Возвращение Сирии в Лигу арабских государств – стратегическая ошибка. На бумаге логика такого шага кажется здравой. На протяжении большей части прошлого десятилетия большая часть арабского мира надеялась, что восстание в Сирии сместит режим Башара Асада. Когда пыль в ходе этого конфликта начала оседать, стало очевидно, что надежды были неуместны. Короче говоря, Асад победил.

Самое очевидное возражение против возвращения режима Асада в так называемую арабскую семью и в залы Лиги арабских государств – моральное. Преступления Асада за последнее десятилетие выделяют его среди других ныне живущих автократов Ближнего Востока. Они требуют, чтобы он оставался изгоем, а не был медленно переквалифицирован в легитимного международного игрока.

В конце концов, Асад вышел победителем в сирийской гражданской войне, убив сотни тысяч своих людей, ранив и замучив десятки других, и переселив миллионы других людей. Его купленная кровью победа принесла сирийскому народу неизмеримую боль, последствия которой могут длиться десятилетиями. (Это странный аргумент автора, учитывая то, что Саудовская Аравия несет высокую долю ответственности за бомбардировки и войну в Йемене, в результате которой сотни тысяч людей были убиты и ранены, в то время как миллионы стали беженцами или находятся на грани голода. Те же самые аргументы можно приводить против некоторых других арабских режимов – прим.).

Однако реальность и история редко позволяют государственному строительству быть морально чистым. Формулируя свою концепцию государства, кардинал де Ришелье, главный министр Франции в 1624-1642 годах, заявил: «Человек бессмертен, его спасение – в будущем. У государства нет бессмертия, его спасение – сейчас или никогда». Другими словами, государства не получают ни заслуг, ни награды ни в этой, ни в следующей жизни за то, что они делают морально правильный выбор. Они вознаграждаются только за то, что делают то, что им необходимо.

В какой-то степени это справедливо и в отношении Сирии. Реальность и исход сирийской гражданской войны поставили арабский мир перед двумя вариантами: первый – постоянно бойкотировать Асада и позволить доминированию Ирана над Сирией продолжать расти. В промежуточный период эта дипломатическая изоляция в сочетании с финансовой блокадой в виде санкций под руководством США не позволит возродить или восстановить Сирию. Сирийский народ продолжит страдать от диктаторского правления Асада и различных дефицитов и лишений, вызванных его разрушительной войной, что еще больше усугубится санкциями. В качестве альтернативы – и именно этот путь выбирает арабский мир – могут быть предприняты попытки заманить эту конкретную муху медом, заставив ее отвернуться от Тегерана; постепенно восстанавливать связи с Асадом, чтобы создать противодействие бесконтрольному иранскому влиянию [в Сирии].

Однако логика, лежащая в основе второго варианта – возвращения Асада на арабскую орбиту – несостоятельна, поскольку основана на ошибочной предпосылке, что существует такая вещь, как независимый сирийский режим и Асад, которого можно выманить из Тегерана.

Сирийского диктатора теперь следует считать «мэром Дамаска», который управляет своей вотчиной в угоду Ирану. Независимо от того, сколько арабских стран поддерживают его, Асад не может попросить Иран добровольно покинуть его страну. Обеспечение того, чтобы Сирия не попала в руки врага, является для Тегерана экзистенциальным вопросом. Высокопоставленные иранские чиновники назвали Сирию «тридцать пятой провинцией Ирана», чтобы подчеркнуть, что они рассматривают антииранскую деятельность в Сирии наравне с внутренними беспорядками. Иранцы просто не верят, что Асад сможет удержать страну без их присутствия и контроля.

Кроме того, Иран вложил в Сирию слишком много крови, сокровищ и политического капитала, чтобы покинуть страну без боя. Асад также не может насильно изгнать их, поскольку его Сирийская арабская армия была разгромлена дезертирами и боевиками во время гражданской войны и боевых действий. Еще в 2016 году ливанская «Хезболла» и другие прокси-ополчения Ирана приняли на себя основную тяжесть борьбы с силами оппозиции и взяли на себя контроль на местах. В отличие от них, Сирийская арабская армия играла символическую и второстепенную роль.

Именно поэтому попытка вернуть Асада в лоно арабского мира, предпринятая Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ) еще в 2016 году, а теперь с энтузиазмом возглавляемая Саудовской Аравией с конца марта 2023 года, вряд ли увенчается успехом. От независимой Сирии мало что осталось. Арабское вмешательство в Сирию также не сможет исправить этот недостаток, поскольку оно вряд ли будет столь же глубоким и столь же навязчивым во внутренних делах страны, как вмешательство Ирана.

Вспоминаю разговор, состоявшийся в 2021 году между мной и министром иностранных дел Египта Самехом Шукри по этому вопросу. Он сказал: «Мы не вмешиваемся во внутренние дела страны». Прекрасно, но Иран-то вмешивается в них!

Страны Персидского залива, по сути, ведут арабский мир к повторению их же собственного старого подхода к соседу Сирии, Ливану, который также не принес им никаких результатов. И это несмотря на то, что влияние Ирана – через его марионеточную организацию «Хезболла» – в Бейруте более размыто, чем в Дамаске, в силу византийского характера ливанской политики. «Хезболла» воспользовалась стабильностью, которую обеспечила помощь Бейруту со стороны Персидского залива, для роста своего влияния внутри Ливана. Можно ожидать, что Иран сделает то же самое в Сирии, особенно если в страну удастся доставить помощь для ее восстановления.

Асад, вероятно, прекрасно осознает эту ситуацию и вряд ли попытается отделиться от Ирана или добровольно подорвать его интересы. Опыт Тегерана в обращении с мятежными подчиненными наверняка его сдержит. Асад рискует быть ликвидированным за то, что переступил черту, а Тегеран возложит вину за его смерть на Израиль, как это сделала «Хезболла» с Рафиком Харири, за то, что тот не смог предложить достаточно уступок Ирану. Или же они могут выбрать путь хуситов в отношении йеменского лидера Али Абдаллы Салеха – проиранское хуситское ополчение объявило его предателем, заслуживающим смерти (а затем он был убит – прим.).

Наконец, абсурдность ставки на то, что Россия восстановит независимость Асада от Ирана, усугубляется тем, что для этого Москве пришлось бы отвлечь свои силы от конфликта в Украине, который она считает экзистенциальным, для борьбы с Ираном, который выступает в этом конфликте как ее незаменимый союзник.

Восстановление связей арабских государств с Асадом не облегчит страдания тех сирийцев, которые остаются под властью его режима. Но конечном итоге от этого восстановления выиграет не только Асад, но и та сила, которая контролирует и удерживает его в президентском дворце: Исламская Республика Иран.
***
Дэвид Дауд – нерезидентный научный сотрудник Центра Рафика Харири и аналитик по вопросам «Хезболлы» и Ливана в организации United Against Nuclear Iran (UANI). Ранее Дауд работал в качестве сотрудника на Капитолийском холме, консультируя по вопросам, связанным с Ближним Востоком, Израилем и Ираном.