Прошло 24 года с момента, когда был организован и приведен в действие международный заговор, направленный против курдского национального лидера Абдуллы Оджалана. Сегодня он содержался в тюрьме строгого режима типа F в Имралы и о нем ничего не было слышно более 23 месяцев.

Заговор начался с изгнания Оджалана из Сирии 9 октября 1998 года и продолжился его возвращением в Турцию 15 февраля 1999 года.

Многие государства и, особенно, гегемонистские державы, входящие в Организацию Североатлантического договора (НАТО), которая была создана в 1949 году под руководством США, реализовали этот план заговора.

Вместо того, чтобы отреагировать на шаги Абдуллы Оджалана, который находился в Дамаске, столице Сирии, в то время, -  шаги, направленные на решение курдского вопроса, Турция начала оказывать давление на сирийское правительство.

Военные варианты действий в Сирии обсуждались на заседании Совета национальной безопасности Турции (MGK) под председательством президента Сулеймана Демиреля 30 сентября 1998 года. Демирель пригрозил военным вмешательством в Сирию 1 октября. Сразу же после этого, 3 октября 1998 года, страны НАТО начали учения в Искендеруне, недалеко от турецко-сирийской границы, хотя они не были запланированы. 2500 американских военнослужащих были направлены в Искендерун. Эти события были истолкованы как подготовка к войне против Сирии, в которой участвует НАТО.

Осознавая происходящее, Абдулла Оджалан решил покинуть Сирию 9 октября 1998 года.

ОДЖАЛАН РАССКАЗАЛ О ЗАГОВОРЕ

Выйдя на связь с телеканалом MED TV 15 октября, Абдулла Оджалан сказал: «Прежде всего, я хотел бы извиниться за то, что всеобъемлющий заговор, навязанный народам Ближнего Востока, направленный как против нашего народа, так и против всех мусульманских стран и всего прогрессивного человечества, до сих пор существует Однако, я могу очень четко сказать, что если бы вещи происходили так, как планировали заговорщики, это означало бы новую региональную войну на Ближнем Востоке».

С другой стороны, в Интерполе появился Красный бюллетень с кодом «Срочно» после того, как Оджалан покинул Сирию.

Оджалан сказал: «Они поставили десять тысяч солдат в направлении Захо, а предатели ДПК (Демократическая партия Курдистана) напали в Гарке. Они приняли меры предосторожности. Они выпустили красное уведомление международного уровня, они будут использовать его в любой стране, куда бы мы ни поехали. Так куда же мы двинемся? Чтобы избавиться от них, надо было бы отправиться в космос или на Луну. Это такой заговорщический стиль, что шансов на спасение нет».

ОДЖАЛАН УЕХАЛ ИЗ СИРИИ

Оджалан дал много оценок относительно 9 октября 1998. Он описал данный процесс как «Великий Заговор Гладио» в своей книге «Курдский вопрос и решение демократической нации».

Оджалан заявил, что его отъезд из Сирии, который стал началом заговора, был связан с операцией НАТО-Гладио. Он добавил: «Мы не можем правильно интерпретировать эту операцию без учета распада турецкой армии и структуры «Гладио». На протяжении всей истории заговоры являются результатом линейных конфликтов, в то время как гегемонистские державы, такие как Германия, Англия и США, поддерживали и контролировали эти процессы извне. Все эти заговоры, по сути, являются отражением гегемонистских войн, которые ведутся против народов Ближнего Востока, особенно против народов Анатолии и Месопотамии».

«Я НЕ МОГ РАССЧИТЫВАТЬ НА СВОЕ СПАСЕНИЕ»

Лидер Абдулла Оджалан описал процесс отъезда из Сирии следующим образом: «Перед тем, как я покинул Сирию, между двумя группами снова возникло соперничество. Это было соперничество между теми, кто выступает за диалог с нами, и теми, кто был против него. Благодаря поддержке Израиля и США, соперничество закончилось в пользу крыла НАТО-Гладио, то есть той самой фракции, которая выступает за войну и разрушение. Незадолго до отъезда израильская разведка косвенно дала понять, что я должен покинуть Сирию.

Я не считал целесообразным отъезд. Я боялся, что по нашим позициям в Сирии будет нанесен сильный удар. Стратегически и идеологически я не считал это правильным. Война будет идти своим естественным ходом, произойдет то, что было предначертано. Я не придерживался фаталистической идеи, но изменить курс, отбросив почти 30 лет идеологических, политических и военных усилий? Это не могло быть осмысленным противостоянием судьбе. Честно говоря, я не мог рассчитывать на спасение».

РОЛЬ США И ИЗРАИЛЯ

Заявив, что США, Великобритания и Израиль полностью поддержали требование его отъезда из Сирии, Оджалан сказал: «В то время, до моего захвата, Израиль и США определенно не были за мир и политическое решение. Они настаивали на продолжении войны и сохранении ситуации, когда курдский вопрос не решается, хотя они и стояли за войну низкой интенсивности. Они отчаянно нуждались в ней ради своего контроля над Ближним Востоком, особенно для свержения [режима Саддама] в Ираке. Они могли умиротворить Турцию и реализовать свои планы только таким образом. Тургут Озал, Неджметтин Эрбакан и Бюлент Эджевит были уволены, потому что они не обращали внимания на эти планы и показали возможность более анатолийского, более националистического, мирного и политического решения курдского вопроса.

Но эти силы [США, Великобритания, Израиль] уже находились в состоянии войны. Они хотели продолжать войну до конца, преодолеть все препятствия на своем пути и достичь своих целей. Это включало в себя полное военное уничтожение курдской реальности, своего рода геноцид».

ГОРНЫЙ И ЕВРОПЕЙСКИЙ ПУТИ

Указывая на то, что линия НАТО-Гладио легла в основу всех важных политических и социальных событий, произошедших в период от вступления Турции в НАТО до 1998 г., Оджалан сказал: «Ни одно важное событие, конфликт или убийство не могут быть поняты правильно, если вы не видите силы, о которой идет речь». Война НАТО была развязана против стремления народов к свободе, равенству и демократии, и эта война заставила меня уехать из Сирии 9 октября 1998 года. Передо мной было два пути, когда я покидал Сирию. Первый был горный, а второй – европейский.

Проблема с сирийскими властями заключалась в том, что мне нужно было срочно уехать, но они были не очень довольны моим отъездом в Европу. Их серьезная вина в том, что они не создали альтернатив в этом отношении. Поездка в Афины на самом деле не входила в расчет. Это была возможность, и, веря в серьезность намерений тамошних друзей, я без колебаний воспользовался этой возможностью. Вопрос, который следует задать: сыграла ли организация «Гладио», которая, как известно, очень влиятельна в Греции, какую-то роль в сценарии моего отъезда? Я не могу дать на этот вопрос однозначный ответ. Это необходимо изучить. Возможно, что в процессе примирения США с турецкой администрацией во время моей доставки в Турцию, было достигнуто принципиальное соглашение в решении проблемы с греками, по крайней мере, было дано обещание двигаться в этом направлении. Существует большая вероятность того, что это связано с обсуждением проблем Эгейского моря и Кипра между Турцией и Грецией. Необходимо принять во внимание, что Турция занимает бессовестную позицию в этом отношении».

ОДЖАЛАН ПОБЫВАЛ В АФИНАХ

Отметив, что в Афинах, где приземлился самолет, его встретил Саввас Календеридис из греческой Национальной разведывательной организации, Абдулла Оджалан сказал: «Я был в Афинах; 9 октября 1998 года он отвел меня к Ставрокакису (президент Национальной разведывательной службы, Хараламбос Ставрокакис), который ждал меня в комнате в том же аэропорту. Ставрокакис сказал, что я не могу въехать в Грецию, даже если это временно. Обещанных друзей рядом не было. Мы ругались до самого вечера. По стечению обстоятельств, за нас вступился наш московский знакомый Нуман Учар. Мы отправились в Москву на греческом частном самолете. Нам удалось приземлиться в Москве и въехать в Россию, которая в то время переживала экономический хаос, с помощью председателя Либерально-демократической партии Жириновского. Но на этот раз мы столкнулись с начальником внутренней разведки России. Он тоже был не в духе. Мы не могли оставаться в России в таких условиях. Предположительно, меня прятали около 33 дней. Люди, у которых я жил, заботились обо мне. Это были политики еврейского происхождения. Я верил, что они были честными. Они действительно хотели спрятать меня. Но я не мог признать этот метод правильным. В это время премьер-министр Израиля А. Шарон и госсекретарь США М. Оллбрайт приезжали в Россию. В России премьер-министром был Примаков. Все они были еврейского происхождения. Кроме того, Месут Йылмаз, премьер-министр Турции в то время, также исполнял свои обязанности».

ПОЧЕМУ ОДЖАЛАН УЕХАЛ ИЗ РИМА?

Охарактеризовав позицию России как «бесчестную», Оджалан заявил, что его выслали из Москвы в обмен на «проект Голубой поток» и кредит МВФ в размере десяти миллиардов долларов. Оджалан описал свое 66-дневное приключение в Риме, которое началось после Афин, следующим образом: «Отношение тогдашнего премьер-министра Массимо Д'Алема было честным, но неадекватным. Он не мог дать полные политические гарантии. Он оставил нашу ситуацию на усмотрение суда. Я был рассержен этим. Я был полон решимости уехать из Италии при первой же возможности. Д'Алема заявил, что я могу оставаться в Италии столько, сколько захочу. Но это показалось мне вынужденной позицией. Кстати, если я не ошибаюсь, это была совместная инициатива с арабами. Я не принял ее потому, что она не была официальной и заверенной. Моя вторая поездка в Россию была ошибкой. Но в этой ошибке сыграло роль халатное отношение Нумана Учара. Я отправился в путь, доверяя этому человеку, которое я до сих пор до конца не знаю. Если бы я знал его цель, я бы определенно не покинул бы Рим. Покидать зону НАТО на частном самолете Д'Алема было как попасть на горячую сковородку. На этот раз российская внутренняя разведка отвезла меня в аэропорт, убедив, что вылет будет в Армению. Я думаю, что в соответствии с подготовленным сценарием, они сказали мне в аэропорту, что я по каким-то причинам не могу вылететь в Армению, поэтому должен поехать в Таджикистан на неделю, и что они смогут предложить альтернативу в течение этой недели. Они обманули меня и посадили в Душанбе, столице Таджикистана, на грузовой самолет. Неделю мы ждали в комнате, никуда не выходя из нее. Снова вернулись в Москву. Нам вновь пришлось обратиться к нашим греческим друзьям. После этого авантюрного путешествия мы повернули в направлении на Афины через два дня».

ПУТЕШЕСТВИЕ ОДЖАЛАНА В АФРИКУ

Отметив, что продолжением этого процесса стало путешествие в Африку, Оджалан сказал: «Я должен был отправиться в Южную Африку, установить прочные дипломатические отношения и получить официально действующий паспорт. Мошенничество греческого государства в ходе этой игры также сыграло свою роль. На самом деле, на протяжении всей истории демократия греческого народа была обманута этими самозванцами, и я должен был оказаться в трагической ситуации. Хотя, моя вера в дружбу, – я верил в нее с наивностью ребенка – оказалась эффективна. Водители машины, в которой я находился по дороге в оба аэропорта во время моего отъезда из Греции, приложили немало усилий, чтобы я никуда не смог уехать. Вероятно, они были офицерами спецслужб низкого уровня. Первый из них врезался на машине в самолет, не давая ему взлететь. Второй остановил машину недалеко от аэропорта, куда мы должны были ехать под прикрытием, сделав это так, как будто она была разбита минут семь назад. Но мы доверяли данным нам обещаниям настолько, что я так ничего и не понял. Наоборот, мне хотелось поскорее уехать, хотелось поспешить, чтобы как можно скорее увидеть предначертанное. Самолет, на котором я летел, был транспортным средством «Гладио», использовавшимся в тайных операциях.

Я НЕ МОГ ВЕРНУТЬСЯ

Но до этого у нас была минская экспедиция. Прежде чем отправиться в Найроби, я собирался транзитом в Нидерланды через Минск. И снова я ждал более двух часов под Минском на частном самолете. Ожидаемый рейс не прилетел. Белорусская милиция аэропорта проверяла самолет в течение нескольких минут. В качестве, вероятно, последней возможность, они высадили бы меня в аэропорту Минска. Остальное зависело от милости белорусской администрации. Интересно, что в то время министр национальной обороны Турции Исмет Сезгин также посетил Минск. Когда ожидаемый самолет не прилетел, последняя возможность была упущена. Когда самолет «Гладио» скользил над Средиземным морем, я сравнил этот отъезд с перевозкой жертв Холокоста на поезде. Я вступил в самый критический период геноцидного режима, который был применен к нашему народу. Я увидел тайное и реальное лицо НАТО во время этих экспедиций. На обратном пути из Минска была объявлена 24-часовая тревога, чтобы самолет не смог приземлиться ни в одном европейском аэропорту. Похоже, что не осталось ни одного аэропорта, который мог бы принять посадку, кроме Минского аэропорта Беларуси, которая в то время была единственным мятежным государством.

БЫЛО ТРИ ПУТИ

В аду в Найроби передо мной были три пути: во-первых, смерть, замаскированная под конфликт в ходе длительного неповиновения; во-вторых, чтобы я подчинился приказу ЦРУ и сдался; в-третьих, чтобы меня не передали уже подготовленным турецким специальным боевым группам. Дилан, которая была со мной, когда я находился в Найроби, была в тревожном настроении. Если бы она могла мобилизовать неправительственные организации, возможно, заговор удалось бы частично сорвать или предотвратить. Мне показалось странным, что она предложила защищаться с помощью пистолета. Это означало самоубийство для нас, для меня. У меня не было намерения покончить с собой. Она настаивала, чтобы я носил пистолет при себе. Если бы пистолет был при мне и я попытался бы выстрелить, такое отношение определенно означало бы смерть. Позже, во время допроса, мне сказали, что был приказ стрелять, если я использую пистолет. Они сказали, что уход из посольства тоже означает смерть. Они заявили, что я выбрал самое умное поведение. Мы не знаем, насколько правдивы их слова.

«Я НАСТАИВАЛ НА ТОМ, ЧТОБЫ НЕ ВЫХОДИТЬ»

Отношение посла Костуласа в течение пятнадцатидневного периода в Найроби стоит того, чтобы его понять. Использовали ли его? Или он уже был подготовлен как часть плана? Я не мог ответить на этот вопрос самостоятельно. Он никогда не приходил в дом, который был его резиденцией до того, как я туда был доставлен. Он был немного резок с посольством в Найроби, потому что меня заставляли уйти из посольства. Но такое поведение может быть и нечестным. На этот раз Пангалос якобы получил разрешение на мой выезд в Нидерланды. Я не совсем поверил этому, потому что греческие спецгруппы ждали в засаде, чтобы напасть на меня, если я не выйду из дома. Кенийская полиция была готова сделать то же самое. Конечно, поездка в ЮАР уже давно представлялась мне обманом. Такие предложения, как убежище в церкви и в ООН, всегда были сомнительными… Я настаивал на том, чтобы не выходить из дома».

«САМАЯ ВАЖНАЯ ОПЕРАЦИЯ» НАТО

Подчеркивая, что никакая другая сила, кроме США, не могла организовать процесс заговора, который длился с 9 октября 1998 года по 15 февраля 1999 года, Оджалан сказал: «Роль турецких сил специального назначения в этом процессе заключалась только в том, чтобы перевезти меня в Имралы самолетом, причем контролируемым образом. Этот процесс, безусловно, был самой важной операцией в истории НАТО. Это был процесс. Он очевиден. Никто не мог действовать против этого плана. Даже Великая Россия явно была нейтрализована. Отношение греков достаточно показательно, чтобы понять, что происходило. Меры безопасности, принятые внутри и снаружи дома, в котором я остановился в Риме, были очевидны. Ситуация вполне объяснимая. Они приняли чрезвычайные меры, свойственные плену. Мне не разрешали даже выйти на улицу. Частные охранные команды держали все под контролем 24 часа в сутки, вплоть до моей двери.

Правительство Д'Алема было левым демократическим правительством. Д'Алема был неопытным, он не мог принять решения самостоятельно. Он путешествовал по Европе. Англия заявила ему, что он должен принять собственное решение. Позиция Брюсселя не была ясной. В конце концов, нас передали бы в суд. Невозможно было не заметить влияние «Гладио» в этом отношении. Италия уже была одной из стран, где «Гладио» была самой сильной. Берлускони мобилизовал все свои силы. Он – человек «Гладио». Мне пришлось уехать из Италии, потому что я знал, что Италия не сможет меня принять.

Конечно, Турцию сделали самой надежной страной-сателлитом США и Израиля. Процесс, который выглядит как полностью глобализированный, на самом деле был ничем иным, как историей о капитуляции Турции перед глобальным финансовым капитализмом.

КЛЮЧЕВОЙ ШАГ В РЕАЛИЗАЦИИ БОЛЬШОГО БЛИЖНЕВОСТОЧНОГО ПРОЕКТА

Указав на то, что международный заговор является «ключевым шагом в реализации проекта Большого Ближнего Востока», Эджевит сказал: «Я никогда не понимал, почему Оджалан был выдан, почему его передали». Это не было случайностью. Подобно тому, как Первая мировая война началась с выстрела в кронпринца Австрии, сделанного сербским националистом, «Третья мировая война» началась с операций против меня. Для того чтобы понять процесс после операции, необходимо тщательно разобраться в том, что происходит до и во время операции. Президент США Клинтон провел двухчасовую встречу с президентом Хафезом Асадом в Дамаске и другую в Швейцарии, длившуюся более четырех часов, чтобы обсудить вопрос о выдворения меня из Сирии. Хафез Асад осознал важность моей позиции на этих переговорах. Он счел более уместным для себя распространить эту информацию. Он никогда не просил о том, чтобы я покинул Сирию, даже временно. Он смотрел на меня как на хороший балансирующий фактор, направленный против Турции. Я заставил Сирию занять стратегическую позицию, но моих сил и моего положения было недостаточно для достижения этой цели.

Если бы я был в Иране, возможно, удалось бы создать стратегический союз. Но я не мог доверять Ирану в этом отношении; я боялся его традиционалистских взглядов.

Иракские курдские лидеры и Клинтон, с которым они были связаны, не считали мое присутствие в Сирии подходящим для их собственных стратегических целей, потому что Курдистан и курды постепенно выходили из-под их контроля. Израиль также чувствовал себя очень неуютно в этой ситуации. Ход событий в Курдистане и потеря контроля над курдами были неприемлемой ситуацией для них. Сохранение Курдистана под их контролем было жизненно важным для их планов, особенно в отношении Ирака. Я был абсолютно вынужден уехать из Сирии. Они стремились положить конец линии на развитие независимой курдской идентичности и свободы».