На протяжении большей части последнего десятилетия Саудовская Аравия направляла миллиарды долларов в качестве помощи Египту, поддерживая более бедного регионального союзника, который считался слишком стратегически важным, чтобы им можно было пренебрегать.

Но в последнее время произошел заметный сдвиг. Даже сейчас, когда Египет все глубже погружается в экономический кризис, саудовские чиновники дали строгий сигнал: «Больше никаких чистых чеков».

Получая приток доходов от продажи нефти, 37-летний лидер саудовского королевства, наследный принц Мухаммед бин Салман, все чаще выдвигает условия предоставления помощи, настаивая на проведении экономических преобразований, таких как сокращение субсидий и приватизация государственных компаний.

Раньше говорили: «Египет слишком велик, чтобы потерпеть неудачу, – говорит Карен Янг, старший научный сотрудник Центра глобальной энергетической политики Колумбийского университета. – Сейчас отношение такое: «Египет сам отвечает за свои ошибки».

Саудовская Аравия, крупнейший в мире экспортер сырой нефти, закончила 2022 год с профицитом бюджета в 28 миллиардов долларов после того, как конфликт в Украине подтолкнул цены на нефть, в результате чего прибыль хлынула к производителям. Несмотря на этот профицит, саудовские чиновники говорят, что они устали от бесконечной помощи более бедным государствам, таким как Египет, Пакистан и Ливан, только для того, чтобы наблюдать, как она испаряется.

Королевство по-прежнему отправляет деньги за границу – возможно, даже больше, чем когда-либо. Но громадная их часть теперь направлена на международные инвестиции с целью получения прибыли и влияния, а также на запуск новых отраслей промышленности у себя дома, например, электромобилей. Саудовское правительство также взяло на себя роль, схожую с Международным валютным фондом, что дает ему еще большее, чем раньше, влияние на региональную политику, причем такие крупные государства, как Пакистан, фактически обязаны ему.

«Раньше мы давали прямые гранты и осуществляли вклады без всяких условий, – сказал министр финансов Саудовской Аравии Мухаммед аль-Джадаан в январе в Давосе (Швейцария) на ежегодном собрании мировой политической и экономической элиты. – И вот теперь мы меняем эту ситуацию. Мы работаем с различными институтами в разных сферах, чтобы на деле проводить иную политику, объясняя, что нам нужны реформы».

Заявление г-на аль-Джадаана вызвало словесную войну между саудовскими и египетскими экспертами, подогреваемую беспокойством Египта по поводу углубляющейся зависимости от богатых стран Персидского залива, таких как Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты.

Саудовские и египетские чиновники стараются сгладить ситуацию. Однако новая динамика власти никуда не исчезнет: сС тех пор как его отец стал королем в 2015 году, принц Мухаммед изменил способ использования Саудовской Аравией своих финансовых возможностей, стремясь повысить доходность инвестиций и использовать доходы от продажи нефти в качестве рычага влияния на Ближнем Востоке и за его пределами.

В основе перемен лежит попытка кронпринца перестроить собственную экономику королевства после резкого падения цен на нефть в 2014 году, что привело к дефициту бюджета страны в течение восьми лет. Основное внимание уделяется расходам, которые помогут консервативной исламской стране (абсолютной монархии – прим.) не только развивать нефтяной сектор, но и стать центром для более широкого круга предприятий, а также культуры.

Он использует модель, которой несколько лет назад последовали небольшие страны Персидского залива, такие как Объединенные Арабские Эмираты и Катар, отчасти для усиления своего международного влияния.

«Что есть у стран Персидского залива, чего нет почти ни у кого в мире, так это большой избыток капитала», – сказал Тимоти Е. Калдас, эксперт по политической экономике Египта из вашингтонского Института ближневосточной политики «Тахрир». «Это приходит вместе с властью», – добавил он.

В марте саудовские чиновники согласились предоставить 5 миллиардов долларов для использования центральным банком Турции, поддержав турецкую экономику за два месяца до национальных выборов. Это приблизило Турцию к сфере влияния Саудовской Аравии после многих лет напряженности, которая разгорелась после убийства в 2018 году саудовскими агентами в Стамбуле саудовского диссидента и обозревателя Washington Post Джамаля Хашогги.

Для других стран Ближнего Востока помощь Саудовской Аравии сократилась, поскольку приоритеты королевства изменились.

В 2016 году саудовские чиновники приостановили оказание помощи Ливану на миллиарды долларов (деньги направлялись на нужды армии и сил безопасности), поскольку они были разочарованы растущим влиянием Ирана, их регионального соперника, в этой стране.

Несколько лет спустя Ливан, долгое время зависевший от помощи Персидского залива, впал в финансовый кризис, настолько отчаянный, что люди стали грабить банки, чтобы получить доступ к собственным сбережениям. Саудовское правительство не вмешалось, чтобы остановить его, и аналитики сказали, что это был ранний признак изменения подхода королевства к региональному финансированию.

Принц Мухаммед делает упор на принцип «Саудовская Аравия превыше всего», разжигая национализм. В прошлом году саудовский суверенный фонд объявил, что инвестирует 24 миллиарда долларов в Египет, Ирак, Иорданию, Бахрейн, Оман и Судан. Но направление этой финансовой поддержки через инвестиции позволяет саудовским чиновникам определять приоритеты собственной прибыли.

Поскольку за последний год Египет трижды девальвировал свою валюту, саудовские структуры стремились купить активы со скидкой.

«Государство в Египте фактически продает свои активы под давлением, – сказал г-н Калдас. – Возможно, им хотелось бы сказать, что они спасают Египет, но с точки зрения египтян [это не так], некоторые из них видят, что саудовцы используют плохую ситуацию [в Египте] в своих интересах».

Эти сдвиги отражают долгосрочные изменения в отношениях между арабскими государствами за последние полвека, когда центр тяжести переместился из таких мест, как Египет, который когда-то был культурным и политическим тяжеловесом региона, в богатый нефтью и газом Персидский залив.

Это не устраивает многих египтян.

И напряженность по поводу помощи в этом году вновь усилила недовольство. В феврале, после того как саудовский писатель написал в Твиттере, что у Египта «шея привязана к помощи отсюда или оттуда», редактор египетской газеты Абдельразек Тауфик назвал страны Залива «босыми и голыми» нуворишами, которые не имеют права диктовать Египту свои правила.

Однако эта статья вскоре исчезла из Интернета, а президент Египта Абдель Фаттах эль-Сиси приуменьшил конфликт, тепло отозвавшись о «поддержке, которую оказали нам наши братья».

Для эль-Сиси, авторитарного лидера, захватившего власть в Египте результате военного переворота в 2013 году, поддержка Персидского залива была крайне важна.

Сиси сверг демократически избранного президента-исламиста Мохаммеда Мурси, которого монархии Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов рассматривали как угрозу безопасности. Несмотря на то, что правящая элита Саудовской Аравии построила свое государство на нарративе, связанном с религией, многие из них опасались политического ислама как потенциального источника оппозиции внутри страны, где политические партии фактически запрещены, а движение «Братья-мусульмане» г-на Мурси причислено к террористическим группировкам.

С 2013 по 2020 год Саудовская Аравия направила в Египет 46 миллиардов долларов в виде депозитов центрального банка, прямых инвестиций, нефти и газа, согласно данным, собранным г-жой Янг. И эта поддержка хотя и уменьшилась, но не исчезла полностью.

Когда в прошлом году в Египте обострился экономический кризис, группа стран Персидского залива вмешалась. Они разместили миллиарды долларов в центральном банке Египта, пополнив его истощенные валютные резервы и помогая ему оплачивать импорт.

Саудовская Аравия также играет важную роль в последнем соглашении Международного валютного фонда о спасении Египта, которое требует от него привлечь часть средств для собственного спасения путем продажи государственных активов (на сумму 2 миллиарда долларов) более богатым странам Персидского залива. Эти активы потенциально могут включать крупные банки и государственные промышленные предприятия, что вызывает беспокойство в Египте по поводу его суверенитета и международного положения.

То, что египетское правительство «поставило государство в такое чрезвычайно уязвимое положение», вызывает беспокойство за его «геополитическую независимость» в долгосрочной перспективе, сказал г-н Калдас.

Саудовские и египетские чиновники все еще обсуждают потенциальные инвестиции и те изменения в политике Египта, которые саудовские чиновники и представители МВФ хотят получить взамен, включая сокращение субсидий и уменьшение разросшейся роли военных в экономике – по словам двух человек, знакомых с ходом обсуждений, которые говорили на условиях анонимности.

Но по прошествии нескольких месяцев без существенного прогресса и саудовцы, и египтяне сомневаются в способности Египта упорядочить свою экономику.

«Иногда нужно знать, куда идут деньги, – сказал Хешам Альгханнам, саудовский политолог. – Идет ли это на благо народа?»

В прошлом месяце на конференции в столице Саудовской Аравии Эр-Рияде на вопрос, беспокоит ли Саудовскую Аравию ситуация в Египте, г-н аль-Джадаан, министр финансов королевства, ответил более теплым тоном, чем в Давосе.

«Они могут столкнуться с некоторыми трудностями, – сказал он. – Но я думаю, что у них есть все необходимое, чтобы стать великой страной».

В заявлении, сделанном вскоре после этого, министр финансов Египта сказал, что его страна «готова поддержать все, что необходимо для увеличения саудовских инвестиций».