«У нас нет сделки... и перспективы ее достижения, в лучшем случае, невелики», – заявил в среду Роб Мэлли, специальный посланник Джо Байдена по Ирану, выступая в сенатском комитете по международным отношениям.

Как сказал Мэлли, ссылаясь на ядерное соглашение, «если Иран будет выдвигать требования, выходящие за рамки JCPOA (официальное название ядерной сделки), мы будем продолжать отвергать их, и сделки не будет».

Мэлли, которого в Израиле злобно ругают и ложно обвиняют как главного виновника, человека, одержимого идеей «быстрого заключения соглашения любой ценой», за последний год продемонстрировал не только терпение и оговорки. Он также честно признал, что перспективы возобновления соглашения невелики.

Его показания в Сенате последовали за решением Байдена, как сообщает авторитетное издание Politico, не исключать иранскую революционную гвардию (Корпус стражей исламской революции, КСИР) из списка иностранных террористических организаций Госдепартамента США (иранцы ставят исключение КСИР из официального американского списка террористических организаций условием заключения ядерной сделки, – прим.).

Гвардия была включена в список террористических организаций только в 2019 году в рамках кампании «максимального давления» Дональда Трампа на Иран. Эта кампания последовала за односторонним выходом Вашингтона из ядерной сделки в мае 2018 года. (Сделка, заключенная в 2015 году, предусматривала снятие с Ирана санкций в обмен на его отказ от программы обогащения урана, т.е. от создания ядерного оружия. Спустя год после одностороннего выхода Трампа из сделки и введения против Ирана санкций, последний вернулся к программе создания ядерного оружия – к обогащению урана до высоких уровней, – прим.)

Эта помпезно объявленная политика не принесла никаких ощутимых результатов, не смогла изменить поведение Ирана в регионе, не помогла приблизить дестабилизацию режима аятолл и фактически ускорила ядерное производство в Иране, где уран обогащается до 60% с помощью более современных центрифуг IR-6 и IR-8, причем без всякого надзора (со стороны международных организаций, – прим.).

Первоначальное ядерное соглашение 2015 года ограничило Иран центрифугой IR-1, все еще основанной на пакистанской центрифуге, адаптированной для Ирана пакистанским ученым Абдул Кадир Ханом на основе технологии, которая была украдена у Германии и Нидерландов в 1970-х годах. В первоначальном соглашении обогащение было ограничено на уровне 3,67 процента, и Иран соблюдал его, пока не нарушил соглашение в 2019 году после одностороннего выхода из соглашения США (американцы вышли из ядерной сделки в 2018 году, – прим.).

Оружейный или военный уран обогащается до 90 процентов. Для производства военного устройства или одной атомной бомбы мощностью в Хиросиму необходимо 25 килограммов урана.

Суровые показания Мэлли и решение Стражей революции ... указывают на более широкий политический подход. Он означает Соединенные Штаты не видят срочности в заключении ядерной сделки, и уж точно не хотят возвращения к ней любой ценой. Не видят этой срочности и Франция, Великобритания, Германия, Китай и Россия – другие страны, подписавшие с Ираном ядерную сделку – соглашение 2015 года.

Более того, с лета прошлого года, когда Соединенные Штаты обнаружили, что Иран тянет время на переговорах в Вене, они сами постепенно замедлили их темп. Да, сделка желательна, и да, несовершенная сделка значительно лучше, чем отсутствие сделки, поскольку последняя может привести к эскалации и просчетам в регионе относительно намерений Ирана. Но Соединенные Штаты смирились с отсутствием сделки и реальностью Ирана как «порогового ядерного государства».

Это не тот результат, на который Соединенные Штаты надеялись, но с ним можно жить. При увеличении ресурсов, выделяемых на борьбу с Китаем, и при нынешнем внимании к Украине, Соединенные Штаты не могут и не должны тратить политический капитал и репутацию на ядерную сделку с Ираном, если иранцы затягивают время.

Проблема в том, что это создает определенные правила игры в регионе. Такое положение дел ставит Израиль в амбивалентную ситуацию, в стратегическое затруднительное положение, в зависимости от того, как будет действовать Иран.

С одной стороны, официальный Израиль, кажется, доволен тем, что соглашения нет. С другой стороны, бывшие и нынешние израильские чиновники из оборонного ведомства хотят соглашения. Как примирить это несоответствие? Никак, потому что оно свидетельствует скорее о путанице и отсутствии политики, чем о последовательной политике Израиля.

Некоторые критики говорят, что политика Израиля в отношении ядерной сделки колеблется, что она полна противоречий и непоследовательности. Ничто не может быть дальше от истины. Просто терпеливо и непредвзято проследите за тем, насколько ясной и четкой является политика Израиля.

Израиль всегда был против, но «против» – это сложное понятие. Вкратце, политика предельно ясна: Израиль был против соглашения, но также против выхода США из соглашения, хотя он подталкивал США к выходу из соглашения, против которого был. Теперь Израиль против соглашения, но также против отсутствия соглашения, против которого он выступает.

Все понятно? Ну... возможно, необходимо дальнейшее развитие этих тезисов.

Израиль с самого начала был против ядерной сделки, потому что утверждал, что это плохое соглашение. Израиль говорил, что существует «лучшее соглашение», но был против его публикации. Но Израиль также был против ситуации отсутствия договоренностей, потому что это так же плохо, как и плохое соглашение, а может быть, и больше.

Ретроактивно Израиль был против выхода США из соглашения, хотя в то время он призывал Вашингтон выйти из соглашения... Израиль, естественно, против возобновления соглашения, потому что оно так же плохо, как и первоначальное соглашение, против которого, очевидно, Израиль выступал.

Но Израиль также против того, чтобы соглашение не заключалось, хотя он яростно выступает против соглашения, против которого он всегда был ...

Неспособность США и Ирана достичь соглашения потенциально оставит Израиль один на один с Ираном. Реальной «суннитско-израильской коалиции» не существует, а разговоры о фронте Израиль-Саудовцы-Эмираты для противостояния Ирану – скорее стратегическая выдумка, чем практическая реальность.

Именно в таком положении оказался сейчас Израиль, выступая то против, то за соглашение, угрожая Ирану в то время, когда ни у кого в мире не осталось пропускной способности для решения проблемы конфронтации на Ближнем Востоке, которая неизбежно в той или иной степени потянет за собой Соединенные Штаты.

В Сенате главный республиканец в Комитете по международным отношениям Джеймс Риш заявил, что «израильтяне поклялись решить эту проблему ядерной программы до конца, и они это сделают. Иран знает это, и мы знаем это».

Наверное, он хотел как лучше, но парадокс заключается в том, что он считает, что Соединенные Штаты не освобождены от необходимости иметь дело с Ираном, потому что Израиль продолжает хвастаться, что так и будет, что он решит вопрос с иранской ядерной программой.

И это, пожалуй, самая большая глупость израильской политики в иранском вопросе: «израилизация» иранской угрозы. Когда Биньямин Нетаньяху был премьер-министром, он превратил Иран в почти исключительно израильскую проблему. Каждый день был «нацистской Германией 1938 года»: если Иран не остановить, мир в опасности, и Израиль поведет его (мир, – прим.) за собой, но не умиротворением, а решимостью.

Когда вы убедили мир, особенно Соединенные Штаты, в том, что ядерный Иран представляет собой серьезную опасность, и что соединение мессианской революционной шиитской теократии с оружием массового уничтожения – это рецепт катастрофы, вы не можете противиться сделке или соглашению, направленному на устранение этой опасности.

В итоге вы останетесь в полном одиночестве, и никто не обратит на вас внимания.