Они не подают признаков возвращения. Новая администрация, похоже, продолжит долгосрочную военную стратегию Нетаньяху, стремясь укрепить экономическую и социальную мощь Израиля и избежать как уступок, так и ненужных конфронтаций, действуя при этом в расчете на сохранение враждебности со стороны значительных сил в исламском мире. (Речь идет о сохранении израильской блокады Сектора Газа и оккупации Западного Берега реки Иордан, – прим.).

Вопрос, на который придется ответить в предстоящий период, заключается не в применении нового подхода, а, скорее, в эффективности работы новой управленческой команды по продолжению применения стратегии, эффективно действующей уже два десятилетия.

Автор является исполнительным директором Ближневосточного центра отчетности и анализа и научным сотрудником Ближневосточного форума. Он является автором книги «Дни падения: Путешествие репортера в войнах в Сирии и Ираке».