Война показала, что силовая политика жива и здорова и что при согласии великих держав (в данном случае России и Турции) более мелкие субъекты, такие как Азербайджан, могут достичь своих национальных целей военными средствами более эффективно, чем дипломатическими.

Сохраняя нейтралитет в военном конфликте, Россия получила некоторые рычаги влияния на Азербайджан, еще больше усиливая зависимость Армении от России в плане безопасности. Турция теперь играет большую роль в кавказских делах, но она больше не рассматривается как канал продвижения западных интересов в регионе, а скорее как представитель своих собственных национальных интересов в понимании президента Эрдогана и его внутренних союзников.

В результате мы движемся к новому статус-кво на Южном Кавказе, где различные субъекты сталкиваются с различными вызовами и возможностями. На Грузию исход войны повлияет по-разному, и стране потребуется стратегия адаптации к новым реалиям с учетом выгод и потерь сторон, активно вовлеченных в конфликт, а также постконфликтного развития.

Азербайджан добился значительных военных побед и территориальных завоеваний – больше, чем когда-либо надеялся добиться за столом переговоров. Семь районов за пределами Нагорного Карабаха, ранее оккупированных Арменией, вернулись под контроль Азербайджана. Это включает в себя всю протяженность азербайджано-иранской границы на юге и районы между Арменией и Нагорным Карабахом, за исключением 5-километрового транспортного коридора под контролем российских миротворцев – так называемого Лачинского коридора. Под азербайджанским контролем окажется также около трети территории, называвшейся в советское время Нагорно-Карабахской автономной областью, в том числе город Шуша – средневековая цитадель, имеющая огромное военное и культурно-историческое значение для обеих сторон.

Этот военный успех поможет президенту Алиеву еще больше укрепить власть внутри страны и завоевать больше уважения на международном уровне, особенно в более широком Черноморско-Каспийском регионе, где сильные мира сего традиционно пользуются большим уважением.

В то же время успех Азербайджана не обходится без издержек. Азербайджану пришлось согласиться передать российским военным часть своих суверенных прав на некоторые части де-юре азербайджанской территории. Большая часть верхнего Карабаха останется под армянским контролем, обеспеченным российскими военными миротворцами. Подъездная дорога через Лачин из Армении на контролируемые Арменией территории Карабаха также будет находиться под контролем России. Кроме того, одним из важных пунктов трехстороннего соглашения между Арменией, Азербайджаном и Россией от 9 ноября является то, что пограничные войска Федеральной службы безопасности России (ФСБ) будут отвечать за безопасность доступа из Азербайджана в Нахичевань через Армению. Однако в соглашении не оговариваются численность и оперативные условия действий этих войск.

Все эти элементы российского военного участия являются выгодами для Российской Федерации и компромиссами с азербайджанской стороны. Геополитические последствия этого решения еще предстоит увидеть и понять. Между тем Азербайджан на данном этапе явно хочет работать с Россией для достижения того, что он считает приоритетной национальной задачей. С российской точки зрения это довольно хороший сигнал: у вас больше шансов добиться успеха в конфликте, если вы находитесь в хороших отношениях с Россией. Это контрастирует с западными посредническими усилиями, которые вот уже три десятилетия не приносят Азербайджану никаких значимых результатов.

В результате Россия получает выгоду от исхода войны, что не следует преувеличивать, но и игнорировать тоже нельзя. Теперь она снова играет роль арбитра и миротворца в азербайджано-армянском конфликте, имея возможность в будущем снова изменить статус-кво по своему усмотрению. Самое главное, учитывая свою миротворческую роль в конфликте и необходимость держать открытыми линии материально-технического снабжения, Россия устанавливает долгосрочное военное присутствие в регионе.

Военное поражение вызвало в Армении значительную внутриполитическую напряженность. Это ослабило реформаторское руководство страны во главе с премьер-министром Пашиняном, пришедшим к власти в результате одной из самых презираемых президентом Путиным цветных революций. В той мере, в какой армянский лидер может быть независимым по отношению к России, Пашинян воспринимался как таковой; также он считался более западным по сравнению со своими предшественниками. Напоминание ему о роли России в интересах безопасности Армении, по-видимому, является одним из объяснений ограниченной и медленной реакции России на конфликт.

Между тем Турция все дальше отходила от роли канала западных интересов в пользу роли преследования суверенных турецких интересов на Южном Кавказе и в более широком Черноморско-Каспийском регионе, по существу пренебрегая мнением своих западных партнеров.

Турция очень довольна исходом войны, о чем неоднократно заявлял президент Эрдоган. Если все пункты соглашения будут выполнены, то Турция может получить более короткий доступ в материковый Азербайджан через Армению, что гипотетически приведет к нормализации отношений и открытию границ также и с Арменией, что уже некоторое время является одной из целей Эрдогана. В силу этих интересов, похоже, Турция не слишком озабочена присутствием российских миротворцев в Азербайджане.

Война и трехстороннее соглашение между Арменией, Азербайджаном и Россией – это крупный дипломатический провал Запада. Отсутствие США и Европы, а также Минской группы ОБСЕ в процессе переговоров о модальностях мирного соглашения свидетельствует о том, что международные рамки урегулирования конфликта были заменены де-факто турецко-российским форматом. Сопредседатели Минской группы ОБСЕ, ответственные за конфликт, Франция и США, были полностью проигнорированы третьим сопредседателем группы, Россией, при организации и подписании соглашения. Запад и НАТО также были проигнорированы союзником по НАТО Турцией, которая оказывала поддержку Азербайджану без консультаций с партнерами по НАТО. Снижение роли западных институтов в соседстве с Россией является приоритетом для России уже более двух десятилетий.

Все эти факторы приводят к новым геополитическим реалиям в отношении Грузии, которые, в свою очередь, создают ряд серьезных вызовов для ее национальной безопасности. Наиболее очевидным является усиление присутствия российских военных в регионе. В дополнение к более крупным геополитическим последствиям это имеет прямые военные последствия для Грузии. Российские миротворцы будут нуждаться в материально-технической поддержке, и Грузия может оказаться под давлением, чтобы открыть доступ воздуха или земли для российских военных поставок. Грузию уже попросили открыть свое воздушное пространство для перевозки российских миротворцев 10 и 11 ноября, сразу после подписания трехстороннего мирного заявления. Как сообщалось, просьба о разрешении пролета российских военных самолетов поступила как от правительства Армении, так и от правительства Азербайджана. Грузия нуждается в определенной политике в отношении подобных запросов в будущем.

Второй потенциальной проблемой является планируемое открытие прямой железнодорожной линии между Азербайджаном и Турцией через Армению, что может повлиять на транзит через Грузию. Очевидно, что для реализации этого элемента соглашения потребуется время, инвестиции и политическая воля, но Грузия должна быть готова к такому развитию событий.

Следующим вызовом является усиление давления России на абхазское сепаратистское руководство с тем, чтобы оно отказалось от своей внутренней власти в местных делах в отколовшемся от Грузии регионе, находящемся под фактической российской военной оккупацией. Случай с Карабахом показал абхазам, как и другим, что Россия несет большую палку и очень маленькую морковку для тех «союзников», которые полностью зависят от России. Неудивительно, что 12 ноября лидер Абхазского сепаратистского режима встретился с президентом Путиным и начал говорить о многочисленных уступках, которые ранее были неприемлемы для абхазского руководства, включая шаги по большей экономической интеграции, права россиян на владение собственностью в Абхазии и т. д. Эти уступки облегчат фактическую аннексию региона Российской Федерацией.

Отвечая на эти и другие вызовы национальной безопасности, включая Covid-19 и его текущие и ожидаемые негативные экономические последствия, Грузия должна пересмотреть свою концепцию и стратегию национальной безопасности, а также создать функционирующие механизмы для реализации этой стратегии. Наилучший возможный сценарий – это концептуализация национальных целей в новых реалиях, формулирование основных принципов стратегии национальной безопасности и привлечение международных партнеров Грузии к разработке детального плана действий с выделенными ресурсами и организационными механизмами реализации.

Приоритетом безопасности должна оставаться интеграция в ЕС и НАТО в многостороннем формате, а также углубление двусторонних связей в сфере безопасности с ключевыми стратегическими партнерами – США и черноморскими соседями – Турцией, Украиной и Румынией. Но важно понимать, как далеко может зайти внешняя поддержка, и не преувеличивать ожидания, пытаясь извлечь как можно больше из международного партнерства. С помощью партнеров Грузия должна продолжать уделять особое внимание развитию своего потенциала территориальной обороны, а также приобретению передовых, более эффективных и экономически эффективных оборонительных технологий и вооружений.

Этот акцент на жесткой безопасности должен быть дополнен значимым сотрудничеством по развитию региональной инфраструктуры и связям Европа-Черное море-Каспий. Важно, чтобы Грузия и Азербайджан достигли такой же степени взаимопонимания и сотрудничества по вопросам транзита генеральных грузов, какую они имели и продолжают иметь по вопросам развития инфраструктуры транзита энергоносителей. Грузия должна занять активную позицию в этом процессе.

Для внутреннего развития приоритетом должны стать структурные реформы, которые могут снизить роль государства в экономике и помочь раскрыть творческий предпринимательский потенциал грузин. В условиях преодоления последствий мирового кризиса приватизация государственных активов является единственным способом привлечения международного и внутреннего капитала и преобразования этих государственных пассивов в производственные активы.

И, наконец, национальное здравоохранение должно быть интегрировано в систему национальной безопасности, чтобы иметь возможность справляться не только с текущими вызовами, но и развивать способности справляться с будущими внутренними, региональными или глобальными кризисами. Грузия обладает природной средой и человеческим потенциалом (в Грузии и за рубежом), чтобы превратиться в глобальный центр здравоохранения как в хорошие, так и в плохие времена. Однако это может произойти только при наличии правильных концептуальных идей, целенаправленной стратегии и соответствующих ресурсов.

Внутриполитическая стабильность и полная мобилизация интеллектуальных, организационных, экономических, военно-политических и дипломатических ресурсов являются важнейшими предпосылками успешного планирования Национальной безопасности Грузии на несколько очень трудных лет вперед.