Кроме того, есть политические проблемы. Внешняя политика Турции привела к появлению огромной антитурецкой международной коалиции. В нее входят Греция и Кипр, которые спорят с Турцией о морских границах в Средиземном море. Коалицию поддерживают Франция, Израиль и дружественный израильтянам блок арабских государств – Египет, ОАЭ, Саудовская Аравия и Бахрейн. Также на стороне критиков Эрдогана в вопросе делимитации границ в восточном Средиземноморье выступают США и Евросоюз. Эрдоган пытается найти выход из этой ситуации – противников и критиков Турции стало слишком много. Но ему сложно вывести Турцию из дипломатического и экономического тупика, в который он ее загнал.

Одним из способов выхода из внешнеполитического кризиса стало формирование союза с Пакистаном, Катаром, Азербайджаном и ливийским Правительством национального согласия (ПНС). В будущем Анкара хотела бы видеть в этом союзе и управляемый талибами Афганистан.

С другой стороны, Турция пытается осуществить перезагрузку отношений с враждебным ей арабско-суннитским блоком. Но противоречия Турции с этим блоком вызваны не только восточным Средиземноморьем. Они имеют более глубокий характер, связанный с геополитикой и идеологией.

Союзные друг другу режимы ОАЭ и Саудовской Аравии являются диктатурами, опирающимися на ваххабитскую и салафитскую исламистскую идеологию. Катар и Турция, где также господствуют авторитарные режимы, но выборность не полностью уничтожена, поддержали некоторые «революционные» течения «арабской весны», опирающиеся на другую версию исламистской идеологии – «Братьев-мусульман». Обе силы (и обе идеологии) хотели бы в конечном счете создания на Большом Ближнем Востоке авторитарных режимов на основе суннитской версии ислама и мусульманского права. Но их версии ислама отличаются друг от друга. Кроме того, амбиции различных политических лидеров и духовных авторитетов конкурируют.

Руководители ОАЭ и Саудовской Аравии увидели в действиях «Братьев-мусульман», как и в самой «арабской весне», вызов для своей авторитарного власти и опасную тенденцию, которая может представлять угрозу диктатурам в их государствах. Также ставка Турции и Катара на «Братство» одно время помогала турецко-катарскому блоку расширять его сферу влияния, что было сочтено эмиратцами и саудовцами политической угрозой.

Поэтому с 2013 года Эмираты ведут интенсивную антиреволюционную кампанию, помогая врагам «Братства» и «арабской весны» – военному диктатору Фатаху ас-Сиси в Египте (он уничтожил режим «Братьев-мусульман» в ходе военного переворота в 2013 году), алавиту Башару Асаду в Сирии (он сражается в том числе с боевиками «Братства»), Халифе Хафтару в Ливии (этот полевой командир со своим воинством частично контролирует восточную Ливию и сражается с протурецким Правительством национального согласия в западной Ливии, связанным с «Братством»). Победившие «Братство» военные в Египте стали союзниками эмиратцев и саудовцев.

Одновременно происходящее стало противостоянием двух версий суннитского политического ислама – мусульманского «Братства» и салафитов. (В то же время нельзя сказать, что саудовцы и эмиратцы опираются только на салафитов. Ближайшим союзником эмиратцев в Египте и Сирии являются относительно светские диктаторы – Сиси и Асад.).

Кроме того, ОАЭ, как и Турция, стали строить в регионе сеть военных баз, и это стало еще одной формой противостояния.

Суннито-суннитский конфликт некоторые аналитики считают не менее важным, чем арабо-иранский (суннито-шиитский), потому что в первом случае идет борьба за господство в миллиардном суннитском мире.

Но в последнее время наступает разрядка и ее причины многообразны.

США в значительной степени сворачивают свое присутствие на Ближнем Востоке. Афганистан стал примером ослабления Америки в регионе. ОАЭ прежде делали ставку на американцев в противостоянии с турецко-катарским блоком и прочитались. Теперь им хотелось бы смягчить ситуацию в отношениях с этим блоком.

Второй момент состоит в том, что Саудовская Аравия и Египет – союзники ОАЭ – еще раньше попытались сблизиться с Турцией, вынуждая Эмираты последовать их примеру, чтобы не оказаться в изоляции.

С другой стороны, вывод капиталов саудовцев и ОАЭ сильно повредил турецкой экономике, а число политических врагов Эрдогана настолько умножилось, что Турции стало очень неудобно. К тому же, Эмираты смогли нанести чувствительный удар по Турции, запустив со своей территории разоблачения администрации Эрдогана со стороны турецкого гангстера Седата Пекера. Его видеоролики с критикой коррупции в турецкой верхушке посмотрели десятки миллионов турок. (Сейчас ему запретили выступать в Эмиратах, что свидетельствует о сближении с Турцией. В качестве жеста в сторону Каира Турция, в свою очередь, попросила египетские оппозиционные каналы, включая «Братьев-мусульман», которые действуют с территории Турции, смягчить критику в адрес Египта.).

Кроме того, спустя десятилетие после «арабской весны» революции в арабском мире в основном закончились, а «Братья-мусульмане» ослабли. Это уменьшило источники разногласий Абу-Даби с Анкарой, которая в прошлом решительно поддерживала деятелей «Братства».

На первый взгляд кажется, что сегодня оба суннитских блока заинтересованы в купировании противоречий. В обстановке хаоса, вызванного уходом США из региона, Ближний Восток стал слишком динамичным и от того непредсказуемым. Все стало возможно. И оба блока осознали, что не хотят большой войны друг другом. А после того, как соглашение «аль-Ула» (5 января 2021 года) официально положило конец блокаде Катара (он был заблокирован эмиратцами, саудовцами и их союзниками в мае 2017 года), ОАЭ хотят нормализовать отношения и с Катаром, и с Турцией.

В отличие от Саудовской Аравии, которая до сих пор поддерживает неофициальный бойкот турецкого экспорта, ОАЭ заявляют, что остаются крупнейшим региональным торговым партнером Турции.

Однако все эти планы и процессы натыкаются на ряд противоречий. Сложнее всего будет преодолеть политические разногласия.

Дело в том, что Египет и его союзники по Персидскому заливу хотят, чтобы Анкара вывела войска и поддерживаемых Турцией сирийских боевиков из Ливии. Для Египта экзистенциальной угрозой является выход Турции, ее сирийских наемников и ПНС – сил, связанных с «Братством», – к ливийско-египетской границе. Внутри самого Египта «Братство» сохраняет влияние, несмотря на репрессии. Огромная, пористая, плохо охраняемая граница (1 150 км) может стать источником для проникновения внутрь Египта опасных для него сил. Поэтому требование вывода из Ливии Турции, ее военных и сирийских наемников, по словам дипломатов, является приоритетным для Каира и его союзников. ОАЭ поддерживают в этом вопросе Египет. Турция же фактически отказывается это сделать. Без ее военных и наемников правительство в Триполи (ПНС) может пасть, а это поставит под удар всю турецкую стратегию в восточном Средиземноморье.

Сохраняются и острые разногласия по делимитации морского пространства в восточном Средиземноморье, связанные с дележкой газовых месторождений.

Перемирие – еще не мир. Борьба блоков не окончена, и в будущем возможно новое их столкновение в зоне противостояния, например в Ливии, где скоро пройдут выборы.