17-летний подросток был освобожден из тюрьмы накануне вечером, спустя почти пять месяцев после того, как его арестовали во время рейда израильских военных в 4 утра.

 Язен содержался под «административным арестом». Это — давний инструмент политики безопасности, унаследованный от британцев. Он позволяет израильскому государству заключать людей в тюрьму на неопределенный срок без предъявления обвинений и без каких-либо доказательств против них.

 «У них есть секретное досье», — говорит Язен. «Они не говорят вам, что в нем».

Он вернулся домой, потому что был в числе 180 палестинских детей и женщин, освобожденных из тюрем Израилем в ходе недавнего обмена на заложников, удерживаемых ХАМАС в Газе.

 В то время, когда освобождались палестинские заключенные, Израиль задерживал все новых и новых людей, делая это с максимальной частотой — самой высокой частотой за последние годы. За несколько недель, прошедших после 7 октября, число людей, содержащихся под административным арестом, которое уже достигло 30-летнего максимума в 1300 человек, выросло до более чем 2800.

Когда Язен был освобожден, его семье сказали не устраивать публичных торжеств и не общаться со СМИ. Такие же инструкции были даны семьям двух других подростков, которые рассказали BBC о своих переживаниях. Однако все три семьи заявили, что хотят привлечь внимание к проблеме административного задержания.

Израиль утверждает, что такая политика соответствует международному праву и является необходимой превентивной мерой для борьбы с терроризмом. Морис Хирш, бывший директор военной прокуратуры на Западном берегу реки Иордан с 2013 по 2016 год, сказал BBC, что Израиль «не только соблюдает международное право, но и значительно превосходит его», позволяя задержанным подавать апелляции и обеспечивая пересмотр их задержаний каждые шесть месяцев. Однако правозащитные группы утверждают, что широкое применение Израилем этой меры является злоупотреблением законом о безопасности, который не предназначен для использования в таких масштабах, и что задержанные не могут эффективно защищаться или подавать апелляцию, поскольку не имеют доступа к доказательствам против них.

«Согласно международному праву, административное задержание должно быть редким исключением», — говорит Джессика Монтелл, исполнительный директор HaMoked, израильской правозащитной организации, которая следит за задержанием палестинцев.

 «Предполагается, что вы используете его, когда существует настоящая опасность и нет другого способа предотвратить эту опасность, кроме как задержать человека. Но очевидно, что Израиль использует его не так. Он задерживает сотни, тысячи людей без предъявления обвинений и использует административное задержание, чтобы оградить себя от проверок».

Палестинцы подвергаются административному задержанию в этом регионе с 1945 года. Это происходило во времена британского мандата, и происходит сегодня на оккупированной палестинской территории. В очень редких случаях этот закон применялся против израильских поселенцев, но в подавляющем большинстве случаев он используется для задержания палестинцев Западного берега, включая детей.

 Административные задержанные получают право на слушание — в военном суде, перед израильским военным судьей, — но государство не обязано раскрывать задержанным или их адвокатам никаких своих доказательств. Затем задержанные могут быть приговорены к сроку до шести месяцев. Но эти шесть месяцев могут быть продлены военным судом на неопределенный срок, что означает, что административные задержанные не имеют ни малейшего представления о том, как долго они будут находиться в заключении.

 «Что действительно мучает, так это неопределенность, — говорит Язен, сидя в своей гостиной. — Закончишь ли ты свои шесть месяцев и уйдешь? Или вам продлят срок на год, на два года?».

 Задержанные могут подать апелляцию, вплоть до Верховного суда Израиля, но, не имея доступа к уликам против них, им не на чем основываться. Палестинцы, которых официально судят в военных судах, имеют больший доступ к доказательствам, но эти суды могут похвастаться примерно 99-процентным процентом обвинительных приговоров.

«Защита палестинцев в военных судах — почти невыполнимая задача, — говорит адвокат Махер Ханна из Иерусалима. — Вся система направлена на то, чтобы ограничить возможности палестинца защищать себя. Она накладывает жесткие ограничения на защиту и освобождает государственного обвинителя от бремени доказывать что-либо».

Использование Израилем этой политики на Западном берегу «перешло все границы — красные, зеленые, любого цвета, — сказала мать Язена, Садия. — Мы живем в условиях параллельной системы правосудия».

Когда задержали 16-летнего Усаму Мармеша, его вывели на улицу и посадили в машину без опознавательных знаков. Поэтому в течение первых 48 часов после задержания Усамы его отец Наиф не знал, где он находится. «Вы обзваниваете всех знакомых, чтобы спросить, не видели ли они вашего сына», — говорит Наиф. «Вы не спите».

По его словам, во время ареста Усама неоднократно спрашивал о предъявленных ему обвинениях, но каждый раз ему говорили «заткнись».

По его словам, когда 17-летний Муса Алоридат был арестован во время рейда в дом его семьи в 5 утра, израильские войска разнесли спальню, которую он делил с двумя младшими братьями, и выстрелили в шкаф, разбив стекло.

«Они забрали его в нижнем белье, — сказал отец Мусы Муханнад, держа в руках фотографию на телефоне. — Три дня мы ничего не знали».

Ни Язену, ни Усаме, ни Мусе, ни их родителям или адвокатам не предъявили никаких доказательств против них в течение месяцев содержания под стражей. Когда Израиль опубликовал списки задержанных, подлежащих освобождению в ходе недавних обменов, в колонке с обвинением против имен Язена, Усамы и Мусы стояла лишь расплывчатая фраза: «Угроза безопасности района».

В другой версии списка говорилось, что Язен и Муса подозреваются в связях с палестинскими боевиками. Когда Усама был освобожден, ему вручили краткое обвинительное заключение, в котором говорилось, что за несколько месяцев до этого он дважды бросал камень размером «с половину ладони» в сторону позиций израильских сил безопасности.

Морис Хирш, бывший директор военной прокуратуры, сказал, что было бы неправильно делать какие-либо выводы на основе имеющейся ограниченной информации. «Существует очень большая разница между открытыми доступными доказательствами вины этих террористов и тем, что несет в себе разведывательная информация», — сказал он.

«Мы видим, как административное задержание используется американцами в Гуантанамо, поэтому мы знаем, что эта мера признана и принята на международном уровне, — добавил он, — и раз это международно признанная мера, почему только Израиль не может ее использовать, когда мы имеем дело с, возможно, самой высокой террористической угрозой, которую кто-либо когда-либо видел?».

 В итоге Язен, Усама и Муса провели в тюрьме от четырех до семи месяцев. Все трое рассказали, что условия содержания были относительно комфортными до нападения ХАМАС 7 октября, когда у них отобрали постельное белье, одеяла, дополнительную одежду и большую часть продовольственного пайка, а также прервали связь с внешним миром, что они назвали коллективным наказанием за нападение.

Другие заключенные утверждают, что их избивали, поливали слезоточивым газом или натравливали на них собак.

Израильская тюремная служба подтвердила, что в ответ на нападение ХАМАС перевела тюрьмы в чрезвычайный режим и «ухудшила условия жизни заключенных, находящихся в безопасности».

Усама Мармеш сегодня находится в своем доме на Западном берегу реки Иордан. «Все страны стоят на их стороне, мы остались одни», — говорит он.

 Язен, Усама и Муса были освобождены досрочно, поскольку при обмене израильских заложников приоритет отдавался женщинам и детям. Однако, согласно последним данным тюремной службы, в израильских тюрьмах все еще содержатся 2873 человека под административным арестом.

Вернувшись домой, Муса зашел в свою комнату, где четыре месяца назад его вытащили из постели израильские военные. Дверцы шкафа, разбитые пулей, были сняты, чтобы их заменить, но в остальном комната была аккуратно прибрана его родителями. По его словам, Муса рассчитывал пробыть в тюрьме гораздо дольше. Адвокат сказал ему, что с вероятностью 90 % срок его заключения будет продлен.

 Все трое юношей говорят, что хотели бы закончить школу. Но жизнь под постоянной угрозой снова оказаться за решеткой стала своего рода «психологическим тюремным заключением», сказал Муса.

 «Они выпустили нас в большую тюрьму», — сказал Язен.

 «Для них нет покоя, — сказала мать Язена, глядя на него, — их могут забрать снова в любой момент».