Президент России Владимир Путин 16 ноября утвердил планы правительства по созданию военно-морского объекта в Судане для обслуживания нужд российского военно-морского флота в регионе и выполнения функций логистического центра.

Соответствующее соглашение о строительстве объекта Минобороны России подписало с Хартумом. Учитывая характер принимаемых российскими властями решений, большинство экспертов считают, что решение о создании объекта было принято задолго до его официального объявления. Таким образом, речь идет о темпах строительства объекта, которые во многом будут зависеть от приоритетов Кремля в продвижении вперед. И есть факторы, которые могут побудить нас хотя бы немного усомниться в том, действительно ли Россия так серьезно относится к расширению своего присутствия в регионе.

Первый фактор – ограниченные экономические, военные и материально-технические возможности России. По словам бывшего начальника штаба ВМФ России, отставного адмирала Кравченко, строительство самого примитивного объекта в Красном море займет три-четыре месяца.

Как уже отмечал «Аль-Монитор», никаких конкретных деталей присутствия России в Красном море пока не разглашается. Более того, мы пока не знаем, какую базу Россия хотела бы создать в Порт-Судане. Например, советский логистический центр во Вьетнаме в действительности служил настоящей военной базой. Намерена ли Россия развернуть полномасштабный объект, содержащий инфраструктуру военного назначения? Или эта база – просто пиар-трюк, который будет состоять из объектов, обеспечивающих обслуживание российских кораблей, которые в любом случае редки в регионе? Соглашение об облегчении прохода российских кораблей было достигнуто с Суданом в январе прошлого года, хотя у Москвы есть такого рода соглашения со многими странами, в том числе с Никарагуа, своенравным союзником США.

Существуют объективные препятствия, которые могут помешать скорейшему развертыванию объекта. Все средства защиты базы – системы ПВО, средства радиоэлектронной борьбы вместе с оборудованием инфраструктуры социального назначения (госпитальный блок, опреснительные установки) – могут быть поставлены одним из двух способов. Во-первых, по воздуху в Порт-Судан в 20 километрах от берега транзитом через авиабазу Хмеймим – маршрут, используемый российскими военными в качестве «африканского хаба». Во-вторых, по морю. Сложность, однако, заключается в том, что в распоряжении России не так много кораблей для дальних путешествий, даже если принять во внимание возможность обслуживания этих кораблей на российской военно-морской базе Тартус в Сирии.

Один эксперт, занимающийся российской энергетической сферой, в беседе с «Аль-Монитором» предположил, что возможный выбор места расположения объекта может быть наименее подходящим с точки зрения энергоснабжения. Суданский объект будет развернут вблизи города с населением 600 000 человек, который имеет нефтеперерабатывающий завод и самый большой док в стране. При этом в городе всего одна дизельная и мазутная теплоэлектростанция мощностью 337 мегаватт. Все это создает проблемы с питанием объекта, учитывая, что, как и сирийская авиабаза Хмеймим, он должен был бы питаться дизельными генераторами, использующими топливо, поставляемое из России. В Судане не так много энергоресурсов, да и стоимость их довольно высока.

Кроме того, пункт соглашения, который позволяет России разместить на объекте четыре корабля, в том числе атомные, теоретически может звучать очень хорошо. Однако на практике инфраструктура Порт-Судана и Красного моря в целом недостаточно хорошо оборудованы для швартовки и обслуживания атомных подводных лодок. Иранцы используют дизель-электрические подводные лодки, в то время как китайцы в Джибути – пожалуй, единственные, кто готов проводить крупномасштабные дноуглубительные работы. Между тем российские надводные корабли с ядерными силовыми установками не несут крылатых ракет типа «Калибр», которые, по мнению российских экспертов, пугают других региональных игроков.

Как отмечает руководитель Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Примакова Алексей Арбатов, повышение престижа России в регионе может повлечь дополнительные издержки, даже если учесть возможность расширения российских золотодобывающих операций в стране. Вдобавок ко всему Москва должна будет помнить о потенциальном риске политической нестабильности в Судане, учитывая возможность возникновения в стране крупномасштабного конфликта.

Второй фактор, который нужно иметь в виду, размышляя об амбициях России в регионе, – это конкуренция с другими игроками. Китай, в частности, расширяет свое присутствие в регионе и привнес свой проект «Один пояс, один путь» в африканские страны. Хотя Кремль может думать, что конкуренция – это позитивное явление и участие в ней может укрепить глобальное положение России, существуют определенные опасности, связанные с этой конкуренцией.

Российские радикально-патриотические СМИ уже предположили, что военно-морская база в Судане – всего лишь антитурецкий шаг. С этой точки зрения, Россия приняла решение о создании военно-морского объекта, в то время как Анкара все еще пытается восстановить свое влияние после отставки Омара аль-Башира. В результате Турция не смогла создать свою собственную военно-морскую базу в Судане, не в последнюю очередь из-за растущих связей Хартума с Объединенными Арабскими Эмиратами и Египтом после революции. Если бы Турция создала этот объект, он помог бы ей более эффективно проецировать свою мощь в регионе в сочетании с турецкими объектами в Катаре и Сомали.

Официальная позиция Турции состояла в том, чтобы отвергать любые сообщения, поступающие из стран Персидского залива, предполагающие, что Анкара имеет военные планы в Судане. Соглашение о реконструкции порта Суакин, как утверждали турецкие власти, было направлено на то, чтобы превратить остров в туристическую достопримечательность, особенно для паломников хаджа. Министерство иностранных дел Турции продолжает утверждать, что переговоры по морскому порту не сорвались, а турецкое агентство сотрудничества и координации продолжает восстанавливать артефакты Османской эпохи, оставшиеся на острове.

Сейчас есть прецедент, когда Россия занимает антитурецкую позицию в политических спорах и даже встает на сторону антитурецких блоков в регионе. Одним из таких примеров является Ливия, где Россия оказала поддержку Халифе Хафтару (руководитель антиправительственной Ливийской национальной армии – ЛНА, противостоящей протурецкому правительству в Триполи. – Прим.), имеющему связи с Египтом, ОАЭ и Саудовской Аравией. И даже если эти действия Москвы не привели к серьезным негативным последствиям в отношениях с Анкарой, турецкий фактор может быть переменной величиной в формировании поведения России, по крайней мере в определенной степени. Действительно, некоторые эксперты в частных беседах высказывают предположение, что фраза в соглашении о том, что «суданская сторона сама может использовать объект для швартовки российского флота», если Москва предоставит ей такую возможность, может означать, что объект может быть использован и военными кораблями других иностранных держав, например Египта.

Кроме того, Порт-Судан расположен напротив Мекки в Саудовской Аравии. С этой точки зрения действия России могут быть легко истолкованы как дестабилизирующие, особенно с учетом того, что, как прогнозируют некоторые эксперты, Россия может разместить на объекте разведывательные средства, а также спецназ и частные военные компании. Примечательно, что российские наемники уже присутствуют в Судане, и их численность скорее всего увеличится.

В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, недовольство Судана действиями администрации Дональда Трампа также играет свою роль. Идея строительства российского объекта на Красном море набрала обороты в то время, когда Трамп сначала пообещал исключить Судан из списка государств – спонсоров терроризма, но затем продлил режим чрезвычайного положения в отношении Судана на год после того, как Хартум пошел на уступки в виде выплаты компенсаций жертвам терактов и согласился нормализовать отношения с Израилем.

Таким образом, логично предположить, что суданцы могут в будущем использовать свои связи с Россией в качестве валюты в отношениях с США, если администрация Джо Байдена согласится снять существующие санкции. Судан, возможно, решит отказаться от своего решения о военной базе, даже несмотря на заинтересованность Хартума в получении военной техники из России.

Во всяком случае любая российская деятельность за рубежом сводится к желанию продемонстрировать свою силу по отношению к Соединенным Штатам. Команда Байдена не может обойти стороной тему отношений с Суданом. По крайней мере ей придется попытаться побудить арабские страны к нормализации отношений с Израилем, что новая администрация США скорее всего истолкует как не просто продукт администрации Трампа, а как долгосрочный процесс. Отсюда возникает вопрос, готова ли Москва, как и Судан, использовать свою новую базу в качестве валюты в международной политике.

«Настало время восстановить наше военно-морское присутствие», – сказал Владимир Комоедов, отставной российский адмирал и бывший командующий Черноморским флотом, комментируя новость о строительстве объекта. По его словам, у России появится еще один пункт базирования флота за рубежом на фоне «господства США и НАТО в Атлантике, Тихом и Индийском океанах в воздухе, на воде и под водой».