Однако прежде всего я хотел бы остановиться на том, что РНП (Республиканская народная партия, выдвинувшая, вместе с союзниками по Шестипартийной оппозиционной коалциии, Кемаля Киличдароглу кандидатом в президенты – прим.) возлагает вину за разочарование 14 мая исключительно на Онурсала Адыгюзеля, который отвечал за обработку информации и поток данных.

Следует напомнить, что руководство РНП игнорировало критику системы Адыгюзеля до выборов и отстаивало совершенство системы. Но проблема была не только в потоке данных; это часть айсберга, отраженная в СМИ. Разница (между данными почти всех авторитетных соцопросов и тем, что получилось в результате выборов – прим.) составляет 4,5 процента [в пользу Эрдогана]!

Мы остановимся на этом вопросе, а пока давайте вернемся к нашей главной теме.

Я не говорю о национализме, присущем парламенту, который возглавил Войну за независимость, о национализме, который провозгласил Мустафа Кемаль Ататюрк (основатель турецкой республики – прим), о национализме, направленном против уммаизма (исламизма – прим), о национализме, который официально является одной из шести опор РНП. Например, в том национализме не было различения между турками и курдами. Теперь оно есть, и в данном случае влияние РПК (Рабочая партия Курдистана, которая ведет вооруженную борьбу за автономию и независимость Курдистана – прим.) является главным фактором. Я так же не беру здесь в расчет националистические секции в партии ПСР (правящая исламистская Партия справедливости и развития Эрдогана – прим) и РНП.

Когда мы смотрим на националистические партии не только в правящей партии, но и в оппозиции, мы видим один очевидный факт – предпочтения четверти электората.

Если принять во внимание ПНД (Партия националистического движения – союзная Эрдогану и ПСР) , ХП (Хорошая партия, входит в коалицию с Киличдароглу и РНП) и ПВЕ (Партия великого единства), а также кандидата в президенты Синана Огана, который получил 5,17 процента голосов, то четверть электората сделала свой выбор в рамках турецкого национализма.

Распространение Синаном Оганом в Твиттере статьи Тугрула Тюркеша, переизбранного депутатом парламента от партии ПСР, о росте национализма на выборах 14 мая, может быть признаком новых мостов, которые предстоит построить.

Консерватизм, однако, является широким понятием. Президент Тайип Эрдоган, выходец из исламистской политической среды, также считается консерватором, как и Озлем Зенгин, член ПСР, чья собственная партия подвергалась критике за игнорирование прав женщин. Консерватором является или Али Бабаджан, лидер ПДП (Партия демократиии и прогресса, входит в оппозиционную коалицию с РНП и ХП, возглавляется бывшим руководителем экономики при правительстве Эрдогана, Али Бабаджаном – прим), который сейчас находится в оппозиции. Даже партия Hüda-Par (Турецко-курдская исламистская партия, которая поддержала Эрдогана на выборах – прим), которая не считает «Хезболлу» террористической организацией, определяет себя как консервативную.

С этой точки зрения, консерваторы будут иметь наибольшее представительство в Великом национальном собрании Турции 28-го созыва.

Националистический и консервативный парламент

14 депутатов ПДП, 10 депутатов ПБ (Партия Будущего, возглавляемая Ахметом Давутоглу, бывшим премьер-министром и главой МИД Турции при Эрдогане, консерватором, ныне примкнувшем к оппозиции) и 10 депутатов Партии Счастья (исламисты, оппозиционеры, противники исламистов Эрдогана, входят в оппозиционную коалицию), прошедшие в парламент по списку РНП в рамках Национального альянса (Шестипартийный оппозиционный альянс, поддержавший Киличдароглу – прим) за редким исключением, на протяжении всей своей политической жизни придерживались консервативного крыла турецкой политики.

С этой точки зрения, мы видим, что формируем парламент, в котором социал-демократические ценности представлены меньше всего (со времен выборов 1961 года, когда эти ценности начали занимать место в парламенте).

Второй тур и Киличдароглу

Если бы лидер РНП (Республиканская народная партия) Кемаль Киличдароглу был избран в первом туре, на что он и нацеливался, эта картина не имела бы такого веса с точки зрения консервативной политики, но ситуация не сильно изменилась бы с точки зрения национализма.

Победа Киличдароглу во втором туре рассматривается как единственный фактор, который мог бы стабилизировать эту картину.

Правда, захват Эрдоганом парламента и разница в голосах между двумя партийными группировками (правящей коалицией ПСР\ПНД и оппозиционным шестипартийным Альянсом нации – прим.) усложняют ситуацию. С другой стороны, верно и то, что Киличдароглу не получил полной поддержки избирателей в первом туре. Активизация оппозиции, особенно националистической Хорошей партии (ХП, партнер республиканцев по Альянсу нации – прим), с этой целью является шансом Киличдароглу на победу во втором туре.