Это заявление отражает отклонение от политики Израиля, который в течение многих лет воспринимал Соединенные Штаты как единственного игрока на международной арене, обладающего необходимыми полномочиями для предотвращения появления ядерного Ирана.

Одним из первых внешнеполитических решений, стоящих перед новым правительством Израиля, будет решение о том, хочет ли оно сохранить или изменить политику, проводимую Нетаньяху, чтобы противостоять решительным усилиям США вернуться к ядерной сделке 2015 года с Тегераном, известной как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД).

Кроме того, новому правительству необходимо оценить, насколько успешным был максималистский подход Израиля с тех пор, как около двух десятилетий назад начались переговоры между Ираном и великими державами, и в какой степени Израиль подтолкнул международное сообщество воздерживаться от уступок и компромиссов в отношении Ирана.

Парадоксально, но, хотя Израиль существенно повлиял на то, как решаются в мире вопросы, связанные с угрозами со стороны Ирана, превратив их в международную проблему, с всеобъемлющей точки зрения, общий баланс Израиля по сдерживанию Ирана во всех измерениях находится на оси негативной тенденции. На нынешнем стратегическом перекрестке уроки, извлеченные за последние два десятилетия, указывают на то, что Израилю давно пора разработать обновленную стратегию сдерживания ядерных амбиций иранского режима.

Такая стратегия должна избегать превращения иранской ядерной проблемы в исключительно израильскую и подняться над нереалистичным подходом «все или ничего», который может завести Израиль в тупик. Вместо этого Израиль может основывать свою стратегию на недвусмысленной приверженности США своей безопасности, а также на общем мнении двух стран о том, что Ирану ни в коем случае нельзя позволять иметь ядерное оружие.

Значительные достижения

С начала 1990-х годов Израиль повысил осведомленность международного сообщества, и особенно США, о развивающейся иранской стратегической угрозе. Следовательно, Израиль использовал весь мир для активного сдерживания и остановки ядерной и ракетной программ Ирана.

Израиль убедил международное сообщество в том, что ядерная программа Ирана не является невинным гражданским проектом, а преследует военные цели. Когда он захватил и обнародовал ядерный архив Ирана в 2018 году, Израиль без тени сомнения доказал миру, что у Ирана был организованный, тщательно продуманный план – по крайней мере в прошлом – по получению ядерной бомбы, основанный на конкретной директиве, изданной высшими эшелонами иранского режима.

На протяжении многих лет Израиль делился со всем миром своими разведданными и оценками запрещенных действий Ирана. Он сыграл ключевую роль в разоблачении секретных объектов, таких как подземная обогатительная фабрика Фордо в 2009 году, и представленные им доказательства побудили Международное агентство по атомной энергии потребовать от Ирана объяснений относительно его прошлой подозрительной деятельности в военных измерениях на необъявленных ядерных объектах, в том числе в прошлом году. В то же время различные тайные операции, приписываемые Израилю, включая нанесение ударов по иранским объектам и убийство ученых, привели к значительным задержкам в техническом прогрессе, достигнутом ядерной программой Ирана.

Израиль также оказал огромное влияние на систему международных санкций и давления, применяемую против иранского режима. Например, именно по настоянию Израиля администрация США впервые ввела вторичные санкции в отношении Ирана еще в середине 1990-х годов (в соответствии с Законом о санкциях в отношении Ирана и Ливии). В начале 2010-х годов, сигнализируя о своем намерении предпринять военные действия против ядерной инфраструктуры Ирана, Израиль подтолкнул Соединенные Штаты к тому, чтобы они представляли реальную военную угрозу Тегерану и четко обязались предотвратить его ядерную атаку и ввести более строгие санкции против него.

Более того, Израиль сыграл значительную роль в формировании подхода мирового сообщества к важному способу противодействия ядерной программе Ирана. Израиль ввел такие понятия, как «точка невозврата», «зона невосприимчивости» и «рывок» к ядерному оружию, которые различают наихудшие (с точки зрения Израиля) технические сроки достижения Ираном военного ядерного потенциала и время, которое потребуется, чтобы остановить Иран в любой данный момент времени, если он решит взорвать ядерную бомбу.

Оглядываясь назад, можно сказать, что это различие лежит в основе всеобъемлющего принципа СВПД: один год – это время, необходимое Ирану для получения достаточного количества расщепляющегося материала для одного ядерного устройства.

Наконец, на этапе, который по сей день считается спорным, Израиль выступил против ядерной сделки после того, как понял, что результаты переговоров международного сообщества с Ираном, которые длились 15 лет, не отвечали его требованиям о постоянном ограничении иранской ядерной программы. Кампания в рамках израильской антииранской ядерной политики достигла своего апогея с обнародованием ядерного архива, обеспечив администрации Трампа необходимый попутный ветер, и была одной из причин, побудивших Трампа объявить о выходе из СВПД при восстановлении режима санкций, который в конечном итоге оказался самым строгим из всех, с которыми когда-либо сталкивался Иран.

Но несмотря на все достижения Израиля и его явное влияние на кампанию против Ирана, иранская ядерная программа продолжает прогрессировать. На протяжении многих лет Тегеран постепенно раскрывал свои ядерные объекты, а также свои технологические достижения (начало конверсии и обогащения урана в 2005 и 2006 годах соответственно) и успешно представлял их как свершившийся факт, снова и снова используя их в качестве основы в своих переговорах с великими державами.

Международное признание права Ирана на обогащение урана и создание инфраструктуры по обогащению урана на своей территории было в конечном итоге подтверждено СВПД, подписанным в июле 2015 года. Соглашение стало драматическим достижением Ирана, в результате которого большинство ограничений, введенных в отношении его ядерной программы, будут постепенно снижаться с 10-го года реализации сделки и далее, пока не будут полностью сняты в конце 15-го года исполнения сделки, если его обязательство никогда не создавать ядерное оружие останется в силе навсегда.

Таким образом, несмотря на значительные достижения, с исторической точки зрения, становится понятно, что в конечном счете баланс успехов Израиля в его усилиях по обузданию Ирана находится в минусе. В то время как в 2003 году Иран приостановил свою ядерную программу из-за решительных международных возражений, в настоящее время он располагает значительной инфраструктурой обогащения урана, которая получила международное одобрение и признание.

Аналогичная тенденция наблюдается и в регионе, как описал ее Майк Айзенштадт. Иран находился в стратегическом кризисе в начале 2000-х годов, опасаясь американской осады после вторжения США в Афганистан и Ирак. Однако с тех пор именно он стала применять стратегию осады против Израиля и Саудовской Аравии, укрепляясь в военном отношении на новых аренах, таких как Сирия, Ирак и Йемен, возглавляя лагерь радикалов, действующий системно как в оперативном, так и в политическом плане.

Оглядываясь на десятилетия назад, можно сказать, что приверженность максимальным целям и их ожидаемое достижение как в ядерной области, так и в регионе, а также применение наказаний, санкций и политического и военного давления против Ирана не привели к нужным Израилю результатам.

Поскольку общий стратегический баланс не в пользу Израиля, новое израильское правительство должно спросить себя, что оно может сделать по-другому. Не пора ли сейчас пересмотреть методы действий Израиля и разработать новые альтернативы его политике по борьбе с Ираном?

Стратегический перекресток

Переговоры между Ираном и великими державами в Вене выявили тревожную для Израиля тенденцию: США постепенно превращаются в сторону, действия которой являются результатом чувства срочности и слабой позиции в конфликте с Ираном по поводу его расширяющейся ядерной программы и агрессивной региональной политики.

В свете очевидного стремления администрации Байдена положить иранскую ядерную программу обратно в коробку, чтобы сосредоточиться на более насущных вопросах внешней политики, в первую очередь на том, что она рассматривает как историческую борьбу с Китаем за мировое лидерство, вполне вероятно, что администрация решит продолжить смягчение своих требований к Ирану. При таких обстоятельствах маловероятно, что Иран сможет или захочет выполнить свое обещание о том, что возвращение к СВПД приведет к более длительной и прочной сделке. Более того, администрация Байдена, скорее всего, не решится вновь ввести жесткие санкции для оказания давления на Иран, поскольку такой шаг может быть воспринят как возвращение к политике Трампа, от которой администрация публично отказалась как от неэффективной.

Эти тенденции ставят Израиль перед дилеммой, в соответствии с которой он должен решить несколько фундаментальных вопросов: можно ли доверять Соединенным Штатам, чтобы помешать Ирану стать ядерным пороговым государством? Верит ли Израиль, что он может самостоятельно и навсегда предотвратить такой сценарий? Где Израиль проводит свою красную линию в отношении иранского ядерного оружия и каково израильское определение иранского порогового потенциала?

Ожидается, что ответы на эти вопросы приведут новое израильское правительство к стратегическому перекрестку, где ему придется выбирать между двумя основными альтернативами.

1) Противостояние США путем противодействия возвращению к СВПД, которое Израиль определяет как серьезную угрозу своей национальной безопасности, одновременно предпринимая шаги по разрушению ядерной сделки, если стороны возобновят свою приверженность ей.

2) Спокойная попытка добиться двустороннего взаимопонимания с администрацией США на основе ее заявленной и недвусмысленной приверженности безопасности Израиля, а также общего мнения двух стран о том, что Ирану ни в коем случае нельзя позволять иметь ядерное оружие, полагаясь при этом на эффективные каналы сотрудничества между двумя союзниками в таких областях, как разведка, оборона и специальные операции.

Обновленная стратегия, основанная на извлеченных в прошлом уроках

Решив противостоять администрации Байдена, новое израильское правительство может обнаружить, что оно повторяет ту же ошибку, что и во времена администрации Обамы, когда израильская оппозиция не помешала подписанию ядерной сделки с Тегераном еще в 2015 году. В свете международного консенсуса о необходимости возвращения к СВПД, четко отраженного на переговорах в Вене, конфронтационная политика в сочетании с военными сигналами может изолировать Израиль и в конечном итоге превратить иранскую ядерную угрозу в израильскую проблему вместо глобального вызова. Более того, конфликт с США по иранскому вопросу негативно отразится на общих отношениях Израиля с Соединенными Штатами, поставив под угрозу поддержку, которую США оказывают Израилю, даже если Израиль сталкивается с растущими вызовами (война в Газе или разбирательство в Международном уголовном суде являются рассматриваемыми случаями).

Напротив, политика, направленная на достижение двусторонних договоренностей с администрацией США, может ослабить оказываемое на нее давление с целью проведения решительной политики в отношении Тегерана, а также может быть связана с определенными ограничениями свободы действий Израиля в отношении иранской ядерной программы.

Тем не менее в свете стратегических американских интересов маловероятно, что израильское давление заставит администрацию США коренным образом изменить свою политику и поведение в иранском вопросе. Израильский военный вариант в настоящее время также кажется бесполезным, поскольку потенциальное возвращение к ядерной сделке удерживает иранскую ядерную программу на разумном расстоянии от того, чтобы в ближайшем будущем перейти к оружейной программе.

Учитывая нынешнее положение дел, представляется, что продолжение глубокого, спокойного диалога, направленного на достижение общих двусторонних договоренностей с администрацией Байдена, будет лучше служить интересам Израиля. Диалог по принципу «услуга за услугу» с этой администрацией должен быть сосредоточен, в частности, на следующих вопросах и целях:

1) пути достижения более длительного и прочного соглашения с Ираном и шаги, которые будут предприняты, если такое соглашение не будет достигнуто;

2) мониторинг иранской ядерной программы для обеспечения того, чтобы Иран не прорвался к ядерному оружию;

3) раннее выявление таких действий и гарантии их предотвращения в соответствующие сроки;

4) полное разделение между ядерной проблемой и необходимостью обуздать распространение и укоренение Ирана и его доверенных лиц на Ближнем Востоке;

5) поддержание региональной стабильности, предотвращение дрейфа государств Персидского залива в сторону Ирана и постоянное стремление к процессу нормализации;

6) предотвращение региональной гонки ядерных вооружений (Турция, Саудовская Аравия, Египет);

7) свобода действий, наращивание сил и поддержание качественного военного превосходства Израиля.

В конечном счете новое правительство Израиля должно усвоить уроки последних двух десятилетий борьбы со стремлением Ирана к ядерному потенциалу и провести интенсивное обсуждение своей политики, по крайней мере внутри страны и в рамках своего тесного диалога с США. В рамках такого диалога Израиль должен подняться над своей политикой «максимального давления», направленной на достижение «максимальных целей» – уравнение, в котором обе стороны (США и Израиль) не имеют корреляции и которое становится политикой в духе «все или ничего». Данная политика может завести Израиль в тупик.

Вместо нее требуется дифференцированная стратегия, состоящая из определения приоритетов, сочетания областей гибкости и красных линий, сдерживающих, а также стимулирующих шагов и прежде всего договоренностей, контролируемых великими державами, хотя бы и частичных и временных, которые, по большому счету, улучшат стратегическое положение Израиля.

В отсутствие существенных достижений с течением времени Израиль может обнаружить, что он проиграл на всех фронтах: его зона маневрирования уменьшится, и он постепенно вернется к ситуации, когда военный вариант, который далек от оптимального и имеет высокую цену, станет единственной альтернативой, с помощью которой он сможет остановить дальнейшее развитие иранской ядерной программы.

Полковник Уди Эвенталь является старшим аналитиком Института политики и стратегии (IPS) в Междисциплинарном центре (IDC) Герцлии, где он также преподает планирование политики. Находясь на военной службе в течение 25 лет, полковник Эвенталь занимал должности начальника отдела стратегического планирования военно-политического бюро Министерства обороны Израиля; помощника по разведке военного секретаря премьер-министра; атташе по разведке в Вашингтоне и других местах.