В интервью Medya News нобелевский лауреат Ширин Эбади выражает глубокую озабоченность по поводу заключения Абдуллы Оджалана в турецкой тюрьме и заключения женщин в Иране. Эбади, убежденная защитница прав человека и первая женщина, возглавившая суд в Иране до Исламской революции, рассказывает о своих мотивах поддержать международную кампанию за освобождение народного лидера курдов. Она подчеркивает, как важно прийти к разрешению напряженности на Ближнем Востоке, и проливает свет на неадекватность международного права в обеспечении прав человека в целом, проводя параллели с бедственным положением женщин-политиков и активисток в Иране.

Мы приводим полный текст интервью, немного отредактированный для ясности:

- Госпожа Эбади, какие факторы побудили вас принять участие в кампании сбора подписей под письмом за освобождение господина Оджалана, ситуация которого тесно связана с возможностью решения курдского вопроса на Ближнем Востоке?

- Как убежденная защитница прав человека, я твердо верю, что эти правовые вопросы выходят за рамки границ. Крайне важно реагировать на любой инцидент, приводящий к нарушению прав человека, независимо от того, где он происходит. Когда мои коллеги, нобелевские лауреаты, попросили меня подписать петицию в поддержку Оджалана, я с готовностью приняла их приглашение. По моему мнению, арест Оджалана, порядок проведения судебных разбирательств в его ситуации, его длительная политическая и социальная изоляция, а также отказ в праве на надежду, которое должен иметь право каждый заключенный, представляют собой серьезные нарушения прав человека. Именно поэтому я подписала это письмо.

- С вашей точки зрения, в какой степени решение вопросов, связанных с освобождением г-на Оджалана из турецкой тюрьмы, может способствовать снижению этнической, конфессиональной и религиозной напряженности в регионе?

- Когда человеку причиняют зло и нарушают его права, это удар по совести общества, вызывающий боль. С моей точки зрения, Оджалан будет свободен только тогда, когда он сядет за стол переговоров. Решение проблем путем диалога, безусловно, может быть крайне важно для урегулирования этнической напряженности на Ближнем Востоке. Учитывая историческую тенденцию, возникает вопрос: снизилась ли этническая напряженность на Ближнем Востоке и особенно в Турции после ареста и заключения Оджалана? Нет, напряженность сохраняется, как и в первый день. Для того, чтобы решить эту проблему, мы в какой-то момент должны прийти к убеждению, что нам нужно сесть за стол переговоров и начать диалог. Знаете, в таких случаях конфликтующие стороны не могут добиться своих максимальных требований, но каждая из сторон должна отказаться от части искомого, чтобы достичь справедливого соглашения. Кроме этого пути, я не вижу другого решения для урегулирования этнической напряженности на Ближнем Востоке, включая ситуации белуджей, арабов и т.д. Только путем переговоров и принятия золотой середины требований сторон можно достичь какого-то понимания.

- Я помню, как много лет назад вы говорили, что интеллектуалы, ученые и реформаторы могут направлять общество к верховенству права и давать правильные толкования законов. Как вы знаете, стратегической целью г-на Оджалана является достижение мира на Ближнем Востоке, содействие мирному сосуществованию стран и народов и уважение различий. Как Вы считаете, почему интеллектуальные и миролюбивые взгляды г-на Оджалана наталкиваются на упорное сопротивление турецкого правительства?

- Такие вопросы должны решаться не за тюремными решетками, а за столом переговоров. Говоря о мире... вы не можете говорить о мире в то же самое время [когда основные участники вероятных переговоров находятся в тюрьме]. Мир и его достижение обретают суть, когда угнетенный человек, который был заключен в тюрьму из-за своих убеждений, освобождается и может решать проблемы за столом переговоров. Я верю, что курдский вопрос, давно назревший в Турции, в Иране, в Сирии и на всем Ближнем Востоке, может быть решен путем диалога и переговоров. Мы должны помнить, что насилие воспроизводит насилие. На пощечину отвечают пощечиной. Насилие и его продолжение не могут решить проблему. Необходимо делать акцент только на переговорах.

- Г-жа Эбади, учитывая ваш опыт в области судебных процедур, почему европейские государства и основные правозащитные институты не смогли предотвратить продолжающуюся гегемонию политики над судебным аппаратом и правозащитными процедурами, несмотря на свои обязательства по соблюдению принципов прав человека? Они не справились с этой задачей в ситуации изоляции Оджалана.

- В целом, у меня нет надежды на то, что европейские страны решат эти проблемы. Стоит понимать, что эти государства принимают решения, исходя из своих экономических интересов, и права человека для них не имеют первостепенного значения. Это видно даже по отношениям между Исламской Республикой Иран и Европой. У нас нет надежды на них. Что же касается того, какие действия могут предпринять правозащитные институты, они могут лишь протестовать и информировать общественность о событиях, происходящих в обществе. Например, Организация Объединенных Наций может только выпустить резолюцию по некоему вопросу. Но все мы знаем, что такие резолюции не несут в себе исполнительной гарантии. Например, ООН не может решить проблему, даже издав десять резолюций, и это одна из слабых сторон международного права. Международное право нуждается во многих изменениях, чтобы укрепить практику защиты и соблюдения прав человека. Для того, чтобы устранить нарушение этих прав на глобальном уровне, международное право должно иметь исполнительную гарантию.

- Есть ли у вас предложения по устранению недостатков международного права в обеспечении их соблюдения и защиты, как у эксперта в области прав человека?

- Когда я говорю об отсутствии исполнительной гарантии в международном праве, я имею в виду, что международное право нуждается в фундаментальной трансформации. Несмотря на все существующие проблемы, мы не должны разочаровываться в нынешнем международном праве. Защитники прав человека должны постоянно делать акцент на реализации вопросов прав человека, чтобы принципы прав человека постепенно принимались и внедрялись в практические процедуры международного права. Это должно стать частью международной этики, чтобы никто не мог нарушать основы этих норм, а если кто-то нарушает их, он должен столкнуться с последствиями. Современное состояние прав человека и положение г-на Оджалана подвергается критике не только из-за недостатка внимания и пренебрежения ситуацией Абдуллы Оджалана, но и потому, что права человека не имеют исполнительных гарантий.

- Идеи курдского лидера получили известность в Иране, и во время восстания под лозунгом «Женщины, жизнь, свобода» его высказывания нашли отклик в сердцах народных масс. Как Вы считаете, какое влияние может оказать решение курдского вопроса в Турции – и то, как это переплетается со свободой г-на Оджалана – на страны региона, включая Иран, и на ликвидацию дискриминации даже в Иране?

- Движение под лозунгом «Женщины, жизнь, свобода» в Иране началось после убийства девушки по имени Жина Махса Амини, иранской курдянки. Народ Ирана объединился в знак протеста, и этот лозунг спонтанно скандировали на её похоронах. Я знаю, что ранее этот лозунг использовался в некоторых других странах, в том числе в Турции. Эти слова находили всеобщий отклик, особенно в обществах, которые ценят уважение к женщине, требуют свободы и стремятся к нормальной жизни. Он приветствуется повсюду. То, что этот лозунг появился в Турции и тот факт, что он совпадает с тем, что говорит Абдулла Оджалан, означает, что эти слова воплощают в себе значимые ценности. Независимо от того, кто использует этот лозунг, он представляет идеалы, которые ценятся во всем мире. После убийства молодой курдянки слова «Женщины, жизнь, свобода» получили глобальное распространение, особенно среди сторонниц борьбы за права женщин.

- Госпожа Эбади, вы были первой женщиной, возглавившей суд в Иране. Вы также были одной из первых женщин, испытавших на себе горький опыт дискриминации после иранской революции 1979 года. С вашей точки зрения, насколько ценности, скрытые в дискурсе «Женщины, жизнь, свобода» могут быть эффективны в устранении не только дискриминации в отношении женщин, но и патриархальных и религиозных иерархий?

- С моей точки зрения, основа того, чего требует население Ирана и все народы Ближнего Востока, скрыта в нормах и ценностях упомянутого вами лозунга, потому что женщины всегда подвергались дискриминации в странах Ближнего Востока, включая Иран. Там, где есть стремление к жизни в условиях человеческого достоинства и свободы, где существует давнее желание – жить жизнь, в которой люди могут свободно реализовывать свои человеческие ценности, – такой лозунг, несомненно, будет приветствоваться. Я надеюсь, что народы Ближнего Востока смогут осуществить эту давнюю мечту.

- Шарифе Мохаммади и Пахшан Азизи – одни из тех женщин, которые пытались продвигать дискурс, воплощенный в словах «Женщины, жизнь, свобода», и недавно были приговорены иранскими судами к смертной казни. В какой степени усилия и сотрудничество таких людей, как вы, могут способствовать предотвращению исполнения приговоров в отношении этих женщин?

- Как вы сказали, две мужественные иранские женщины были приговорены к смерти за отстаивание равенства, требование соблюдать права женщин и стремление к свободе. Многие в Иране энергично протестовали по поводу этих суровых приговоров. Даже женщины, заключенные в тюрьме Эвин, где содержится Пахшан Азизи, устроили двухдневный сидячий протест, выражая негодование по поводу смертных приговоров. Они продолжали проводить демонстрации по четвергам. Сокамерницы приговоренных активисток протестовали внутри тюрьмы Эвин, а другие многочисленные неравнодушные люди писали письма, подавали петиции и организовывали акции протеста на воле. Эти акции распространились на европейские столицы, где демонстранты собрались у посольств Ирана, чтобы выступить против казней и несправедливости в стране в целом. Я надеюсь, что эти широкомасштабные протесты заставят иранское правительство отменить суровые приговоры, вынесенные женщинам. Важно отметить, что иранский народ привержен ненасильственной борьбе. Постоянная гражданская борьба уже привела к значительным переменам, даже если для достижения поставленных целей требуется время. Иранское правительство в 2024 году заметно отличается от правительства сорокалетней давности, и это отражает значительную потерю былой власти режима. Этот сдвиг – прямой результат упорных и мирных усилий народа Ирана.

- Вы одна из людей, оставивших подписи под письмом, и участница протеста в отношении недостатков работы Комитета по предупреждению пыток (ЕКПП). Насколько вы надеетесь на то, что письмо поможет улучшить ситуацию с ограничениями, наложенными на г-на Оджалана и попирающими его права и свободы?

- Я не теряю надежды. Потеря надежды означает потерю стремления к действию. Я по природе своей оптимист, потому что без надежды нельзя ничего достичь. Поэтому я верю в силу продолжающихся мирных усилий и их потенциальное воздействие. Мы должны сохранять веру в то, что справедливость в конце концов восторжествует.

- Спасибо, госпожа Эбади. Если у Вас есть что-то ещё, что Вы желаете сказать, мы будем рады услышать эти слова.

- Я желаю освобождения г-на Оджалана и всех политических заключенных и узников совести по всему миру.