Второй тур президентских выборов 28 мая завершился со счетом 52% к 48%. Президент Реджеп Тайип Эрдоган одержал верх над конкурентом Кемалем Киличдароглу, лидером светской, центристской Республиканской народной партии, или РНП. Результаты в основном соответствовали ожиданиям после первого тура выборов, в котором Эрдогану не хватило совсем чуть-чуть, чтобы получить абсолютное большинство голосов.

Для того, чтобы парировать аргументы оппозиции (почти разрушенная экономика, проблема с правами человека, роль правительства в трагических последствиях землетрясений 6 февраля), Эрдоган опирался на:

Неизменную лояльность многочисленной религиозной общины Турции, которой он обеспечил права, престиж и значительное процветание.

Националистическо-популистские призывы, включая попытку связать его умеренного лево-центристского оппонента Киличдароглу как с «курдским терроризмом«, так и с «презренным Западом».

Более позитивный националистический призыв, основанный на усилении дипломатического профиля Турции и расширении ее внутреннего военно-промышленного сектора.

Крупные выплаты из государственной казны, включая многократное повышение минимальной заработной платы и снижение пенсионного возраста, среди прочих дарованных правительством льгот. В честь открытия месторождений природного газа в Черном море в 2020 году Эрдоган пообещал каждому домохозяйству безлимитное использование природного газа в течение одного месяца; счета с надписью «ничего не надо платить» пришли прямо перед выборами.

Конечно, ни для кого не секрет, что выборы проходили в контексте кампании, в ходе которой оппозиции был фактически перекрыт доступ к электронным и печатным СМИ, а многие противники Эрдогана, включая сотни, если не тысячи, лидеров и активистов прокурдской партии (Партия зеленых левых, ранее Демократическая партия народов, или ДПН), которая поддерживала Киличдароглу, находились за решеткой за ненасильственную пропаганду.

Поляризация сохраняется

Это было шестое подряд избрание Эрдогана на пост главы страны. Трижды он избирался в качестве премьер-министра при предыдущем, парламентском режиме и теперь, снова триждыв качестве президента; последние два раза в рамках системы «усиленного президентства», формализованной в 2018 году.

Во всех трех президентских конкурсах он побеждал практически с одинаковым результатом в 52%. В 2014 и 2018 годах он выиграл у нескольких кандидатов в первом туре с результатом 51,7% и 52,6% соответственно; в 2023 году он набрал 49,5% против нескольких кандидатов (хотя в основном Киличдароглу) в первом туре, но 28 мая набрал 52,1%, выйдя один на один с Киличдароглу.

Пожалуй, все три цикла президентских выборов, на которых побеждал Эрдоган, были восприняты в Турции как референдум по Эрдогану. Он не смог увеличить свою привлекательность (хотя, даже просто удерживать свою базу поддержки перед лицом безудержной инфляции, в значительной степени созданной им самим, это удивительный результат); его оппоненты также не смогли расширить антиэрдогановскую «партию». На этот раз почти вся оппозиция объединилась вокруг Киличдароглу; в конечном итоге, однако, конечный результат был похож на те, что имели место в прошлом.

Расколы в Турции остаются реальными - экономические, социальные, идеологические, этнические и религиозные. Эрдоган углубляет эти расколы, играя на них, поощряя менталитет «мы против них«, направленный в основном против светских, ориентированных на Запад турок - продуктов «революции Ататюрка» - чьи ценности ранее управляли Турцией. Эрдоган превозносит религиозных турок-суннитов из рабочего класса и восхваляет почитаемых ими османских героев.

Это порождает то, что часто называют «политикой идентичности». Но как бы ее ни называли, очевидно, что между лагерем, поддерживающим Эрдогана, и лагерем, выступающим против него, нет особой любви, и избиратели не сильно перемещаются между этими двумя лагерями.

В своей победной речи Эрдоган заявил, что хочет служить «всем 85 миллионам турок»; однако он также презрительно отозвался о Киличдароглу, указав на его поражение и назвав его сторонников «любителями ЛГБТК, которые отвергают базовые ценности Турции».

Со своей стороны, Киличдароглу также избежал роли благородного проигравшего. Он не поздравил Эрдогана и не признал своего поражения, хотя и не оспаривал окончательные результаты. Он назвал выборы «самыми несправедливыми за последние годы« и пообещал продолжать вести борьбу против «этой деспотичной системы». Его младший партнер по коалиции Мераль Акшенер, глава «Хорошей партии», поздравила Эрдогана, но выразила надежду на то, что его жадность «не ослепит его зрение снова».

Провал Киличдароглу

Киличдароглу проиграл отчаянную «сделку с дьяволом», пытаясь наверстать отставание от Эрдогана в 4,5 процентных пункта в первом туре. После первого тура Киличдароглу получил поддержку ультранационалистической этнической турецкой партии, Партии Победы (ПП), которая набрала чуть более 2% парламентских голосов. В обмен на это он согласился ужесточить свою политику по удалению сирийских беженцев из Турции и отстранению от должности избранных курдских мэров, осужденных «за связь с терроризмом, связанным с Рабочей партией Курдистана, или РПК».

Используя, в частности, проблему беженцев, Киличдароглу также значительно ужесточил тон своей кампании, проецируя гнев, который резко контрастировал с позитивным, всеохватывающим тоном первого тура, с его оптимизмом и сердцем из сложенных пальцев в качестве центральных мотивов.

Ставка Киличдароглу заключалась в том, что он наберет больше голосов турецкой общественности, недовольной присутствием в стране 4 миллионов сирийских беженцев, чем потеряет от курдских избирателей, отчужденных его новым союзом с ультранационалистами. Его отрыв от Эрдогана действительно немного сократился по сравнению с первым туром - с 2,5 до 2,2 миллиона. Однако на выборах, где общая активность избирателей снизилась (по сравнению с первым туром), активность курдов, похоже, снизилась значительно больше, чем в среднем по стране.

Трудный выбор РНП

Перед РНП Киличдароглу стоит ряд сложных решений. Во-первых, сохранится ли после поражения «Альянс нации», возглавляемый левоцентристской РНП в партнерстве с националистической Хорошей партией и четырьмя малыми партиями? Съезд партии ХП в конце июня может в значительной степени повлиять на это. Лидер ХП, Мераль Акшенер выступила против кандидатуры Киличдароглу в начале марта, и она никогда не казалась по-настоящему спокойной в своей поддержке его кампании.

Во-вторых, кто возглавит РНП? Те, кто ожидал, что 74-летний Киличдароглу уйдет в отставку после выборов, вместо этого услышали слова человека, который, похоже, рассчитывает и дальше возглавлять партию и, в целом, оппозицию Эрдогану.

В-третьих, что крайне важно, какими станут отношения РНП - и, если он сохранится, шестипартийнойго оппозиционного «Альянса нации» - с курдским движением и ДПН? На общенациональных местных выборах 2019 года неофициальное сотрудничество с ДПН помогло РНП одержать победу в нескольких крупных городах, включая Стамбул и Анкару, а курдские избиратели рассматривались как кингмейкеры. Во время той кампании сотрудничество между РНП и ДПН широко предполагалось, но никогда публично не признавалось ни одной из партий.

Однако президентские выборы этого года были иными. Зеленое левое движение во главе с прокурдской ДПН , вместо того чтобы выдвигать своего собственного кандидата в президенты, открыто поддержало Киличдароглу - беспрецедентное решение прокурдской партии в поддержку кандидата от основной турецкой партии.

Это создало новую динамику. Многие турки рассматривают ДПН как нечто вроде гражданского лица РПК - Шинн Фейн для Ирландской республиканской армии (ИРА). Тот факт, что ДПН - и, если уж на то пошло, некоторые должностные лица РПК - публично поддержали Киличдароглу, дал Эрдогану возможность для демагогии, побудив его неоднократно осуждать Киличдароглу как человека, который якобы «поддерживает террористов, получает приказы от террористов» и т.д. Это стало одной из основных тем предвыборной кампании турецкого президента.

Теперь лидеры РНП будут думать о том, какое влияние отношения с ДПН оказали на выборы 2023 года и какое влияние они, вероятно, окажут на выборы в будущем.

Некоторые люди в РНП - партии, имеющей собственную фракцию этнических турецких националистов, могут прийти к выводу, что сотрудничество с курдами вообще было ошибкой. Представители этой фракции скажут, что Киличдароглу подвергся риторическому избиению со стороны Эрдогана за поддержку ДПН, в то время, как многие курды даже не пришли на выборы.

Однако, многие в ДПН также могут усомниться в ценности союза с РНП. Ведь партия Киличдароглу почти не говорила о курдском вопросе во время предвыборной кампании, если не считать заявления, что он должен быть «решен в парламенте«.

Внешняя политика: Взгляд в будущее

Кампания Эрдогана в 2023 году была самой антизападной и антиамериканской за всю историю. Эрдоган непредсказуем, но, если кампания является хоть каким-то ориентиром, кажется вероятным, что Турция продолжит укреплять свои связи с Россией и станет деструктивным элементом по отношению к западному альянсу (НАТО - прим.).

В недавнем интервью CNN International Эрдоган высоко оценил свои «особые отношения« с Путиным. В другой момент кампании он упрекнул Киличдароглу за критику России, напомнив ему, что «отношения с Россией не менее важны, чем отношения с США».

Между тем, что касается двустороннего вопроса, который в настоящее время имеет наибольшее значение для администрации США, неясно, ратифицирует ли Турция заявку Швеции на вступление в НАТО до саммита НАТО в Вильнюсе 11-12 июля.

29 мая президент Джо Байден сделал поздравительный телефонный звонок Эрдогану. После этого, по его словам, он поднял вопрос о Швеции/НАТО с Эрдоганом, и президент Турции, в свою очередь, подтвердил желание Турции приобрести F-16 у США. Некоторые видят в этом потенциальный компромисс\сделку. Анкара ранее настаивала на том, что эти два вопроса не связаны между собой, но в новых условиях (выборы в Турции остались в зеркале заднего вида) сделка возможна.

Вопрос остается сложным из-за соображений Конгресса США, предыдущих крайних требований Эрдогана к Швеции и, возможно, мнения младшего партнера Эрдогана по альянсу, жестко националистической Партии националистического действия, или ПНД.

Автономия внешней политики?

Эрдоган хвастается тем, что сделал Турцию более независимой державой. В то же время финансовое положение Турции говорит о том, что она не так уж независима. Поскольку ее валютная казна практически пуста, Эрдоган признал, что в недавнем прошлом неназванные страны Персидского залива оказывали ей чрезвычайную поддержку. Предполагается, что одним из таких государств-доноров является Катар, а несколько недель назад Саудовская Аравия объявила о переводе Турции 5 миллиардов долларов. Россия отсрочила платежи за природный газ и, по сообщениям, также предоставила значительную дополнительную помощь Анкаре.

С другой стороны, Европейский Союз и Соединенные Штаты поглощают большую часть турецкого экспорта и обеспечивают большую часть прямых иностранных инвестиций, хотя Персидский залив стал более активным в этом отношении в последнее время.

В ближайшие месяцы турецкая экономика, вероятно, будет двигаться по каменистой дороге. За последнее десятилетие турецкая лира потеряла 90% своей стоимости по отношению к доллару. 29 мая, на следующий день после выборов, она упала до самого низкого уровня за всю историю - 20,1 за доллар. Маловероятно, что страны Персидского залива и Россия будут или вообще смогут поддерживать ее на плаву бесконечно долго. Турция по-прежнему нуждается в торговле с Западом, и это может наложить определенный отпечаток прагматизма на внешнюю политику Эрдогана в ближайшие месяцы, независимо от его антизападных настроений.

По большей части, Эрдоган, вероятно, не будет стремиться к созданию новых региональных бурь в ближайшей перспективе. Спокойствие - это то, чего, похоже, желает турецкий народ, потенциальные инвесторы Турции, а также друзья и благодетели Турции в Персидском заливе.

Политика будущего

В стране, где политическая жизнь почти никогда не прекращается, следующая кампания уже почти настигла Турцию: Общенациональные местные выборы назначены на март 2024 года. Эрдоган захочет вернуть мэрии Стамбула и Анкары, которые он уступил РНП, и, возможно, перевернуть еще пару крупных городов, которые РНП отобрала у его Партии справедливости и развития, или ПСР, в 2019 году; если ему это удастся, у оппозиции почти не останется видных мест в турецкой политике, с которых она могла бы обращаться к стране.

Между тем, вероятность того, что Эрдоган и парламент, в котором его альянс имеет явное большинство, останутся на своем посту на полный пятилетний срок, достаточно велика. В соответствии с президентским режимом Турции, для объявления новых выборов требуется 60% голосов парламента или простое решение президента; ни то, ни другое не кажется вероятным.

Слоном в комнате останется инфляция и общие экономические потрясения в Турции. Эрдоган доказал, что он может выиграть национальные выборы без успешной экономики. Но, возможно, без нее он не сможет вернуть себе Стамбул и Анкару. И он знает, что не сможет приступить к реализации своего видения турецкого величия - «турецкого века», как гласил лозунг его предвыборной кампании, - без достижения экономического величия.