Ультраконсерватор Ибрахим Раиси находится под влиянием теорий аятоллы Таки Месбах-Язди, согласно которым исламский характер власти в Иране должен превалировать над ее республиканской стороной.

В Иране после дисквалификации в конце мая большинства реформистских и умеренных кандидатов на президентских выборах 18 июня произошли сильные потрясения. Среди жертв влиятельного Совета стражей конституции, ответственного за отсев кандидатов, не соответствующих нынешним взглядам иранского режима, оказались даже Али Лариджани, бывший председатель парламента, и Эшак Джахангири, уходящий вице-президент. «То, что случилось, – это очень странно, – говорит один ближневосточный дипломат, который внимательно следит за этим делом. – Возможно, власти в Иране пытаются постепенно устранить республиканский характер государства?».

После революции 1979 года, которая привела к установлению в Иране исламской республики, иранский режим должен черпать свою легитимность как у Бога, так и у народа. (Квиетизм – мистико-аскетическое движение в христианстве XVI-XVIII веков, одной из характеристик которого является акцент на неактивном, «принимательном» состоянии души в деле мистического единения с Богом. - Прим.) В отличие от квиетистской шиитской традиции в Ираке, политическая система «Велаят-е Факих», или «опека правоведа-богослова», поставила во главе страны верховного правителя – аятоллу Хаменеи. Назначенный пожизненно аятоллой Хомейни перед его смертью в 1989 году, Хаменеи, представитель на земле 12-го шиитского имама (Махди), является истинным главой иранского государства, а также главнокомандующим армией. Хотя его функции требуют от него арбитража конфликтов между «умеренными» и «консерваторами», в действительности он воплощает власть сторонников жесткой линии. Они вездесущи и находятся на вершине Исламской Республики. Они контролируют судебную систему и службы безопасности и широко представлены в руководстве Корпуса стражей исламской революции, идеологической армии Исламской Республики Иран.

Перед лицом «божественной власти» 83 миллиона иранцев имеют возможность выражать свое мнение посредством всеобщих выборов: президентских, законодательных и муниципальных, а также Ассамблеи экспертов – органа, которому на бумаге поручено контролировать действия Верховного руководства. Эти институты должны гарантировать демократический характер страны, но они часто сталкиваются с произволом консерваторов. Тем более что сами выборы носят ограниченный характер, поскольку кандидатуры подлежат предварительному контролю со стороны Совета стражей Конституции (или Наблюдательного совета. – Прим.). Этот неизбираемый орган, находящийся под прямым влиянием Верховного руководства, которое назначает шесть его религиозных членов, имеет привычку отвергать большинство умеренных и антисистемных кандидатов, что в целом питает воздержание значительной части иранского электората.

Однако до сих пор Совет сохранял некоторых неконсервативных кандидатов, чтобы обеспечить реальные дебаты внутри самого режима и вызвать энтузиазм населения. Такая конфигурация, пусть и ограниченная, позволила, например, избрать на пост президента Ирана реформатора Мохаммада Хатами в 1997 и 2001 годах и умеренного Хасана Роухани в 2013 и 2017 годах.

«Консервативное течение сегодня находится под сильным влиянием теорий аятоллы Таки Месбаха Язди, умершего в январе прошлого года. Cогласно этим теориям, исламский характер власти должен превалировать над ее республиканской стороной, – объясняет Фарид Вахид, директор Центра изучения Северной Африки и Ближнего Востока Фонда Жан-Жореса. – Для многочисленных последователей аятоллы, включая ультраконсервативного кандидата Ибрахима Раиси, народное голосование никоим образом не должно поставить под угрозу исламский аспект режима, и важно, чтобы власть полностью состояла из личностей, преданных ценностям ислама, а не ценностям, продвигаемым Западом. Напротив, иранские реформаторы всегда настаивали на важности республиканского, а также исламского аспекта власти».

Маршрут умеренных

Этому скатыванию к абсолютной теократической власти благоприятствует нынешний разгром сторонников реформ в Иране. Избранный на пост президента в 2013 году на основе обещаний повысить уровень жизни иранцев и расширить их личные свободы и возможности, в частности, за счет возобновления политических и экономических отношений с Западом, умеренный Хасан Роухани увидел, что его второй срок подорван односторонним выходом США из иранского ядерного соглашения в 2018 году и возвращением американских санкций, которые душат экономику страны. Инфляция сейчас приближается к 40 процентам, а безработица составляет 20 процентов рабочей силы. После двух лет рецессии рост экономики, тем не менее, должен возобновиться в этом году и составить 3,1%, согласно оценкам Международного валютного фонда.

«Хасан Роухани подавал много надежд населению, но не смог добиться результатов после своего второго срока на посту из-за санкций США, – считает ближневосточный дипломат. – Тем не менее ему удалось совершить подвиг – продолжать управлять страной, несмотря на максимальное давление со стороны Дональда Трампа. Но люди, чья повседневная жизнь перевернулась с ног на голову (из-за санкций Трампа, выведшего США из ядерной сделки с Ираном), не видят этого».

Что касается здравоохранения, то Иран стал страной Ближнего Востока, наиболее пострадавшей от эпидемии Ковид-19, в результате которой заразились более 3 миллионов иранцев и погибли по меньшей мере 82 000 человек – официальные цифры сильно занижены. Отрезанная от международной торговли карательными мерами США, Исламская Республика испытывает наибольшие трудности с получением вакцин. На сегодняшний день только 4,3 миллиона иранцев смогли получить первую дозу.

Экономический кризис в сочетании с отсутствием демократического прогресса привел к крупным протестам, если не сказать беспорядкам, по всей стране в 2017, 2019 и 2020 годах. Но каждый раз они жестоко подавлялись силами безопасности, которые убивали сотни людей. «Санкции США и кризис Ковид-19 серьезно ослабили правительство Хасана Рохани, но в ряде случаев оно реагировало не так, как того хотело население, – указывает исследователь Фарид Вахид из Фонда Жан-Жореса. – Помимо экономического кризиса и отсутствия прогресса в области прав человека, иранцы были очень разочарованы реакцией властей во время подавления демонстраций или после уничтожения рейса авиакомпании «Украина» стражами революции».

Вариант Хеммати

Деморализованные политическим и экономическим тупиком и считающие, что реформаторы и консерваторы на самом деле являются лишь двумя сторонами одной медали, большое количество избирателей планируют не идти на выборы 18 июня, что может сыграть на руку ультраконсерватору Ибрахиму Раиси, близкому к Верховному руководству, которое назначило его главой судебной системы в 2019 году. «Молчание реформаторов, а также низкая явка избирателей, несомненно, выгодны консервативному лагерю, который сохраняет 30 процентов голосов в иранском обществе», – анализирует дипломат.

За три дня до выборов одно имя может нарушить этот сценарий, который, кажется, был написан заранее. Это Абдолнасер Хеммати, бывший управляющий Центрального банка Ирана, который представляет себя как реформатор. Кажется, он единственным из шести других отобранных кандидатов, кто в состоянии помешать объявленной победе Раиси. Во время трех теледебатов в рамках предвыборной кампании этот 66-летний экономист, бывший руководитель иранского государственного телевидения, без колебаний выступил против ультраконсерваторов, чьи «недостижимые обещания» в области экономики он осудил, предупредив зрителей о риске новых международных санкций в случае избрания одного из них.

Относительно неизвестный широкой публике и новичок в политике, этот член Совета стражей конституции не пользуется официальной поддержкой реформистского аппарата, стремящегося не потерять те остатки доверия, которое у него осталось, в ходе голосования, из которого были исключены основные реформистские кандидаты. Но ситуация может измениться. Убежденные его публичными выступлениями и объединившиеся против политического и социального проекта, предложенного Ибрахимом Раиси, некоторые реформистские и умеренные деятели страны, такие как Мехди Каруби, находящийся под домашним арестом последние десять лет, или генеральный секретарь партии «Каргозаран» Голам-Хоссейн Карбаски, уже сделали свой выбор в пользу Абдолнасера Хеммати. «Поддержка реформаторов в пользу Хеммати может изменить ситуацию, тем более что иранцы больше узнают себя в нем, чем в Раиси, – предупреждает франко-иранский аналитик Киануш Доррани. – Все будет разыграно в ближайшие 48 часов, но если вдруг умеренным удастся мобилизовать избирателей и Раиси будет вытеснен во второй тур, то последний окажется в большом затруднении».