Турция пообещала провести военную операцию на востоке Сирии в прошлом месяце. Угрозы продолжились в начале августа, в то время как США изо всех сил пытаются придумать план, который предотвратил бы нападение. Главная цель Турции – попытаться создать так называемый мирный коридор вдоль сотен километров сирийской границы, убрав оттуда курдские Отряды народной самообороны (ОНС) и создав район, подконтрольный турецким силам, – аналогичный тому, что Турция создала в Африне и Джараблусе.

Пока Турция готовила свое наступление, около 14 тысяч сирийских повстанцев завили о желании поддержать предстоящее сражение. Это является частью политики, в рамках которой Турция поощряет сирийских повстанцев сосредоточиться на борьбе с ОНС, перенаправляя остатки сирийского восстания на помощь Турции. Но чем дальше повстанцев подталкивают действовать подобным образом, тем более цинично выглядит их роль, поскольку они все больше воюют ради интересов Анкары, нежели чем в своих собственных интересах.

Цели Анкары понятны. В прошлом году она заявила, что вернет восточную Сирию «истинным владельцам», и сейчас изучает возможность расселения 700 000 сирийских беженцев в районе вдоль границы. 5 августа руководство Турции заявило, что рассматривает предстоящее военное наступление к востоку от Евфрата в Сирии как продолжение операций «Щит Евфрата» в 2016 году и «Оливковая ветвь» в Африне.

В ходе «Оливковой ветви» Турция обеспечила контроль над пограничным районом от Джараблуса до Баба, а затем взяла под контроль Африн, в основном населенный курдами. 330 000 сирийских беженцев переправились в эти районы, в то время как около 150 000 курдских сирийских жителей Африна бежали. Многие курды рассматривают происходящее как демографические изменения, в ходе которых Анкара отправляет сирийских беженцев обратно в Сирию, но уже в курдские районы, чтобы изменить демографию в районе турецко-сирийской границы и создать протурецкие настроения среди тех, кто вернулся. Турция говорит, что она просто обеспечивает безопасность и помогает сирийцам вернуться в Сирию.

На самом деле контекст более сложный. С 2016 года поддерживаемые Турцией сирийские повстанцы помогают ей в ходе военных операций. В 2016 году Турция заявила, что создает «буферную зону» против курдских ОНС и Сил демократических Сирии (СДС) – основных партнеров США на земле в войне с ИГИЛ*. Это было до некоторой степени неудобное решение для США, потому что Вашингтон также поддерживал сирийских повстанцев.

Турция и США когда-то сходились во взглядах на Свободную сирийскую армию (ССА) и другие повстанческие группы сирийской революции. Но политика обеих стран расходилась по мере того, как все более экстремистские (исламистские) группировки, такие как «фронт Нусра»* и «Ахрар аш-Шам»*, внедрялись в районы повстанцев. Когда ИГИЛ появился в качестве основной силы в 2014 году, США изменили приоритеты. Вашингтон обнаружил, что курдские силы наиболее эффективны против ИГИЛ, и в конечном итоге при поддержке США появились СДС, в которые входят многие сирийские курды и арабы. США теперь хотят, чтобы СДС и связанные с ними силы безопасности в восточной Сирии выросли до 110 000 человек. Для Турции это «террористическая армия», и она часто критикует США за взаимодействие с «террористами» в восточной Сирии, которых официальные турецкие лица называют «раковой опухолью» и угрожают похоронить и «зачистить».

Турция приступила к мобилизации сирийских повстанческих подразделений, с которыми она работает, для борьбы с ОНС. Она делала это в Африне в 2018 году. С тех пор она продолжает военную подготовку повстанцев. Некоторые из этих групп были обвинены в злоупотреблениях в Африне. 5 августа командиры сирийских повстанцев заявили, что готовы присоединиться к турецким войскам, которые могут начать операцию на востоке Сирии. Пресс-секретарь сказал, что у них есть 14 000 поддерживаемых Турцией бойцов, готовых сражаться.

Во время афринской кампании появились вопросы о том, почему повстанцы присоединились к операции. Комментаторы говорили, что они показали свою силу, но что происходящее подпитывает напряженность между курдами и главным образом арабскими и туркменскими повстанцами. 20 000 сирийских повстанцев воевали в ‪Африне в 2018 году. Африн расположен недалеко от Алеппо, и поэтому для повстанцев важно, что они теперь находятся на пороге других районов, где могли бы противостоять сирийскому режиму.

Однако, находясь к востоку от Евфрата, они окажутся на расстоянии сотен километров от Алеппо, воюя за районы, где население исторически было курдским, чтобы насаждать контроль над частями Сирии, которые никогда не будут использоваться в качестве разменной монеты с сирийским режимом. Бои сирийских повстанцев, если Турция когда-либо начнет свое наступление, будут направлены в основном против курдских сил и других сирийцев, которые вступили в ряды СДС, игнорируя сирийский режим. Но этот режим в конечном итоге вернется, чтобы забрать добычу. Циничный Дамаск смотрит на происходящее с ликованием, надеясь, что две оставшиеся независимые силы, выросшие из сирийской гражданской войны, а именно сирийские повстанцы и СДС, будут нейтрализованы, сражаясь друг с другом.

При этом режим получает поддержку России. Для Турции, которая тоже тесно сотрудничает с Россией, вопрос заключается в том, предпочитает ли она теперь сирийский режим или повстанцев. Учитывая заявления Анкары, она, похоже, более склоняется к Дамаску. Для сирийских повстанцев, которые выступали против Дамаска, конец конфликта может наступить в восточной Сирии, который будет просто передан режиму в долгосрочной перспективе.

*– террористическая организация, запрещенная на территории РФ.