Героиня Алжин Гивара родилась в Алеппо в 1997 году. Её отождествляли с богиней Зенубией, чье имя несет в себе огромный смысл. Зенубия – древняя богиня месопотамского происхождения, которую ассоциируют с войной, мужеством, плодородием и женской силой. Родившись в Алеппо, городе с глубокими историческими и культурными корнями, Алжин напоминала эту мифологическую фигуру. Эта символика имени Зенубия, которое носила девочка, оказала глубокое влияние на её жизнь и развитие характера. Зенубия известна и как храбрая воительница, и как представительница женских ценностей. Алжин отличалась смелостью, независимостью и боевым духом. Она сражалась за расширение прав и возможностей женщин, требуя равноправия.

Начало сирийского кризиса в 2011 году ознаменовало собой период перемен и борьбы для многих общин. В те дни активная роль женщин и молодежи стала важной частью общественного сопротивления и борьбы за свободу. Алжин Гивара принимала активное участие в работе организации Женской студенческой ассоциации Курдистана (ЖСК). Обладая смелостью и решимостью, она не осталась равнодушной к событиям того времени.

В 2012-2013 годах молодая курдянка находилась в авангарде сопротивления, начавшегося в кварталах Шейх Максуд и Ашрафие в Алеппо. В этих кварталах происходили интенсивные столкновения, а группы освободительного движения принимали активное участие в событиях. Алжин проявила смелость в этих боях. Она поддерживала народное сопротивление и принимала участие в мероприятиях, укрепляющих социальную солидарность.

В 2014 году она вернулась в Африн и взяла на себя новые задачи в условиях, когда гендерное равенство и борьба женщин стали более заметными явлениями. Кантон Африн стал символом сопротивления, а Алжин начала учиться диверсионному делу. Она стала специалистом в этой сфере и приняла участие в военных действиях, внеся стратегический вклад в дело сопротивления.

Эмине Рашит Юсуф (57 лет), мать героини, рассказала ANF о своей дочери Алжин Гиваре (Зенубии Ахмед Хило), жизнь которой оборвалась 1 сентября 2016 года.

Эмине описывает детство дочери такими словами: «Алжин была активным ребенком, но она не утомляла нас. У неё был брат на год старше. Они вступили в студенческую организацию с разницей в год. Они были как близнецы. Мои сын и дочь были неразлучны, их связь была очень сильной. Алжин была внимательна к окружающим. Насколько она была чувствительна к окружению, настолько же она старалась воспитывать себя саму, чтобы быть достойным человеком. Она была заботлива и любила своих близких так же сильно, как и себя. Ей нравилось жить полной жизнью. Она предпочитала не проводить ни минуты в бездействии и любила приключения. Ей нравилось задавать вопросы и узнавать новое. У неё был неутомимый характер. Она уважала близких и была предана своей семье. Моя дочь очень любила меня и своего отца. Ещё девочкой её любили в округе, и она прекрасно ладила со своими друзьями. Она была хрупкой девушкой с большим сердцем. Её вопросы были не похожи на вопросы сверстников. Если кто-то заболевал, она бежала на помощь. Она была добра и сострадательна».

Мать описывает школьные годы своей дочери такими словами: «Она была успешна в учебе. Её любили и уважали учителя, и если она пропускала занятия, то либо друг, либо учитель приходили и спрашивали, что произошло. До старших классов она была лучшей в своем классе. Она не посещала частные курсы, не считая доступного внешкольного образования, и пользовалась теми возможностями, которые у нас были; несмотря на это, она всегда была на первом месте. Её учителя говорили, что у Зенубии будет хорошее будущее. Так и случилось. Она пошла по правильному пути и отдала свою жизнь во имя свободы. Она пела песни, написанные в поддержку Оджалана, и песни о своих товарищах. Когда товарищи приходили к нам домой, они говорили: «Алжин, ты основала Курдистан у себя дома». Она глубоко уважала нашего народного лидера с самого раннего возраста. Песни всегда были у нее на языке, они стали источником жизни».

Эмине вспоминает, что Алжин решила присоединиться к курдской освободительной борьбе после посещения месячного курса самообороны в 2011 году: «Она сказала мне и своему отцу, что хочет пройти эту подготовку. Она впервые оказалась так далеко от дома, но я знала, что она в надежных руках, и мне было спокойно, хотя в то же время у меня защемило сердце. Она вернулась домой после месяца обучения. Моя дочь была очень впечатлена и этим курсом подготовки, и обстановкой. Она постоянно рассказывала о своих друзьях. Через некоторое время она сказала, что хочет присоединиться к курдской борьбе. Мы с её отцом ответили: «С Богом». Мы проводили мою Алжин, взявшись за руки».

Затем они увиделись 8 марта 2011 года, когда Алжин уже вступила в ряды борцов: «Я была взволнована и заплакала, когда увидела её. Она оттащила меня в угол, смеясь, и вытирала слезы, говоря: «Не плачь». Я сама провожала свою дочь, но наша первая встреча прошла в эмоциональной атмосфере. Наша последняя встреча состоялась за неделю до её гибели. Она не смогла приехать в деревню и тогда уехала к родственникам в центр Африна. Она поговорила со мной и отцом по телефону, и мы поехали к ней. В тот день она была очень счастлива и часто улыбалась. Мы фотографировались на каждом углу, как будто чувствовали, что время разлуки становится всё ближе».

Эмине рассказывает, что в день смерти дочери она испытывала сильную душевную боль: «Была пятница. Мы сидели в нашем доме. Я сказала сыну: «Вставай, пойдем собирать оливки». Мы отправились в поле. Пока мы собирали плоды, я всё время плакала и говорила сама с собой, как будто разговаривала с Алжин. Я готовила эти оливки для неё. Мы собрали их и вернулись домой. Я собиралась помыть посуду, но не смогла заставить себя это сделать. У меня было плохое предчувствие. Я вышла к двери и немного посидела с соседями, но неприятное чувство не проходило. Я вернулась домой, а в моем сердце всё ещё жила смутная тревога. В дверь постучали, и в доме собралась группа людей. Теперь я был уверена. Кто-то был погиб, но я не знала, какая именно из моих дочерей ушла от нас. Они сказали, что погибла Алжин».