Посетители Бейрута в прошлом году заметили странный диптих по дороге из аэропорта. Направляясь на север по проспекту Имама Хомейни, можно было увидеть рекламные щиты с изображением Касыма Сулеймани, иранского генерала, убитого США в январе 2020 года. Однако всего в километре дальше его исхудалый вид уступает место изображению тощего Бенджамина Франклина, одного из отцов-основателей Америки.

Генерал Сулеймани был частым гостем в этом городе. Он помог «Хезбалле», шиитскому ополчению и политической партии, стать сильнейшим игроком в Ливане, имеющим значительную базу народной поддержки и способным заставить замолчать критиков. Но теперь она пользуется влиянием в стране, погруженной в то, что, по мнению Всемирного банка, может стать одним из трех худших финансовых кризисов с 1850-х годов. Ливанский фунт, когда-то привязанный к доллару, за два года потерял более 90% своей стоимости, а доллары стали дефицитом. Отсюда и эти изображения Франклина: местная фирма по переводу денег хотела с их помощью заверить клиентов, что у нее остались 100-долларовые купюры. Эти рекламные щиты – небольшая иллюстрация успеха и провала «Хезбаллы», история, повторяющаяся и в других странах региона. Группы, поддерживаемые Ираном, обладают огромной властью от Багдада до Бейрута. Однако «ось сопротивления» поддерживает окостеневшие режимы, которые контролируют свои страны, но не могут управлять ими.

На протяжении десятилетий наблюдатели рассматривали Ближний Восток через призму саудовско-иранской холодной войны, конфликта, который берет свое начало с исламской революции в Иране в 1979 году. Аятоллы в Тегеране надеялись, а монархи на Аравийском полуострове боялись, что революционная волна пересечет Персидский залив. Саддам Хусейн объяснил свою восьмилетнюю войну против Ирана в 1980-х годах попыткой оградить арабов от иранской гегемонии. Страны Персидского залива, особенно Саудовская Аравия и Кувейт, выделили на его военные действия более 37 млрд долларов.

Этот бинарный взгляд на прокси-войну изжил свою полезность, потому что саудовцы проиграли. Они не смогли создать глубокий источник поддержки в других арабских странах, довольствуясь неэффективной дипломатией чековой книжки с непостоянными клиентами – политиками и полевыми командирами. Иран, несомненно, является в настоящее время самым сильным иностранным игроком в Ливане, Сирии и Ираке. (По иронии судьбы, этим он обязан своему заклятому врагу – США, которые в 2003 году сместили Саддама, превратив Ирак [с его шиитским большинством] из враждебного соседа в благодатную почву для иранского влияния).

Саудовцы все еще ведут арьергардные боевые действия в Йемене, но их шестилетняя война против шиитской группировки хуситов в основном идет на пользу Ирану.

Однако победа Ирана – пустая победа. Ось сопротивления – это ось страданий. Жизнь в Сирии и Ливане определяется очередями за бензином, длительными отключениями электричества и растущим голодом. Иракцы страдают от повсеместных отключений электроэнергии в летние дни, когда температура поднимается до 52°C. Йемен переживает приступы голода и волны холеры.

Иран и его союзники не полностью виноваты в этих проблемах. Банкротство Ливана является следствием десятилетий неправильного управления и плохих решений политического класса. Но иранцы даже не делают вид, что предлагают решения. Вместо этого они стали опекунами провалившихся режимов. В Сирии Иран помог Башару Асаду жестоко расправиться с оппозицией и сохранить власть. Совсем недавно «Хезбалла» помогла подавить протестное движение в Ливане, а поддерживаемые Ираном ополченцы в Ираке убивали демонстрантов, протестовавших против коррупции.

Когда «Хезбалла» была основана в 1980-х годах, ей было чему противостоять: израильской оккупации южного Ливана. Многие ливанцы, независимо от секты или политических убеждений, считали ее действия законной борьбой. Популярность группы резко возросла после вывода израильских войск в 2000 году и оставалась высокой после войны с Израилем в 2006 году, которая началась с захвата двух израильских солдат. Хотя война была разрушительной для Ливана – даже лидеры «Хезбаллы» позже признали, что это была ошибка, – она закончилась вничью, и для «Хезбаллы» выживание было победой. Арабы всех стран приветствовали ее за то, что она разбила Израилю нос, чего не удавалось ни одному арабскому государству на протяжении десятилетий.

Но с тех пор «Хезбалла» в основном направляла свое оружие на других арабов. В 2008 году ее боевики ненадолго захватили западный Бейрут – это был момент, который расширил понятие «сопротивление». Сирийская гражданская война принесла еще больше противоречий. Чтобы поддержать своих союзников, Асада и Иран, «Хезбалла» должна была бороться с сирийскими повстанцами. На этот раз она заявила, что противостоит такфиристам, или суннитским экстремистам, и защищает шиитские святыни в Дамаске. Некоторые ливанские христиане, которых нервируют радикальные элементы сирийской суннитской оппозиции, зааплодировали. Но популярность «Хезбаллы» в арабском мире в целом упала.

Пересмотр понятия «сопротивление»

Сегодня «Хезбалла» и ее союзники говорят об «экономике сопротивления» в Ливане – еще одно изменение в их позиции. В районах, где господствует группировка, магазины предлагают сирийские и иранские товары по ценам ниже, чем в других местах. В апреле «Хезбалла» сообщила о том, что будет продвигать «карту Саджада» – продовольственную карточку, названную в честь шиитского имама. Она предлагает скидки участникам в зависимости от их доходов. Но их сторонники по-прежнему не избавлены от неудобств, которые определяют жизнь в Ливане. Аптечные полки пусты: экспаты, приезжающие в страну на лето, набивают свои чемоданы лекарствами, не только рецептурными, но даже такими, как парацетамол, который теперь недоступен в Ливане. На бензоколонках, если они не закрыты, выстраиваются многочасовые очереди, которые тянутся на целые кварталы.

Похожая история наблюдается и в других местах в сфере влияния Ирана. По оценкам Всемирной продовольственной программы, 12,4 млн сирийцев не могут получить достаточно пищи – почти 60% населения, что в два раза больше, чем в 2018 году. Корзина основных продуктов питания за последний год подорожала почти на 200%. Субсидируемый хлеб, самый дешевый источник калорий, становится все менее качественным, и сирийцы часто стоят в многочасовых очередях, чтобы его купить. Тем временем Ирак, шестой по величине производитель нефти в мире, вырабатывает едва ли половину от примерно 30 гигаватт электроэнергии, необходимой его гражданам в палящее лето. Миллиарды долларов, потраченные на послевоенное восстановление, исчезли, растраченные коррумпированными чиновниками.

По словам Хасана Насраллы, лидера «Хезболлы», все беды являются результатом западной осады – этот термин он использовал в своих выступлениях в течение последнего года. Даже критики лидера «Хузбаллы» признают, что он харизматичный талантливый оратор. И не только это: он предлагает больше, чем пустые слова. В телевизионной речи во время войны 2006 года Насралла сказал своим зрителям смотреть на море. Мгновением позже ракета врезалась в израильский корвет у побережья, повредив судно и убив четырех моряков.

Однако полтора десятилетия спустя Насралла стал тем, кого он когда-то ненавидел. После того как Ливан погрузился в кризис, он произнес десятки речей, многие из которых были посвящены поддержке существующего порядка. Первоначально он поддержал антиправительственные демонстрации в 2019 году, но быстро передумал. По его мнению, протестующие – сотни тысяч людей из всех слоев общества – были внедрены пятой колонной, находящейся на содержании иностранных посольств. Что касается экономического кризиса, он предлагает пафосное решение: обойти западную «блокаду» и «посмотреть на восток», на азиатские державы, такие как Китай, которые готовы влить миллиарды в арабские экономики, несмотря на предполагаемые вопли возмущения со стороны американцев.

Многое из этого является фантазией. Санкции против Ливана ограничиваются компаниями и частными лицами, многие из которых связаны с «Хезбаллой». Широких запретов на торговлю с Ливаном не существует. И Америка не препятствует Китаю на Ближнем Востоке. С 2005 года он инвестировал $137 млрд в Египет, Иорданию и шесть стран Персидского залива, согласно подсчетам аналитического центра American Enterprise Institute. Он также подписал сделки на сумму $13 млрд в соседнем Израиле. Все эти страны – близкие американские партнеры, которые весьма чувствительны к критике со стороны Америки по поводу их отношений с Китаем. Реальным препятствием для китайских инвестиций в Ливан является не Америка, а сам Ливан – его бесконтрольная коррупция и убогая инфраструктура.

Ирак пытается привлечь не-нефтяные иностранные инвестиции по аналогичным причинам. Санкции могут быть более серьезной проблемой в Сирии, где Америка запретила ряд коммерческих операций с режимом. Однако даже там Асад признает, что его самой большой экономической проблемой является финансовый кризис в Ливане, который уничтожил десятки миллиардов долларов сирийского капитала, спрятанного в ливанских банках. «Санкции не помешали нам обеспечить наши основные потребности», – сказал он в своей речи в июле.

«Хезбалла» остается самым сильным арабским врагом Израиля. Генералы в Тель-Авиве признают, что еще одна война с этой группировкой будет болезненной. Однако, если не считать нескольких коротких пограничных стычек, она не воевала с Израилем уже 15 лет, и сейчас не может себе этого позволить. Страна-банкрот, все еще переживающая разрушение своей столицы [после взрыва в бейрутском порту], не в состоянии поддерживать войну.

Точно так же иракские ополченцы, воевавшие с Америкой после 2003 года, утверждали, что сражаются с иностранным оккупантом. Но скудное американское присутствие в Ираке осуществляется по приказу избранного правительства этой страны, стремящегося предотвратить возрождение Исламского государства (запрещено в РФ). В Сирии Иран и его партнеры возглавили контрреволюцию, чтобы защитить наследственного диктатора, чей режим не был образцом сопротивления: Асады, отец и сын, сохраняли спокойствие на границе с Израилем с 1973 года, а младший вел переговоры о мирном соглашении с израильтянами еще в 2010 году.

Таким образом, «сопротивление» уступило место самосохранению. При всей своей бедности и идеологической непоследовательности союзники Ирана хорошо вооружены. Этого оказалось достаточно, чтобы сохранить способность удерживать власть. Однако они оказались не более эффективными, чем режимы, которые они когда-то пытались свергнуть.