В книгах о Гарри Поттере персонажи называют злодея «Тот, чье имя нельзя произносить», опасаясь, что, сказав «Воландеморт», они вызовут этого злобного негодяя.

Администрация Байдена не хочет произносить слова «иранская сделка», потому что боится Конгресса. Она ведет переговоры о «сделке, которая не должна быть названа».

Почему администрация Байдена не говорит об «иранской сделке»?

Причиной тому является принятый в 2015 году Закон о пересмотре иранского ядерного соглашения (INARA). Он который требует от президента США выносить любое соглашение, касающееся ядерной программы Тегерана, на рассмотрение Конгресса в течение 30 дней.

По закону, президент может заключить обязательное для исполнения соглашение без одобрения Конгресса, так что в этом смысле рассмотрение Конгрессом соглашений на основе INARA не может помешать президенту Джо Байдену делать то, что он хочет.

Менее известный элемент INARA – то, что бывший советник Госдепартамента по Ирану Габриэль Норонья назвал «законодательным возвратом». Закон гласит, что «если президент не представит 90-дневный сертификат соответствия», подтверждающий, что Иран соблюдает JCPOA (Совместный всеобъемлющий план действий или ядерная сделка, отказ Ирана от программ создания ядерного оружия в обмен на снятие с него санкций; сделка, заключённая в 2015 году при Обаме – прим.) – «или определит, что Иран существенно нарушил соглашение и не устранил это нарушение, законопроект, восстанавливающий санкции против Ирана, внесенный в течение 60 календарных дней после такого события, будет иметь право на ускоренное рассмотрение».

Другими словами, если Иран нарушает JCPOA – а он нарушает его уже много лет – то Конгресс может ускорить рассмотрение законопроекта о восстановлении санкций.

Возникает вопрос, насколько это актуально после выхода США из JCPOA в 2018 году, но вполне вероятно, что кто-то в Конгрессе это проверит.

На недавнем мероприятии J Street бывший юрист администрации Обамы Тесс Бриджмен, работавшая над JCPOA, по сути, призвала сохранить в тайне детали нового иранского соглашения.

«В связи с приближающимися выборами мы не увидим, чтобы администрация делала что-то, требующее голосования в Конгрессе, поэтому я думаю, что очень важно помнить... что [соглашения] находятся в сфере дискреционных, односторонних жестов, – сказала она. – Что-то, что записано на листе бумаги для всех заинтересованных сторон, чтобы они попытались это выполнить, – рецепт для провала сделки, потому что в таком случае Конгресс сделает ее невозможной».

Представители администрации Байдена, многие из которых являются соратниками Обамы [заключившего с Ираном ту самую ядерную сделку в 2015 году], ясно понимают, что INARA – это политическая мина, из-за слабых сторон «не-сделки», которую они заключают.

Государственный секретарь Энтони Блинкен начал говорить о необходимости вернуть Иран «обратно в рамки» JCPOA 2015 года вскоре после того, как Байден был избран президентом. Безымянное соглашение, похоже, является их способом сделать это, за исключением того, что если JCPOA поместило Иран в коробку, то новые договоренности – это транспортный контейнер.

Оружейный уран обогащается до 90% чистоты

По данным Международного агентства по атомной энергии, еще в 2012 году Иран обогатил большое количество урана до 20%, а небольшое количество – до 27%. Этого было достаточно, чтобы Нетаньяху продемонстрировал в ООН муляж бомбы и призвал мир принять меры. Последующее соглашение, т.е. JCPOA, ограничило обогащение иранского урана до 3,67% чистоты.

Сегодня Иран обогащает уран до 60%, плюс небольшое количество достигло 84%. «Не-сделка» ограничит Иран в продолжении обогащения до 60%; это намного больше, чем 3,67%.

Этого почти достаточно, чтобы заставить ностальгировать по JCPOA, которое имело недостаток, связанный с признанием иранского «права на обогащение». (США сегодня, вероятно, намерены не снимать основные санкции, но разморозить иранские активы на миллиарды долларов в обмен на решение Ирана не обогащать уран выше 60 процентов – прим.).

Другие недостатки JCPOA, которые повторяются в «недоговоренности», – это облегчение санкций (деньги, которые поддерживают режим мулл и могут быть использованы для терроризирования [противников Ирана] на Ближнем Востоке) и отсутствие существенных ограничений на программу баллистических ракет Ирана и его марионеток в регионе.

Так же, по данным The New York Times, новые договоренности не позволяют Ирану продавать ракеты России или заставлять своих сторонников убивать американцев в Сирии. Но даже эти узкие ограничения вряд ли будут эффективными. Постсанкционная «экономика сопротивления» Ирана опирается на Россию и Китай, поэтому отчуждение первых было бы плохой идеей с точки зрения Тегерана. Кроме того, Иран обычно не признается в том, что стоит за своими прокси, когда они нападают на американцев, так с чего бы им меняться сейчас?

Тем не менее, члены обеих партий и обеих палат Конгресса не принимают попытки администрации Байдена обойти их и сомневаются в целесообразности заключения сделки с Ираном в настоящее время.

Председатель комитета по иностранным делам Палаты представителей республиканец Майкл Маккол написал Байдену: «Вместо того, чтобы использовать дипломатические рычаги и военное сдерживание Соединенных Штатов, чтобы отговорить Иран от участия в этой злонамеренной деятельности (создание ядерного оружия – прим), эта администрация поощряет плохое поведение Ирана в обмен на ложное обещание деэскалации.

Я призываю администрацию помнить, что по закону США любое соглашение или договоренность с Ираном должны быть представлены Конгрессу в соответствии с INARA. Любое продолжение обструкции лишит американский народ... ответов на вопросы о том, почему Соединенные Штаты способствуют пополнению казны Ирана».

Сенатор-республиканец Линдси Грэм сказал в интервью Jewish Insider о переговорах администрации Байдена с Ираном: «Они так сильно хотят сделки, что чувствуют ее вкус. Они будут ползать по стеклу ради нее как мухи. Это неприлично».

Грэм и два сенатора-демократа, Ричард Блюменталь и Роберт Менендес, предложили законопроект, требующий от администрации уведомить Конгресс в течение двух дней, если Иран обогатит уран выше 60%.

Тим Кейн, сенатор-демократ, проголосовавший за принятие JCPOA в 2015 году, сказал Jewish Insider: «Я думаю, вы увидите, что даже те из нас, кто поддерживал JCPOA, сейчас настолько скептически относятся к Ирану, что вы не сможете просто собрать здесь людей, которые – поскольку они поддерживали сделку в прошлом – просто будут [поддерживать сделку сегодня]... Неправильное поведение [Ирана] в регионе, но в особенности его действия против собственного народа, привели к сильному скептицизму».

Закон INARA был принят в 2015 году, чтобы заставить администрацию Обамы сообщить Конгрессу о деталях достигнутой сделки. Трудно представить, как будет по-другому, если только администрации Байдена не удастся скрыть это как «сделку, которая не должна быть названа по имени».