Захват Талибаном Афганистана поставил сложные вопросы о будущем салафитско-джихадистских движений, в том числе в Турции и соседней Сирии, где угроза со стороны таких групп была в основном сдержана. Возрастут ли риски в будущем, во многом будет зависеть от того, как талибы будут строить свои отношения с джихадистскими группами в Афганистане.

Турецкие исламисты разных направлений приветствовали захват власти талибами, хотя некоторым, очевидно, пришлось сдерживать свое ликование.

Журналист, который в прошлом был близок к группам, симпатизирующим «Исламскому государству»*, рассказал «Аль-Монитору» на условиях анонимности, что салафитские группы в Турции приветствовали приход к власти талибов, но некоторые из них слишком опасались властей, чтобы вести активную пропаганду «победы». «Особенно джамаат Коньи, который поддерживает тесные отношения с Талибаном, вел себя тише, чем ожидалось. Джамаат Коньи имеет давние отношения с Талибаном* с конца 1990-х годов. Они предоставляли бойцов и оказывали финансовую и политическую поддержку талибам до 2010 года», – сказал журналист. «Другие, небольшие и слабые группы сторонников «Аль-Каиды»*, особенно группа, базирующаяся в Ване, были более активны, чем группа в Конье, хотя они не имели прямых связей с Талибаном», – добавил он.

Некоторые проправительственные СМИ также аплодировали талибам. Тамер Коркмаз, обозреватель исламистской газеты «Ени Сафак», написал 1 сентября: «20-летняя оккупация Афганистана закончилась вчера вечером с выводом последних американских солдат – простите, террористов. Идол США и Запада рухнул. Начался необычный период. Различные западные идолы по всему миру будут рушиться один за другим в ближайшие годы».

Талибам аплодировали и из особой среды: светские, но ярые антиамериканские турки, которые называют себя антиимпериалистами. Догу Перинчек, лидер партии «Родина» – небольшой, но активной антиамериканской и евразийской группы, которая утверждает, что в последние годы повлияла на политику президента Реджепа Тайипа Эрдогана – сравнил триумф талибов с освободительной войной Турции после Первой мировой войны и заявил, что у международного сообщества нет другого выхода, кроме как признать власть талибов.

Однако некоторые салафитско-джихадистские группы в Турции не были так счастливы. Для них «Аль-Каида» и «Талибан» являются отступниками от ислама, которые «захватили Афганистан в сотрудничестве с Соединенными Штатами», согласно видео, размещенному на YouTube. Перспектива признания талибов «тагутскими» государствами (в исламе термин «тагут» охватывает как отдельных людей, так и целые группы людей или организации, которые «отвернулись от предписаний Аллаха», – прим.), говорится в ролике, является доказательством того, что им не удалось установить подлинное исламское правление. В видеоролике талибов обвиняют в том, что они отклонились от цели джихада и отказались от борьбы, чтобы вести переговоры с американцами в «шикарных отелях» в Дохе.

Основным предметом разногласий между джихадистами в Турции, похоже, являются методы, а именно разногласия по поводу того, должны ли они стремиться к созданию исламских эмиратов или всеохватывающего исламского халифата. В то время как Талибан стремится к исламскому правлению только в Афганистане, поддерживающие ИГИЛ салафитско-джихадистские группы выступают за единое государство для всего мусульманского мира.

В Идлибе, северо-западной сирийской провинции, граничащей с Турцией и являющейся последним оплотом радикальных исламистских боевиков в стране, салафитско-джихадистские группировки выглядели менее ликующими из-за заявлений талибов о налаживании отношений с международным сообществом.

Хотя «Хайят Тахрир аль-Шам» (ХТШ)*, доминирующая группировка в Идлибе, формально отреклась от своих корней в «Аль-Каиде» и попыталась сделать себе ребрендинг как умеренная фракция, которая борется только с сирийским режимом и не враждебна Западу, салафитско-джихадистские структуры в Турции и Сирии в целом являются группами, которые по сути отвергают современную международную систему. Захват Талибаном Афганистана дает им пример того, как вести затяжную войну, чтобы одержать победу над своими врагами.

Такая риторика свидетельствует о намерении ХТШ последовать примеру Талибана и вести длительную войну. Однако у ХТШ и других салафитских групп в Сирии нет прочной социальной базы и поддержки со стороны большинства сирийских оппозиционных групп и простых сирийцев, недовольных режимом. Тем не менее, они, безусловно, будут использовать пример талибов в качестве мотивационной пропаганды.

Фактически, ХТШ уже пытается скопировать стратегию Талибана, пытаясь «сириализировать» свои ряды и показать, что она отказалась от понятия глобального джихада. С 2019 года группировка часто выражает желание иметь хорошие отношения с Западом и утверждает, что не представляет для него угрозы. (ХТШ удаляют некоторых иностранный боевиков-джихадистов из своих рядов. Однако эти боевики находят поддержку среди других исламистских группировок в Идлибе, – прим.).

Захват Афганистана талибами также вызвал дискуссию о возможном перемещении исламистских боевиков из Сирии в Афганистан и наоборот. Переток из Сирии в Афганистан представляется возможным, но только в отношении таджикских, узбекских, чеченских и уйгурских групп. Талибам не нужны арабские или европейские бойцы. Более того, не ожидается, что они примут таких бойцов из-за обещаний безопасности [для внешнего мира], которые они дали.

Что касается азиатских боевиков, то две основные причины могут заставить их перебраться в Афганистан. Во-первых, большинство азиатских боевиков в Сирии пришли из Афганистана, и им больше нечего делать в Сирии. Во-вторых, и это самое главное, талибы могут легко влить их в афганское общество.

Учитывая это, можем ли мы в ближайшем будущем увидеть еще одну региональную мобилизацию вооруженных салафитско-джихадистских сетей? Такая перспектива представляется маловероятной как в турецко-сирийском, так и в сирийско-региональном контексте, поскольку большинство салафитских группировок в регионе либо потерпели поражение, как ИГИЛ, либо были ограничены относительно небольшими территориями, как ХТШ, и вынуждены трансформироваться. Салафитские движения очень ограничены в Ливане и почти отсутствуют в Иордании. Ирак – еще одна страна, где способность салафитских групп к вооруженной мобилизации была подорвана во время оккупации под руководством США, последующей гражданской войны и кампании против ИГИЛ.

Учитывая все это, возрождение регионального вооруженного движения салафитов-джихадистов в среднесрочной перспективе представляется маловероятным.

Тем не менее, захват Талибаном Афганистана, несомненно, вызовет некоторые колебания на линиях разлома безопасности в регионе. Несмотря на заверения талибов в безопасности соседних стран и международного сообщества, несколько нерешенных вопросов могут повлиять на будущий курс глобальных движений салафитов-джихадистов.

Во-первых, будет ли Талибан стремиться изгнать иностранных боевиков-джихадистов из Афганистана? Если да, то вернутся ли эти боевики в свои страны или будут искать другие территории для укрытия?

Во-вторых, позволит ли Талибан этим боевикам дестабилизировать соседние страны? Если нет, приведет ли это в ближайшем будущем к полномасштабному конфликту между Талибаном и салафитскими джихадистами в Афганистане?

При любом сценарии отказ талибов сотрудничать с международным сообществом создаст вакуум с глубокими последствиями для региона. В частности, страны Центральной Азии могут оказаться под угрозой со стороны вооруженных групп, которые уже много лет находятся в изгнании в Афганистане. В среднесрочной перспективе такие перемещения боевиков могут затронуть также Иран, Сирию и Турцию. Пакистан, со своей стороны, уже столкнулся с возрождением пакистанского Талибана, который в последнее время активизировал нападения на силы безопасности и вновь присягнул на верность афганскому Талибану после падения Кабула.

* - террористическая организация, запрещена в РФ