Хотя этот сценарий все еще маловероятен, существует большая вероятность того, что режим может отреагировать на необычно продолжительные протесты каким-то радикальным изменением политики, будь то в вопросах внешней политики, таких как ядерные переговоры, или в обменах военными ударами с противниками, такими как Израиль.
Изменение политики может быть либо тактическим ходом, направленным на то, чтобы сменить тему и отвлечь иранскую общественность от продолжающихся протестов, либо реальным решением некоторых структурных фундаментальных политических и\или экономических проблем режима, которые позволили протестам распространиться шире, чем обычно.
Два возможных исхода иранской сделки
В отношении ядерной сделки существует, по крайней мере, два варианта развития событий.
Почувствовав отчаяние, верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи может решить пойти на риск и наконец обогатить уран до 90% оружейного уровня.
Это будет не то же самое, что иметь полностью функциональное ядерное оружие, но это станет огромным научным и национальным достижением, которое может отвлечь общественность.
Это также вызовет публичную словесную войну с козлами отпущения Ирана, такими как Израиль и США, и, возможно, даже приведет к дальнейшим шагам по дипломатической и экономической изоляции Ирана.
Такой шаг может также заставить Израиль или США предпринять новые крупные диверсии или кибер-операции против Исламской Республики Иран.
Хотя все эти результаты в какой-то мере будут негативными для Хаменеи, они могут снизить энтузиазм в отношении противостояния режиму и вызвать эффект «сплочения вокруг флага», который, гипотетически, может помочь Хаменеи избежать протестов.
Если иранская ядерная команда освоит хотя бы некоторые вопросы управления детонацией, над которыми, как мы знаем, они работали еще в 1999-2003 годах, Хаменаи может отдать приказ о проведении подземного ядерного испытания.
Это стало бы еще большим ядерным достижением и вызвало бы еще более жесткий глобальный ответ - что, опять же, может еще больше сплотить иранское общество против Израиля и США.
Но подобные варианты остаются крайне рискованными.
Экономика Тегерана и так находится в затруднительном положении из-за многолетних санкций, особенно ядерных, которые являются самыми широкими.
Нынешние протесты начались из-за того, что полиция
нравов пытала и убила женщину за то, что та недостаточно прикрывала волосы, а также из-за общего плохого обращения с женщинами.
Тем не менее, одной из причин того, что протесты получили большее распространение и продолжаются дольше, является общая гнилая экономическая ситуация.
В таких обстоятельствах удвоение усилий по ядерным вооружениям, которое может ухудшить экономическую ситуацию, все еще может сработать для Хаменеи, но, вероятно, это самый рискованный вариант.
В отличие от этого, продвижение вперед ядерной сделки позволит напрямую решить широкие экономические проблемы.
Объявление о возвращении к ядерной сделке и последующем снятии санкций может расколоть протестующих, поскольку прагматики могут выйти из протестов.
Прагматики в целом не возражают против того, что режим налагает религиозные ограничения на женщин, и больше расстроены экономической ситуацией или конкретным инцидентом, в котором была убита одна женщина.
Если бы ядерная сделка продвигалась вперед вместе с ожидаемым ослаблением санкций (сделка предполагает отмену части санкций в обмен на отказ Ирана от программ обогащения урана до оружейного уровня, то есть от планов по созданию ядерного оружия - прим.), Хаменеи мог бы пересмотреть вопрос о своем отношении к конкретным виновникам убийства женщины, вымазать дегтем и перьями нескольких бойцов ополчений Басидж [или сотрудников полиции нравов], и таким образом поставить галочку для прагматиков, рассмотрев последствия конкретного инцидента и наказав конкретных виновников.
Это может изолировать группы либеральных иранцев, которые выступают против религиозного угнетения режима, но составляют меньшинство.
Кроме того, прийти к формуле ядерного соглашения с США будет несложно, поскольку Вашингтон уже готов принять сделку, предложенную ЕС несколько месяцев назад, - с ее серией взаимных постепенных шагов сторон по снятию санкций, и даже, в конечном итоге, с закрытием расследований МАГАТЭ о незаконных иранских ядерных действиях.
Ирану придется позволить исследователям МАГАТЭ работать на его территории, но, с другой стороны, у него есть большой опыт затягивания процессов с международными инспекторами.
При условии возвращения к ядерным ограничениям JCPOA Хаменеи, скорее всего, получит желаемое облегчение санкций, даже если вопросы с МАГАТЭ не будут полностью сняты.
Однако при ближайшем рассмотрении этого варианта возникают серьезные проблемы со сроками.
Сделка, предложенная ЕС, предполагает постепенные изменения. Даже после подписания нового соглашения может пройти несколько месяцев, прежде чем начнется ослабление санкций, не говоря уже о том, чтобы его позитивный для экономики эффект сказался на жизни рядовых иранцев.
Некоторые из этих процессов могут быть ускорены, если Хаменеи ускорит возвращение к ядерным ограничениям. Но, несмотря ни на что, задержка будет иметь место.
Станет ли Хаменеи играть в азартные игры, полагая, что он сможет нейтрализовать поддержку протестов, просто объявив о том, что санкции в конечном итоге будут сняты, без особых результатов, способных прямо сейчас облегчить жизнь протестующих?
Уйдет ли после этого прагматично настроенная часть протестующих домой, не увидев реального улучшения своего индивидуального экономического положения?
Другими словами, даже если этот шаг имеет смысл, в том плане, что он позволит отправить часть протестующих домой, он может занять слишком много времени, а это позволит протестам продолжаться в течение нескольких месяцев, пока позитивные последствия ослабления санкций не станут достоянием режима.
Вне ядерной проблемы Иран иногда отвлекает протестующих победами или разжиганием конфликтов в регионе, который и без того уже накален. Традиционно у него есть много вариантов для этого: Хезболла в Ливане, Исламский джихад в Газе, Хуситы в Йемене, некоторые военизированные формирования в Сирии.
Но, возможно, сейчас не лучший момент для того, чтобы использовать подобные варианты.
Возможно, «Хезболла» и Ливан вот-вот подпишут морское соглашение с Израилем. Это не означает, что стороны не будут конфликтовать в будущем, но это снижает вероятность какого-либо крупного конфликта в настоящее время.
Аналогичным образом, Исламский джихад в Газе подвергся ударам со стороны Армии обороны Израиля (АОИ) во время операции «Рассвет» в августе. Никто не думает, что Исламский джихад в принципе прекратил ракетные обстрелы Израиля, но он вряд ли захочет начинать новый конфликт прямо сейчас.
Сирия в последнее время была слабым местом для Ирана, а кампания АОИ "война между войнами" в основном выводила иранских марионеток в этой стране из равновесия.
Йемен, вероятно, является самым легким местом для создания проблем, тем более что срок перемирия там недавно истек. Хуситов также можно использовать для ракетных обстрелов Саудовской Аравии, что вызовет поток новостей, тем более, что эта страна является более легкой добычей, чем лучше защищенный Израиль.
Террористические атаки на израильтян - это всегда вариант, или захват морских судов различных стран, но такая тактика имела ограниченный успех в последние годы и не принесла много новостей.
Хаменеи всегда может попытаться создать дополнительные проблемы в Ираке, но сейчас, с учетом внутренней динамики, неясно, отвлечет ли это протестующих внутри Ирана и добьется ли Хаменеи чего-либо, кроме, возможно, отчуждения растущего числа иракских шиитов.
В целом, у Хаменеи много вариантов сменить тему протестов на ядерной и военной арене, но среди них мало хороших. Любой новый радикальный вариант, который он выберет, скорее всего, повлечет за собой тяжелые издержки для его режима.