С тех пор как президент США Дональд Трамп вступил в должность, его администрация проводит так называемую стратегию максимального давления, направленную на изменение курса внешней политики и политики безопасности Ирана. Стратегия в значительной степени опирается на санкции, направленные на изменение поведения Ирана путем усложнения ему доступа к внешним рынкам и международной финансовой инфраструктуре. Главная цель состоит в том, чтобы лишить Тегеран финансовых ресурсов, необходимых для поддержания ядерных и ракетных программ, а также сети доверенных лиц, включая ливанскую «Хезболлу», различные шиитские ополчения в Ираке, хуситов в Йемене и растущую сеть иностранных боевиков в Сирии, завербованных Ираном в Афганистане и Пакистане.

Невозможно отрицать, что кампания максимального давления нанесла ущерб Ирану: экономика страны значительно замедлилась, а ее нефтяные доходы резко упали. По мнению администрации Трампа, у Ирана теперь меньше ресурсов, чтобы проводить свою региональную политику. И чем меньше денег Иран имеет в своем распоряжении, согласно этой линии мышления, тем меньший ущерб он может нанести непосредственно или через своих доверенных лиц в регионе.

Но если максимальное давление преуспело в достижении своей узкой цели – нанести ущерб иранской экономике, то оно потерпело неудачу в достижении своей более широкой цели: оно не смогло изменить внешнюю политику Ирана.

По словам посла Натана Салеса, который занимается вопросами борьбы с терроризмом в Государственном департаменте США, Иран по-прежнему предоставляет ливанской «Хезболле» свыше 700 миллионов долларов в год. Даже если эта цифра завышена, как некоторые предположили, мало кто будет оспаривать тот факт, что Тегеран остается главным благодетелем «Хезболлы». («Хезболла» также зарабатывает около 300 миллионов долларов в год, опираясь на широкий спектр механизмов финансирования, включая транснациональную преступную деятельность, такую как мошенничество, контрабанда наркотиков и торговля контрафактной продукцией, включая Виагру. – Прим. ред.)

Аналогичным образом другие клиенты Ирана продолжали работать без особых сбоев. В Йемене, например, хуситы приобрели более современное оружие за последний год, которое они использовали против эмиратских и саудовских военных и гражданских целей. Так они отомстили за кампанию максимального давления США.

Финансовые санкции не могут повлиять на многие из наиболее важных аспектов доверительных отношений Ирана с его союзниками, включая обучение, безопасные убежища и передачу оружия и технологий. Тегеран никогда не был заинтересован в культивировании сети полностью зависимых прокси. Вместо этого он пытается помочь этим группам стать самодостаточными, позволяя им интегрироваться в политические процессы и экономическую деятельность своих стран и помогая им строить свою собственную оборонную промышленность, в том числе предоставляя им возможность создавать оружие и военную технику в своих собственных странах, а не полагаться на Иран, поставляющий их.

Тем временем, по мере того как Соединенные Штаты уходят из Сирии и Башар Асад восстанавливает контроль над страной, Тегеран постепенно приближается к своей цели – созданию сухопутного моста, который протянется через весь регион. Если эта мечта станет реальностью, муллы смогут перемещать оружие и личный состав между Ираном и его растущей армией доверенных лиц, где бы они ни находились, и строить базы и склады по всему региону относительно безнаказанно. Финансовые санкции не останавливают продвижение к этой стратегической цели, а нынешняя политика США строится почти исключительно на ошибочной предпосылке, что только санкции могут решить эту проблему.

Администрация Трампа может выработать в будущем более комплексный подход, который подрывает способность Ирана вербовать и обучать оперативников его прокси-организаций. Хорошим началом для США было бы прекращение их внезапного ухода из Сирии, который, вероятно, пойдет на пользу Ирану и его партнерам. Одним из наиболее эффективных оплотов против дальнейшей иранской экспансии внутри Сирии, особенно на северо-востоке страны, является присутствие Сил демократической Сирии (СДС), до недавнего времени поддерживаемых силами специальных операций США. Без этого сдерживающего фактора Иран может действовать бесконтрольно, пополняя запасы доверенных лиц и обеспечивая безопасность контролируемой им территории, что еще больше расширит возможности Корпуса стражей исламской революции (КСИР).

Так же важно, что срок действия эмбарго ООН на поставки оружия Ирану истекает через год, в октябре 2020 года. Хотя оно нацелено на иранскую ядерную программу, эмбарго содержит определенные запреты на предметы, которые могут быть использованы в ракетной программе, что является особым источником беспокойства США, поскольку Тегеран все чаще поставляет более точные ракеты своим доверенным лицам. В соответствии с существующей ядерной сделкой эмбарго должно быть снято в следующем году, наряду с запретом на поездки командующего силами Кудс КСИР Касема Сулеймани, который отвечает за координацию отношений Тегерана и посредников.

Вашингтон и его европейские союзники разделяют заинтересованность в предотвращении потока поставок оружия иранским доверенным лицам, но у них есть разногласия по поводу того, как добиваться этой цели. В погоне за консенсусом Вашингтону, скорее всего, придется отказаться от своих нынешних максималистских позиций по иранской ракетной программе. Интересы США были бы лучше удовлетворены путем проведения более достижимых изменений в эмбарго, направленных на прекращение распространения Ираном ракет и ракетных технологий.

В более общем плане администрация Трампа может осознать разнообразие региональных прокси Ирана и понять, что они не могут быть равномерно разрушены с помощью того ущерба, который США наносят иранской экономике. Боевики «Хезболлы» отличаются от хуситов, а шиитские группировки в Ираке во многом отличаются от афганских и пакистанских ополченцев, действующих в Сирии. Эти силы имеют различные возможности и цели, причем Тегеран осуществляет различные уровни командования и контроля, и именно поэтому единый подход обречен на провал. Стратегия противодействия «Хезболле» могла бы, например, задушить глобальную криминальную активность этой группировки, в то время как наиболее эффективный способ противодействия хуситам, скорее всего, предполагает политическое урегулирование в Йемене. И любая стратегия, которая пытается сорвать поток афганских новобранцев в Сирию, должна учитывать последствия стремительного вывода американских войск из Афганистана.

Финансовые санкции являются важной частью любой контртеррористической стратегии. Но этого недостаточно.