Новый министр иностранных дел Ирана Хоссейн Амир-Абдоллахиан дебютировал на международной арене на прошлой неделе, и его выступление в ООН показалось наблюдателям самоуверенным до крайности. Как американские, так и международные источники указывают на зарождающуюся уверенность правительства Ирана в том, что впервые за многие годы оно одерживает верх на Ближнем Востоке и что оно намерено сделать Иран так называемым пороговым ядерным государством под прикрытием продолжения переговоров с Западом.

(Пороговое ядерное государство - страна, политическое и военное руководство которой приняло решение о создании собственного ядерного или другого вида оружия массового уничтожения (ОМУ) или проводит практическую спланированную работу в этом направлении. По мнению части экспертов, техника играет здесь первоочередную роль, и потому к пороговым государствам можно причислять все страны, имеющие развитую атомную промышленность. Такое государство не обязательно создает ядерное оружие, но может остановиться в шаге от его создания. – Прим.).

Администрация Байдена заявила, что все еще надеется на возвращение к ядерной сделке с Тегераном в рамках соглашения 2015 года (Трамп вывел из него США в 2018 году и обрушил на Иран тяжелейшие экономические санкции, после чего Иран перешел к обогащению урана, что ведет к созданию ядерного оружия), но в частном порядке высокопоставленные американские чиновники опасаются, что Иран уже переходит к «плану Б»: затягиванию переговоров, пока он проводит мероприятия для быстрого создания ядерного оружия.

Этот страшный (для американцев и Израиля) исход наступил после поспешного вывода войск президента США Джо Байдена из Афганистана и последующего захвата власти талибами, что стало сигналом как для противников, так и для союзников США, – сигналом о желании Байдена уйти из региона, чтобы сосредоточиться на китайской угрозе. Некоторые называют это «эффектом Афганистана», и он серьезно подорвал авторитет США на Ближнем Востоке.

«Иранцы явно больше не боятся нас, – сказал опытный американский дипломат по Ближнему Востоку Деннис Росс. – Это само по себе означает, что у нас действительно нет необходимого уровня сдерживания, как по ядерному вопросу, так и в регионе». Росс и другие назвали это ироничным разворотом кампании международного давления на Иран, которая преобладала до выхода бывшего президента США Дональда Трампа из ядерной сделки 2015 года. Согласно этому соглашению, Тегеран согласился ограничить обогащение урана и подчиниться инспекциям ООН в обмен на снятие санкций.

«Сейчас Иран принял подход максимального давления на Соединенные Штаты. Он применяет к нам подход Трампа, ожидая, что мы уступим», – сказал Росс.

В 2018 году при горячей поддержке тогдашнего премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху Трамп вышел из сделки, которую он назвал ужасной, – Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA), известный как ядерный пакт. Затем Трамп ввел то, что американские чиновники назвали кампанией максимального давления, включая целый ряд новых санкций против Ирана, разрушающих его экономику, чтобы вернуть Тегеран за стол переговоров (или чтобы добиться смены режима в Тегеране, вызвав восстание в стране. - Прим.). Эта попытка полностью провалилась, и Нетаньяху оказался неправ, поставив на то, что Иран либо рухнет под давлением санкций, либо Трамп будет вынужден напасть на Иран, применив армию США.

Согласно оценкам Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) и других экспертов, сейчас Иран находится ближе к созданию ядерной бомбы, чем когда-либо. Некоторые эксперты считают, что Тегеран может быть всего в месяце от того, чтобы иметь достаточно расщепляющегося материала, или оружейного урана, для создания одной бомбы.

В понедельник советник по национальной безопасности Джейк Салливан вылетел в Саудовскую Аравию, чтобы принять участие в продолжающейся войне в Йемене между иранскими и саудовскими прокси, сигнализируя о том, что Вашингтон намерен продолжать участвовать в делах региона. Но саудовские чиновники уделяют больше внимания действиям США - таким, как вывод Байденом ракет «Пэтриот» и истребителей с саудовской территории. Эти действия, по их мнению, свидетельствуют в основном об отступлении США с Ближнего Востока, как указывают Росс и другие эксперты. Более того, Эр-Рияд уже давно говорит о том, что Саудовская Аравия скорее всего создаст свой собственный ядерный потенциал, если Иран приблизится к созданию ядерного оружия.

Администрация Байдена, посылая смешанные и неясные сигналы о том, каковы ее «красные линии» в ядерной сфере, возможно, закладывает основу для гонки ядерных вооружений на Ближнем Востоке, а это именно то, что должно было предотвратить JCPOA (ядерная сделка с Ираном).

(Как только Иран создаст ядерное оружие, все его региональные соперники будут вынуждены сделать то же самое – Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ и Турция).

Независимо от того, дойдет ли Тегеран до того момента, когда он открыто создаст ядерное оружие, большее беспокойство вызывает то, что, подобно Японии, у него будут ноу-хау и обогащенный уран, чтобы создать ядерного оружие очень быстро. Даже такой исход, известный как пороговый статус, резко изменит баланс сил в регионе. Несмотря на регулярные заявления верховного лидера Ирана Али Хаменеи о том, что Иран не стремится к созданию ядерного оружия, многие эксперты считают, что пороговый статус – это самое малое, на что он согласится.

«Это будет частью наследия Хаменеи, проявлением хайбата исламской революции, или «непобедимого трепета», – говорит Рейел Марк Герехт, бывший сотрудник ЦРУ и эксперт по Ирану. После Афганистана и его риторики о прекращении «вечных войн» представить себе, что Байден применит военную силу против иранской ядерной программы, невозможно. Но израильтяне могут это сделать».

В своей речи на Генеральной Ассамблее ООН в понедельник новый премьер-министр Израиля Нафтали Беннет заявил: «Ядерная программа Ирана достигла переломного момента, как и наша терпимость. Словами не остановить вращение центрифуг».

 

Но израильтяне, как и саудовцы и другие союзники США, например, Объединенные Арабские Эмираты, глубоко обеспокоены тем, что не получают от Вашингтона ничего большего, чем слова заверений. «Есть много беспокойства в Израиле по поводу того, что произошло в Афганистане, и израильтянам совершенно ясно, что приоритеты Америки сейчас – это Китай, ковид и климат. Иран не входит в первую тройку», – сказал Амос Харель, обозреватель по вопросам национальной безопасности израильской газеты «Гаарец».

И, к тому же, несмотря на жесткую риторику Нетаньяху, он не полностью подготовил израильских военных к нападению на Иран, как отметил Харель в интервью. В результате израильские эксперты по безопасности спешно обсуждают новые варианты, включая дополнительные диверсионные усилия, такие как убийство иранских ученых-ядерщиков. В начале месяца в колонке в другой израильской газете, Yedioth Ahronoth, бывший премьер-министр и министр обороны Израиля Эхуд Барак сказал, что Израиль должен считаться со стратегической реальностью, что Иран, возможно, уже является пороговым государством.

«Самый большой фактор, скрепляющий хребет Ирана, заключается в том, что режим считает, что он не только выдержал максимальное давление и пережил администрацию Трампа, но и что такие сокрушительные санкции и политическое давление не вернутся в ближайшее время», – сказал Бехнам Бен Талеблу из Фонда защиты демократий – аналитического центра.

Амир-Абдоллахиан и президент Ирана Эбрахим Раиси, придерживающийся жесткой линии, заявили, что Тегеран готов вернуться к переговорам по JCPOA в Вене, которые могут возобновиться в конце этого месяца. «В настоящее время мы изучаем материалы венских переговоров, и очень скоро переговоры Ирана со странами «четыре плюс один» возобновятся», – сказал Амир-Абдоллахиан. Это была ссылка на переговоры между Ираном, с одной стороны, и Великобританией, Китаем, Францией, Германией и Россией – с другой. После выхода Трампа из пакта Тегеран отказался вести прямые переговоры с Вашингтоном (однако Иран ведет с ним косвенные переговоры. – Прим.).

Но несколько дипломатов, связанных с переговорами, заявили, что, по их мнению, Иран в основном стремится затянуть переговоры, поскольку он приближается к своей точке прорыва - получению достаточного количества обогащенного урана для создания бомбы. На вопрос, есть ли у Вашингтона «план Б» на случай провала венских переговоров, высокопоставленный американский чиновник ответил: «План Б», о котором мы беспокоимся, – это тот, который, возможно, обдумывает Иран, желающий продолжить свою ядерную программу».

По словам давних наблюдателей с Ближнего Востока, единственной надеждой сейчас может быть принятие Соединенными Штатами и западными странами резолюции порицания в Совете управляющих МАГАТЭ и попытка передать вопрос о несоблюдении Ираном JCPOA в Совет Безопасности ООН. Однако западный консенсус расшатывается: Франция сердится на Вашингтон за его роль в нарушении ядерного соглашения с Австралией, а Германия находится в центре борьбы за лидерство в поисках преемника канцлера Ангелы Меркель.

Вновь обретенная уверенность Ирана также подкрепляется ощущением того, что другие крупные страны, которые когда-то присоединились к альянсу во главе с США, отходят от него. Это особенно касается Китая, который заявил, что готов снова вести дела с Тегераном, возобновив закупки нефти у Ирана. Тегеран также возобновил поставки топлива своим союзникам из «Хезболлы» в Ливане через охваченную войной Сирию. А всего за несколько последних дней Пекин удовлетворил просьбу Тегерана о вступлении в Шанхайскую организацию сотрудничества – евразийский альянс, в котором доминируют Китай и Россия и куда также входят Индия, Пакистан, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан.

«Иранцы уверены, что время на их стороне, а влияние США достигло своего пика, – сказал Али Ваез из Международной кризисной группы. – Когда переговоры возобновятся, они придут на них, полагая, что у Запада не будет альтернативы принятию их требований о снятии санкций».