движения, – это совершенно особое мировоззрение его народа, понимание, что родина курдов находится в «колыбели цивилизации», и его потенциальная всемирно-историческая роль на современном геополитическом поле боя. Таким образом, взаимодействие между борьбой занациональное освобождение и видением будущего постнационального, глобального политического порядка началось в Курдистане. Курды борются за ликвидацию националистических принципов, долгое время питавших раздоры и конфликты».

Политический философ, боец в изгнании Антонио Негриумер на этой неделе в возрасте 90 лет. Он оставил после себя серьезное интеллектуальное наследие – вместе с соавтором Майклом Хардтом он пытался определить новые вызовы, брошенные прогрессу глобальной капиталистической гегемонией после краха проекта государственного коммунизма под руководством СССР в начале 1990-х годов. Негри и Хардт исследовали потенциал новых, сетевых форм борьбы и сопротивления после того, как увидели упадок считавшегося традиционным промышленного рабочего класса, осознавая, что «век пролетарского интернационализма закончился». Негризапомнился последователям и соратникам, как ярый интеллектуальный и политический сторонник курдского освободительного движения. Говорят, что он назвал курдского лидера Абдуллу Оджалана, находящегося в турецкой тюрьме, «Антонио Грамши своей земли», напоминая об итальянском мыслителе, который тайно вывез из фашистской тюрьмы свой огромный вклад в постмарксистскую революционную теорию.

Следуя различным интеллектуальным традициям, Хардт и Негри стремились создать глобальную теорию того, что они называют «империей», подразумевая то же явления, которое Оджалан назвал «капиталистической современностью», и признавая неприятное противоречие в коммунистической теории, стремящейся достичь постгосударственногоинтернационализма путем национально-освободительной борьбы. Как с горечью заметил Негри, «интернационализм» был достигнут не благодаря, а вопреки историческим усилиям коммунизма, борющимся с силами, противостоявшими социалистической эмансипации. Основополагающая работа Хардта и Негри получила название «Империя» и была опубликована через год после того, как крах старых национальных противоречий между Востоком и Западом привел к пленению Абдуллы Оджалана. «Империя» блестяще описала универсальный, тотальный масштаб вызова, стоящего перед ослабленными левыми, которые пытались найти опору на ненадежной почве капиталистической гегемонии, где правят США.

Книга была одновременно панегириком столетию борьбы левых и призывом сражаться в новом тысячелетии, но, тем не менее, подверглась критике по целому ряду пунктов. Наиболее значимые критические замечания касаются попытки авторов представить новую точку опоры политической организации, пришедшей на смену пролетариату с улиц Ленинграда 1917 года или китайскому крестьянскому классу середины века, как «множество», – совокупность, объединяющую почти всех людей мира в условиях эксплуатации, выходящей далеко за пределы заводского цеха, той эксплуатации, что затрагивает нашу повседневную интеллектуальную, эмоциональную и физическую деятельность и взаимосвязи, или «общественное производство». Это глобальное видение господства – мощный и точный посыл, но при этом он достаточно неконкретен. Борьба политических и общественных движений начала века за то, чтобы утвердиться в качестве подлинных сил, способных на системные изменения, свидетельствует о проблемах, с которыми сталкивается любое политическое движение, построенное на основе такого глобального анализа (эту опасность Хардт и Негри признают в заключительной главе своего труда).

Вклад Оджалана как мыслителя, которого Грамши назвал бы «органическим интеллектуалом», в борьбу своего народа, заключается в том, чтобы связать столь же всеобъемлющий анализ истории и степень, в которой общественная иерархия и репрессии зависят от наших собственных, невольных действий и активности, с очень специфической позицией и мировоззрением курдского народа. Этот народ понимает, что его родина находится в «колыбели цивилизации», и осознает свою потенциальную всемирно-историческую роль на современном геополитическом поле боя. Таким образом, взаимодействие между борьбой за национальное освобождение и видением будущего постнационального, глобального политического порядка началось в Курдистане. Курды борются за ликвидацию националистических принципов, долгое время питавших раздоры и конфликты

Хотя в конце 1990-х годов казалось, что на поле международной борьбы остался лишь один игрок, национальный суверенитет не был полностью вытеснен новой моделью. Казалось, что политическая борьба идет на уровне индивидуального потребления, репрессий или деятельности; однако, закончился скорее «конец истории», и то, что Оджалан назвал «третьей мировой войной», способной привести мир к новым кризисам государственного насилия и национальных потрясений. Действительно, силы, которые были катализаторами борьбы XX века, вернут актуальность в ближайшие десятилетия. Пока неясно, сможет ли курдское освободительное движение объединиться с другими национальными и транснациональными движениями, чтобы добиваться более смелых и универсальных целей, нежели самоопределение своего народа, но этот сплав национальной борьбы и антинационалистической политики вполне может стать важным, инновационным шагом на долгом пути к глобальному освобождению.

Книга заканчивается типично провокационным призывом к бойцам-современникам Негри и Хардта – следовать по стопам святого Франциска Ассизского, «выявляя в общем состоянии множества людей его огромное богатство». И действительно, можно увидеть любопытную параллель между святыми мужами прошлых веков и светскими людьми, которые стали частью освободительной борьбы, вдохновившись видением Оджалана. Эти люди тайно путешествуют по Ближнему Востоку и за его пределами, имея лишь одежду на своих плечах, чтобы просить ночлега и распространять философию и политическое видение своего лидера. Эта связь, возможно, указывает на риски распространения политического послания, которое может показаться настолько грандиозным и чрезмерно глубоким, что не коснется жизней обычных людей. Но книга также указывает на радикальный, преобразующий потенциал этих идей. Возможно, на этот смелый, но безысходный призыв Негри к борьбе ещё будет дан ответ.

Автор это текста, Мэтт Брумфилд, – журналист-фрилансер, поэт и активист. Он пишет для VICE, MedyaNews, New Statesman и New Arab; его проза публиковалась в журналах The Mays, Anti-Heroin Chic и Plenitude, а поэтические образцы его творчества – в Национальном поэтическом обществе, Independent и Bare Fiction. Его работы можно было прочесть в Лондоне благодаря усилиям организации Poetry on the Underground. Он стал молодым поэтом года по версии Foyle.