Здесь все только это и обсуждают. Для бедных людей поход на рынок превратился в испытание: сумки становятся все легче, а счета – все больше. Представители среднего класса вынуждены выбирать между оплатой за автомобиль, школьным обучением и продуктами питания. Владельцы бизнеса борются с проблемами цепочек поставок, вызванными нехваткой твердой валюты, из-за которой товары на миллиарды долларов застряли в портах.

Последние несколько недель стали расплатой для неустойчивой экономики Египта. С 2013 года, когда Абдель-Фаттах ас-Сиси захватил власть в результате военного переворота, его политика характеризуется бездействующим частным сектором, большим дефицитом и государственными расходами на инфраструктурные проекты, некоторые из которых имеют сомнительную ценность.

Египет демонстрировал приличные показатели роста, но они оказались миражом: для большинства 104-миллионного населения страны жизнь с каждым днем становилась все хуже.

В прошлом году дефицит бюджета составил 6,2% от ВВП, а дефицит текущего счета – 3,6%. Отношение государственного долга к ВВП составляет около 90%, а внешний долг с 2013 года вырос более чем в два раза – до 34%. На обслуживание долга уходит 45% государственных доходов.

Благонамеренные египтяне годами предупреждали, что страна попадает в долговую ловушку. Сиси игнорировал их, а иностранные инвесторы, привлеченные одними из самых высоких в мире процентных ставок, охотно помогали ему поддерживать его иллюзии. Покупка краткосрочных египетских долговых обязательств казалась выгодным и безрисковым предложением: конечно, крупнейшая арабская страна «слишком велика, чтобы потерпеть неудачу».

Провал все еще маловероятен, но уже не невозможен. В этом году египетский фунт стал самой дешевой валютой в мире, что подпитывает галопирующую инфляцию. Растущие процентные ставки будут тормозить частный бизнес. Государственному сектору, который в последнее время был основным двигателем роста, предлагают сократить расходы. После многих лет недальновидной политики легких решений проблем Египта не существует.

Крах египетской системы начался с конфликта в Украине 24 февраля. Он заставил встревоженных инвесторов в считанные месяцы вывести из Египта 22 млрд. долларов портфельных инвестиций. Это усугубило нехватку твердой валюты. Правительство ограничило импорт, чтобы сократить торговый дефицит, и снова обратилось в МФВ за очередным кредитом, четвертым с 2016 года (в декабре оно в итоге получило $3 млрд). В июне Мухаммад Мааит, министр финансов, заявил, что его страна должна сосредоточиться на создании менее непостоянных видов притока средств, таких как прямые иностранные инвестиции и экспортная выручка. Урок, который мы усвоили, заключается в том, что нельзя полагаться на «горячие деньги», – сказал он.

Этот урок был вскоре забыт. В декабре правительство объявило, что товары на сумму $9,5 млрд. застряли в портах: предприятия не могли найти доллары, необходимые для растаможивания грузов. Возник черный валютный рынок, на котором фунты продавались значительно ниже официального курса. Египтяне, находившиеся за границей на Рождество, получили сообщения от своих банков с ограничениями на снятие денег до 100 долларов в месяц.

Это оставляло мало вариантов. Фунт, который должен был быть плавающим, но неофициально поддерживался центральным банком, уже дважды девальвировался в 2022 году. 5 января ему снова позволили упасть, и в итоге его курс составил около 30 за доллар, то есть упал на 20%. За последний год он потерял 50% своей стоимости. Аналитики нескольких банков считают, что он все еще переоценен.

Девальвация принесла сотни миллионов долларов, что помогло сократить отставание в импорте. Но это также подстегнет и без того высокую инфляцию, которая в декабре достигла 21% (и 37% на продукты питания). Цифры за январь будут еще хуже. После первой крупной девальвации в Египте в 2016 году инфляция держалась выше 20% в течение 13 месяцев.

Эти цифры катастрофичны для бедных. Фатима, домохозяйка, просматривает свой сократившийся список покупок. Яйца стали редкой роскошью. Цена коробки из 30 штук удвоилась и достигла 100 фунтов. Любимая марка сыра ее семьи на 80% дороже, чем год назад. Мясо? Забудьте об этом. Некоторые мясники боятся, что им придется закрыться, потому что теперь мало клиентов, которые могут позволить себе покупать их товары. Килограмм куриной грудки, который в прошлом году продавался за 90 фунтов, теперь стоит почти 200.

Говорить как египтянин

Правительство считает, что уровень бедности составляет 30%, но официальные цифры не успевают за приступами высокой инфляции и многочисленными ударами по местной валюте. В 2016 году национальная черта бедности была установлена на уровне 55 долларов в месяц. Сегодня она составляет $29. Средний класс скатывается к нищете.

Даже в пандемическом 2020 году рост экономики Египта составил приличные 3,6%. Но видимость может ввести в заблуждение. Росту способствовали государственные расходы и бурно развивающийся газовый сектор. Последний создает мало рабочих мест. И государство больше не может позволить себе мегапроекты, которые определяли пребывание Сиси у власти. Он расширил Суэцкий канал, начал работы по строительству новой столицы и построил тысячи километров дорог. Но в январе кабинет министров заявил, что прекратит работу над проектами, требующими твердой валюты.

Что касается частного сектора, то он находится в анемичном состоянии. Индекс менеджеров по закупкам, показатель деловой активности, показывает снижение 25 месяцев подряд и 75 из последних 84 месяцев. Бизнесмены ссылаются на множество проблем. Внутренний рынок огромен, но беден. Государственные школы находятся в ужасном состоянии, поэтому рабочая сила плохо обучена. Правительство применяет разрозненный подход к промышленной политике: если вы хотите, чтобы каждый сектор был национальным чемпионом, то ни один из них им не станет.

Высокие процентные ставки – еще одно препятствие. В начале января два государственных банка в течение короткого времени предлагали годовые депозитные сертификаты под 25% годовых. Эта схема принесла необходимую ликвидность в финансовую систему. Возможно, это сдерживает инвестиции: получать проценты от своего банка легче, чем открыть завод. (Высокие процентные ставки используются для борьбы с инфляцией. Но одновременно они делают дорогими банковские кредиты, и это ограничивает возможности бизнеса, тормозит рост производства – прим.).

Есть еще армия, которая управляет огромной экономической империей, производящей все – от макарон до цемента. Она захватывает все большие куски у частного бизнеса: трудно конкурировать с организацией, которая не платит налоги и таможенные сборы, пользуется льготным доступом к земле и может арестовать своих конкурентов. Основатель крупной продовольственной компании Juhayna был заключен в тюрьму без предъявления обвинений на два года, потому что отказался выполнить требование армии передать ей контрольный пакет акций (он был освобожден 21 января).

Правительство заявляет, что продаст свои доли в многочисленных государственных компаниях, включая такие армейские компании, как Wataniya, управляющая автозаправочными станциями, и Safi, компания по производству бутилированной воды. Однако, подобные обещания оставались невыполненными и раньше. В своем последнем соглашении с МФВ правительство также обязалось ликвидировать налоговые льготы и другие особые условия, созданные для армейских компаний. Есть ли у Сиси желание и способность выполнить это обещание, пока неясно.

(Политически Сиси опирается только на армию в стране, пережившей в 2011 году политическую революцию – Арабскую весну. Чтобы удовлетворить армию, он вынужден передавать ей в собственность наиболее лакомые куски экономики, освобождать армейские предприятия от налогов и т.д. Это привело к рейдерским захватам частных предприятий, что лишает бизнес стимулов для развития производства. Создан специальный орган для борьбы с коррупцией, состоящий из военных, которых в свою очередь никто не контролирует, что создает огромные возможности для коррупции и рейдерства. Со своей стороны военные могут рассчитывать на государственные субсидии и поэтому их предприятия часто оказываются неэффективны и лишь пожирают средства налогоплательщиков, которые оседают в карманах военных. А поскольку компании, принадлежащие армии, не платят налоги, это ограничивает поступление денег в казну – прим.).

Когда Сиси пришел к власти, многие египтяне были благодарны за передышку от послереволюционного хаоса. В такой репрессивной стране не существует надежных опросов общественного мнения, но анекдоты говорят о том, что многие египтяне потеряли веру в его руководство. Все чаще можно услышать критику в адрес президента на рынках, в такси и кафе. Несколько хорошо знакомых египтян тихо призывают его не участвовать в президентских выборах в следующем году.

Он не может рассчитывать на большую помощь из-за рубежа. Десятилетие назад, когда экономика была в беспорядке после переворота Сиси, страны Персидского залива влили 25 млрд. долл. для ее стабилизации. На этот раз они вряд ли будут столь щедры. Вместо того чтобы предложить помощь, страны Персидского залива скупают по дешевке прибыльные египетские активы. Поговаривают даже о том, что Сиси может продать или сдать в аренду Суэцкий канал, возможно, фирмам Персидского залива. Это было бы политически взрывоопасно: контроль над каналом является тотемическим вопросом в современной истории Египта.

В некотором смысле, Египет вернулся туда, где он был в 2016 году, когда он достиг соглашения на $12 млрд. с МФВ. Он провел некоторые фискальные реформы, такие как сокращение субсидий, но проигнорировал структурные изменения, которые сделали бы его экономику более конкурентоспособной. С тех пор кризис в стране только углубляется.