Спустя семь недель после того, как Асад покинул Дамаск и отправился в изгнание в Россию, ситуация на местах остается хрупкой, хотя наметились контуры политического перехода.

Несмотря на то, что многочисленные разломы и потенциальные очаги напряженности могут сорвать процесс выхода за пределы полувекового правления семьи Асада, члены переходного сирийского правительства активно взаимодействуют с зарубежными партнерами. Ключевым элементом международного взаимодействия стали арабские страны Персидского залива, которые возглавили этот процесс, что свидетельствует об извлечении уроков из недостатков региональных подходов к Сирии после восстания 2011 года. Изменения в геополитическом ландшафте региона дают дополнительные основания для осторожного оптимизма в будущем.

Когда в марте 2011 года в городах и поселках Сирии начались демонстрации против Асада, они происходили на фоне восстаний «арабской весны», которые, как казалось на тот момент, могут охватить весь Ближний Восток и Северную Африку. В таком лихорадочном и быстро меняющемся контексте не было единого мнения относительно темпов и направления политических изменений, как внутри государств, где произошла смена режима, так и среди тех региональных держав, которые в основном остались незатронутыми волнениями.

Внутренняя и внешняя динамика привели к ослаблению и фрагментации движений, которые так быстро мобилизовались в 2011 году, и способствовали поляризации региональной геополитики на протяжении десятилетия. Возникли разногласия между Катаром, который придерживался активистского подхода к восстаниям, и Саудовской Аравией, Бахрейном и Объединенными Арабскими Эмиратами, которые этого не делали. Кроме того, возникла напряженность между различными странами Персидского залива и Ираном, а также Турцией.

Египет стал наиболее заметным проявлением расхождения подходов стран Персидского залива: сначала Катар (в 2012 году), а затем Саудовская Аравия и ОАЭ (в 2013 году) поддержали противоположные стороны в водовороте событий после свержения [египетского диктатора] Хосни Мубарака.

Аналогичные тенденции проявились в Сирии в 2011 году и после. Различные повстанческие группировки получали поддержку от Катара и Саудовской Аравии в критические годы начала восстания, а потоки финансовой и материально-технической помощи из Персидского залива, особенно из Кувейта или через него, еще больше усложняли ситуацию. Хотя после 2013 года между саудовскими и катарскими чиновниками существовала определенная координация, другие внешние интересы - Турции и Ирана, а после 2015 года и России - закрепились в новом шатком статус-кво в Сирии. Взятие Алеппо силами режима в конце 2016 года, казалось, положило конец восстанию, и к тому времени внимание мировой общественности переключилось на группировку «Исламское государство» (ИГИЛ, запрещен и признан террористической организацией в РФ - прим.) в Сирии и Ираке.

Официальные лица в странах Персидского залива, за исключением Катара, постепенно восстановили отношения с режимом Асада после 2018 года. ОАЭ и Бахрейн вновь открыли свои посольства в Дамаске. Оман стал первым государством Персидского залива, отправившим посла в Сирию в 2020 году. В 2023 году Асад посетил Оман и ОАЭ и отметил свое возвращение в лоно арабского мира, приняв участие в саммите Лиги арабских государств в Эр-Рияде. Решения о взаимодействии с Сирией Асада объяснялись различными причинами, включая мнение о том, что восстание закончилось, что Асад - меньшее зло по сравнению с «Исламским государством» и другими группировками боевиков, а также сыграли роль опасения по поводу контрабанды каптагона из Сирии на нелегальные рынки по всему Ближнему Востоку.

Наступление, начатое «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ, группировка признана террористической и запрещена в России - прим.) в Алеппо 27 ноября 2024 года, застало многих врасплох, как и скорость и масштабы падения режима. Силы оппозиции вошли в Дамаск всего через 11 дней. По стечению обстоятельств, 7-8 декабря в Персидском заливе проходили две крупные встречи региональных и международных чиновников - Манамский диалог в Бахрейне и Дохийский форум в Катаре. На последнем, в частности, министры иностранных дел России, Турции и Ирана встретились в кулуарах, чтобы обсудить разворачивающиеся события в Сирии.

Последующая реакция на события в Сирии после Асада была гораздо менее конфронтационной, чем в начале конфликта в 2011 году, и соответствует двум более широким событиям в региональной геополитике, а именно укреплению связей между странами Персидского залива и оттепели в их отношениях с Ираном и Турцией с 2021 года.

Отношения между шестью странами Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ) значительно улучшились после того, как в январе 2021 года на саммите «примирения» в Аль-Уле в Саудовской Аравии был положен конец почти десятилетней вражде. Особенно быстро восстановились политические и экономические связи между Саудовской Аравией и Катаром, что проявилось в их сотрудничестве, а не конкуренции, в контактах с временным руководством Сирии под руководством Ахмеда аш-Шараа, главы ХТШ, который был назначен переходным президентом 29 января.

Государственный министр иностранных дел Катара Мухаммед аль-Хулайфи стал первым высокопоставленным чиновником из стран Персидского залива, отправившимся в пост-асадовский Дамаск в декабре 2024 года, а новый министр иностранных дел Сирии Асаад аш-Шайбани 2 января совершил свой первый зарубежный визит в Саудовскую Аравию, после чего посетил Катар и ОАЭ. 11 января Саудовская Аравия выступила организатором и председателем встречи министров иностранных дел арабских стран по Сирии, в которой приняли участие все шесть министров иностранных дел стран ССАГПЗ, а также коллеги и высокопоставленные чиновники из ключевых региональных государств, включая Турцию, Иорданию, Ирак и Ливан, и западных партнеров, включая США, Великобританию и Европейский союз.

Переход к дипломатии и прагматичному сосуществованию был обусловлен множеством факторов, включая ощущение того, что патовая ситуация после «арабской весны» исчерпала себя, и желание переориентироваться на экономический рост после потрясений, вызванных пандемией коронавируса. Поддерживаемое Китаем саудовско-иранское соглашение о восстановлении дипломатических отношений в марте 2023 года успешно выдержало свой первый крупный региональный вызов в Газе и может быть вновь подвергнуто испытанию в Сирии в ближайшие недели или месяцы.

Конечно, именно сирийский народ и его лидеры, как внутри, так и вне переходного правительства, будут определять следующий этап политических преобразований, но принятие решений по таким вопросам, как ослабление или отмена санкций и предоставление помощи в целях развития для восстановления после многолетней войны, будет значительно облегчено, если международное сообщество сможет говорить и действовать единым фронтом. Страны Персидского залива могут рассчитывать на это благодаря своей способности собираться и играть ведущую роль в региональных делах, а также благодаря вероятности того, что вторая администрация президента Дональда Трампа будет тесно сотрудничать с партнерами по ССАГПЗ во всех сферах.