Высший административный суд Турции отменил декрет 1934 года, который придал историческому собору Святой Софии статус музея, открыв путь для того, чтобы это сооружение было преобразовано в мечеть.

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган никогда не был склонен к самоанализу или сдержанности в своих заявлениях, но его недавние заявления демонстрируют чрезмерную уверенность, даже для него.

В ближайшие три года, по словам Эрдогана, Турция станет «непреодолимой силой» в регионе. Несмотря на отток иностранных инвестиций, как сообщает Мустафа Сонмез, турецкий президент увидел новые возможности в кризисе, связанном с covid-19, в Сирии, Ираке, Ливии и Северной Африке, где он пока, похоже, получил преимущество над такими соперниками, как Франция, Египет и ОАЭ.

COVID-19 и преобразование Турции в мировую державу

Для Эрдогана Турция не отброшена назад COVID-19, а вместо этого «станет одной из выдающихся стран в мире, которая будет изменена после пандемии».

Турция, как и ОАЭ и Катар, развивает свою собственную программу оказания помощи государствам, пострадавшим от COVID-19, направляя медикаменты и помощь Ираку и странам Африки к югу от Сахары.

В то же время случаи заболевания во всем мире, как известно, растут, и Турция уступает только Ирану в регионе с 210 965 задокументированными случаями коронавируса.

Сирия: Турция набирает вес с астанинским трио

На прошлой неделе так называемое «астанинское трио» – президенты Турции, России и Ирана – вновь встретились, чтобы обсудить будущее Сирии.

Эрдоган заявил, что эта группировка будет иметь решающее значение для будущего Сирии. Неважно, что эти три страны расходятся в том, что касается планов по поводу судьбы сирийского президента Башара Асад (Россия и Иран поддерживают его, в то время как Эрдоган в прошлом призывал к свержению Асада) и что турецкие и сирийские войска обменялись ударами в Идлибе в феврале.

Турция, возможно, заигрывает сейчас с сирийским правительством, чтобы дать дипломатии российского президента Владимира Путина шанс.

В заключительном Астанинском коммюнике вновь заявлена приверженность группы цели ликвидации «террористов» (под которыми Турция понимает прежде всего вооруженные курдские группировки) и групп, связанных с ИГИЛ и «Аль-Каидой» (обе организации запрещены в России. - Прим.), а также был нанесен удар по политике США, которых обвинили в нарушении сирийского суверенитета путем поддержки «сепаратистских программ» и незаконного захвата и передачи нефтяных доходов.

Это стало разочарованием для тех в администрации Трампа, кто в мае говорил с надеждой, что Турция может стать противовесом России и Ирану в Сирии. Такая перспектива была основана на ложной надежде некоторых американских дипломатов, что Эрдоган готов бросить своих российских и иранских партнеров из-за поддерживаемого Россией сирийского нападения на турецкие аванпосты в Идлибе в феврале, в результате которого погибли 33 турецких солдата. Турция тогда ответила с яростью, убив много представителей сирийских и иранских сил, прежде чем Эрдоган и Путин сгладили ситуацию, заключив новое перемирие в марте.

Суть политики Эрдогана в Сирии двоякая. Он ведет кампанию на два фронта в Идлибе, воюет на северо-западе и находится в борьбе с поддерживаемыми США курдскими группами в районах, которые он занимает на северо-востоке.

Идлиб – это беспорядок и трясина, поскольку связанная с «Аль-Каидой» группировка «Хайят Тахрир аш-Шам» сталкивается там с угрозой разгрома. В рамках своих соглашений с Россией Турция уже несколько лет пытается привлечь умеренных членов «Хайят Тахрир аш-Шама» к участию в деятельности других антиасадовских группировок, чтобы предотвратить или сдержать окончательное наступление Асада. Это жалкая и неблагодарная задача, но, возможно, она продвигается вперед. На данный момент Путин может быть доволен тем, что поддерживаемое Россией наступление Асада обеспечило безопасность жизненно важной автомагистрали М4, соединяющей восток и запад страны, позволив сделать паузу, чтобы дать Турции больше времени для участия в операциях «Хайят Тахрир аш-Шама». (Турция вместе с ХТШ атакует некоторые радикальные исламистские группировки в Идлибе, которые не подконтрольны Эрдогану. Одновременно она вместе с ХТШ противостоит Асаду. С этим связана ее борьба на два фронта в Идлибе. - Прим.).

Что касается «коридора безопасности» Турции на северо-востоке Сирии, чтобы смягчить то, что Эрдоган описывает как «террористическую угрозу» со стороны курдских Отрядов народной самообороны (ОНС), которые составляют ядро поддерживаемых США Сил демократической Сирии (СДС) и которые Эрдоган связывает с Курдской рабочей партией (РПК), то Эрдоган считает, что он получил то, что ему нужно, если и не все, что он хочет. Турецкая оккупация части северной Сирии является дорогостоящей и, возможно, неустойчивой в долгосрочной перспективе, но она дает Эрдогану рычаги воздействия на положение в Сирии.

США в настоящее время пытаются посредничать в переговорах о курдском единстве между соперничающими сирийскими курдскими группировками с помощью регионального правительства Иракского Курдистана. Генерал Фрэнк Маккензи, глава Центрального командования США, встретился с командующим СДС Мазлумом Кобани на северо-востоке Сирии, сообщает Джаред Шуба.

Эрдоган, похоже, нашел свои точки опоры в Сирии на данный момент, но это минное поле. Он уверен в своей способности использовать сильные личные связи как с Путиным, так и с президентом США Дональдом Трампом в пользу Турции. Но статус-кво – это в основном иллюзия на Ближнем Востоке, особенно в Сирии. Политолог Амберин Заман предвидит множество проблем впереди. «Разрешение, выданное Турции, которое позволяющее ей захватить больше земель на контролируемом курдами северо-востоке, особенно в преимущественно арабском городе Кахтания, может стать платой за то, чтобы позволить правительственным силам Башара Асада продвинуться дальше и получить полный контроль над автомагистралями М4 и М5, - пишет она. - Но Анкара вряд ли согласится на такое наступление режима, которое отправило бы еще миллионы сирийских беженцев искать убежища в Турции».

Участились турецкие нападения на РПК и курдов в Ираке

Еще одним признаком честолюбия Эрдогана является возобновившееся за последние четыре недели нападение на базы РПК в Иракском Курдистане. В этом, на первый взгляд, нет ничего нового – подобные нападения эпизодически происходят уже более трех десятилетий. Региональные правительства Ирака и Курдистана, конечно же, выразили протест против турецких атак. Удаленность баз РПК в горах Кандиля в Иракском Курдистане имеет тенденцию смягчать политические последствия нападений среди иракцев, хотя РПК имеет последователей среди курдов.

Что нового на этот раз, отмечает аналитик Фехим Тастекин, так это то, что турецкие операции включают атаки не только на районы Кандиль, Зап, Авасин-Басьян, Гара и Хакурк, где расположены лагеря РПК, но и на населенный езидами Синджар и на лагерь Махмур близ Киркука, где проживают курдские беженцы из Турции. Он отмечает, что эвакуировано до 100 деревень.

Ирак, конечно, имеет дело с насущными вопросами внутренней и национальной безопасности в эти дни, такими как Covid-19, роль поддерживаемых Ираном шиитских ополченцев, экономический кризис и политические протесты. Но Багдад сделал ставку на иракский суверенитет, поэтому его протесты против Турции были более жесткими, чем в прошлом, и более решительно поддержаны Лигой арабских государств. Египет и Объединенные Арабские Эмираты, в частности, стремятся помешать региональным амбициям Турции (подробнее об этом ниже). Турция заявляет, что она не ищет борьбы с Ираком, а только с РПК, и предоставляет Ираку помощь в борьбе с COVID-19, чтобы смягчить политические последствия своих атак на курдов в северном Ираке.

Амбиции Турции в Северной Африке

Эрдогана также организует пока успешную для него интервенцию в Ливию и, в более широком смысле, в Северной Африке.

Начнем с Ливии. Военная интервенция Турции, включая отправку джихадистов из Сирии для поддержки Правительства национального согласия, изменила ход гражданской войны в пользу правительства, силы которого сражаются против вооруженного мятежника генерала Халифы Хафтара. ООН на стороне Эрдогана в ходе этого конфликта, поскольку он поддерживает международно признанное Правительство национального согласия в Триполи, которое связано с исламистами. Хафтар пользуется поддержкой Франции, Египта, ОАЭ и России.

Тем временем Эрдоган припомнил французскому президенту Эммануэлю Макрону колониальное прошлое Франции в Северной Африке, причем одновременно Эрдоган бросает вызов влиянию Египта и ОАЭ в Магрибе, включая Тунис.

Развитие американо-турецких связей

Уверенность и амбиции Эрдогана трудно поколебать, но у Турции все еще нет легкого выхода в Сирии, у нее неопределенное будущее в Ливии и Северной Африке, а также хрупкие отношения с Вашингтоном, которые основаны главным образом на химии между Трампом и Эрдоганом.

Решение Эрдогана вновь превратить собор Святой Софии в мечеть станет еще одним раздражителем в американо-турецких отношениях. Госсекретарь США Майк Помпео на прошлой неделе призвал Турцию не делать этого, заявив, что такой шаг уменьшит значение здания.

Примечание

Падение популярности Эрдогана в Турции, вызванное коронавирусным кризисом и ростом безработицы, заставляет его лихорадочно искать новые способы завоевать популярность у турецких избирателей. Одним из способов является турецкая внешняя экспансия, другим – раскачивание исламистских и национально-патриотических настроений внутри Турции. В этом контексте следует рассматривать и превращение здания Айа-Софии в мечеть, и экспансию в Сирии, северном Ираке, в Ливии и Северной Африке.