Влияние США как глобальной державы и мирового полицейского снижается. В мире возникает вакуум власти. Этот вакуум вызывает соперничество средних держав, стремящихся его заполнить и сталкивающихся между собой в борьбе за региональное господство, рынки и ресурсы. Формируются новые причудливые, невиданные в прошлом альянсы, такие как союз Турции и Пакистана или союз Индии и Израиля. Кроме того, возвышение КНР постепенно создает новый полюс влияния, на который начинают переориентироваться некоторые государства.

***

Растущая близость Турции и Пакистана имеет глубокие основания. Это две страны, следующие по схожей траектории.

Совместные военные учения с участием турецкого и пакистанского спецназа начались на этой неделе в пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва, граничащей с Афганистаном. Учения, получившие название «Ататюрк XI-2021», должны быть сосредоточены на контртеррористических операциях. Это последнее проявление зарождающегося стратегического альянса двух стран, имеющего значительные последствия – как для Ближнего Востока, так и для Южной Азии.

Растущая близость Турции и Пакистана имеет глубокие основания. Это две страны, следующие по схожей траектории. Оба государства были союзниками и активами США и Запада во время холодной войны. За последние два десятилетия обе страны далеко отошли от данной позиции и все больше отдаляются от Вашингтона. Обе страны – средние державы, управляемые сегодня исламским и (одновременно, – прим.) националистическим мировоззрением. Важно отметить, что обе стороны ищут альтернативный вариант развития своих прежних связей с Западом, который в условиях растущей глобальной поляризации ведет и Исламабад, и Анкару к большей близости с Китаем.

Так какую же форму принимают эти растущие связи? Закупка оружия – важный показатель. Турция сейчас является четвертым по величине источником вооружений в Пакистане, поскольку Исламабад ищет альтернативы Западу в качестве источника вооружений (основным экспортером оружия в Пакистан теперь является Китай).

Пакистан находится в процессе покупки четырех турецких корветов MILGEM у турецкого государственного оборонного подрядчика ASFAT. Кроме того, он разместил заказы на 30 турецких боевых вертолетов Т-129 «АТАК». Общая стоимость заказов, размещенных Пакистаном на закупку турецких систем вооружения, сейчас превышает 3 миллиарда долларов. Однако важность этих отношений выходит за рамки экономических и коммерческих факторов. Как Пакистан, так и Турция обоснованно обеспокоены возможностью западных санкций в результате политических курсов, которые они хотят проводить в своих регионах. Снижение зависимости от западных систем вооружений – это способ расширения их возможностей.

Растущая близость находит свое отражение и в дипломатической сфере. Высокопоставленные пакистанские чиновники выразили поддержку Турции в ее спорах о разведке газа в Восточном Средиземноморье. За последний год в Средиземном море прошла серия совместных военно-морских учений с участием военно-морских сил обеих стран, включавшая нарушения кипрских и греческих территориальных вод и воздушного пространства. Аналогичные совместные учения прошли и в Индийском океане.

Турция, в свою очередь, в ходе событий, вызывающих озабоченность в Нью-Дели, начала поддерживать пакистанские претензии в Кашмире. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил в феврале 2020 года, что этот вопрос так же важен для Турции, как и для Пакистана. Ссылаясь на события Турецкой войны за независимость, Эрдоган сказал: «И теперь мы чувствуем то же самое в отношении Кашмира сегодня. Вчера это был Чанаккале, а сегодня – Кашмир; между ними нет никакой разницы». Турция подняла вопрос о Кашмире на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2019 года, перейдя от политики невмешательства к вопросу, который Индия рассматривает как свое внутреннее дело. (Преимущественно мусульманский Кашмир контролируется индийскими войсками и полицией, между которыми с одной стороны, и влиятельными сепаратистами и про-пакистанскими исламистами с другой стороны, периодически вспыхивают столкновения; одновременно сепаратисты нападают на индуистское меньшинство Кашмира, – прим).

В этой связи недавние сообщения в региональных СМИ (например, Сирийского центра по правам человека) о том, что Турция находится в процессе развертывания своих сирийских исламистских ополченцев\наемников в Кашмире, вызвали озабоченность, хотя никаких конкретных доказательств этих утверждений пока не появилось.

Стратегическое партнерство между Анкарой и Исламабадом в ядерной сфере также вызывает озабоченность. Пакистан – ядерная держава со 160 развернутыми боеголовками. Эрдоган в своей речи в сентябре 2019 года, цитируемой Reuters, сказал: «Некоторые страны имеют ракеты с ядерными боеголовками, причем, не одну или две. Но они говорят нам, что мы не можем их иметь. Этого я не могу принять».

Он продолжил: «У нас есть Израиль поблизости. Он угрожает другим народам, обладая ими. Никто не может прикоснуться к ним».

В настоящее время Турция располагает двумя ядерными реакторами – Тр-1 и Тр-2, обслуживаемыми Турецким управлением по атомной энергии. В стране имеются богатые месторождения урана. Таким образом, Турция обладает как волей, так и сырьем для развития ядерного потенциала. В настоящее время ей не хватает только необходимых для этого знаний. Пакистан, который не является участником договора о нераспространении ядерного оружия, обладает этими знаниями. Хотя никаких конкретных доказательств активного сотрудничества в этом отношении пока не появилось, стоит напомнить, что Турция была тайным центром деятельности изгоя – пакистанского ученого-ядерщика Абдула Кадира Хана – 20 лет назад.

Альянс между Пакистаном и Турцией создается в условиях быстро меняющегося стратегического ландшафта. Старая архитектура безопасности, созданная США после холодной войны, и предположения, которые ее окружали, больше не могут быть использованы. В основных событиях последнего десятилетия в регионе – среди них гражданская война в Сирии, революция и контрреволюция в Египте, соперничество за газовые ресурсы в Восточном Средиземноморье (между Турцией с одной стороны и целой коалицией государств, включающей Израиль, Египет, Кипр, Грецию и Францию, с другой, – прим), США отсутствовали, поскольку они перестраивали свои приоритеты и способы взаимодействия.

В результате этого отсутствия появляются новые связи и новые энергетические нексусы (сцепления, связки, – прим). С этой точки зрения объединение двух государств среднего размера, склоняющихся к вариантам суннитского политического ислама и стремящихся к серьезному пересмотру существующего баланса сил в своих соответствующих регионах в свою пользу, имеет логический смысл.

(Кроме того, Израиль стал крупным экономическим и политическим партнером Индии и одним из главных поставщиков оружия этой стране, в то время как правительства Индии и Израиля проводят дискриминационную политику в отношении мусульман. При этом Турция рассматривает Израиль как соперника на Ближнем Востоке и в газовом конфликте в Восточном Средиземноморье, а себя – как защитницу интересов мусульман; Пакистан считается главным геополитическим и военным соперником Индии, рассматривая себя как защитника мусульманского меньшинства в Индии и Кашмире. Укрепление союза Индии и Израиля автоматически ведет к укреплению туркецко-пакистанского сотрудничества, – прим).

И Турция, и Пакистан также стремятся связать свои амбиции со стратегическим продвижением Китая. Турция важна для Пекина как транспортный узел на пути в Средиземноморье и Европу, а также как приоритетная страна для инвестиций в инфраструктуру. Турция является страной-наблюдателем при Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Примечательно, что усилия Эрдогана представить себя лидером мусульман мира и всех народов, этнически связанных с турками, не распространяются на солидарность с тюрко-мусульманскими уйгурами, о судьбе которых он молчит.

Отношения Пакистана с Китаем – глубокие и давние, связанные с совместным геополитическим соперничеством этих стран с Индией. Пакистан стал получателем инвестиций на сумму 11 миллиардов долларов в рамках Китайской инициативы «Пояс и путь». Инвестиции сосредоточены главным образом на модернизации железнодорожной системы страны. В настоящее время возрождается проект строительства прямого железнодорожного сообщения из Китая через Пакистан и Иран в Турцию. Линия ИТИ (Стамбул, Тегеран, Исламабад) станет первым регулярным железнодорожным сообщением между Китаем и Турцией. Ожидается, что она начнет работать в 2026 году, согласно недавнему отчету Nikkei Asia.

В совместной декларации министров иностранных дел Турции, Пакистана и Азербайджана, подписанной в Исламабаде 13 января, упоминались совместные позиции по Кашмиру, Эгейскому конфликту, Кипру и армяно-азербайджанскому конфликту. Этот документ является полезным обобщением нынешней реальности турецко-пакистанской синергии. Ось Анкара-Исламабад, похоже, сформирует значительное и мощное присутствие на сложной геополитической шахматной доске Западной и Южной Азии.