Предложение президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана Западу вернуться к игре под названием «Смена режима в Сирии», похоже, получает жесткий ответ от России, подпитывая неопределенность относительно будущего турецко-российского сотрудничества в этом конфликте.

Российско-сирийские авианалеты в Идлибе, где Турция наращивает военную мощь, чтобы защитить анти-асадовские силы, удерживающие власть в провинции, недавно распространились на северные районы, находящиеся под турецким контролем, начиная с операции «Щит Евфрата» в 2016 году.

5 марта Россия выпустила баллистические ракеты по нефтяным объектам в Джараблусе и Бабе, уничтожив жизненно важные экономические ресурсы, используемые поддерживаемыми Турцией антиасадовскими силами. Более масштабные удары последовали 21 марта, нацелившись на газовый объект, нефтяную станцию и здание управления Watad, нефтяной компании Hayat Tahrir al-Sham (ХТШ; организация запрещена в России), недалеко от контрольно-пропускного пункта Баб-эль-Хава с Турцией в Идлибе. Российские военные самолеты нанесли удары, сообщает сирийская газета «Аль-Ватан».

В ходе еще одного удара в тот же день ракета упала рядом со штаб-квартирой одного из главных союзников Турции «Файлак аш-Шам» в деревне аль-Ках на юге Идлиба, примерно в 3 километрах (2 милях) от турецкой границы, сообщают турецкие СМИ. Среди других целей были склад боеприпасов и штаб боевиков в северном Идлибе. Ракетные удары продолжались и на следующий день, поражая цели на южной окраине Идлиба.

Тем временем боевики, связанные с операцией «Аль-Фатх аль-Мубин», возглавляемой ХТШ, главной исламистской группировкой в Идлибе, обстреляли силы сирийской армии, применив ракетные системы и минометы, в южном и восточном Идлибе, в том числе вдоль шоссе М-5.

Министерство обороны Турции обвинило режим в нападении на мирных жителей и заявило, что попросило Россию «немедленно прекратить эти нападения». Министерство иностранных дел вызвало российского посла 22 марта, чтобы передать озабоченность Турции в связи с этими нападениями.

Эскалация представляет собой еще один стресс-тест для турецко-российского партнерства в Сирии после смертоносных столкновений в Идлибе год назад, которые привели к захвату правительственными войсками трассы М-5 и завершились подписанием российско-турецкой сделки в Москве 5 марта 2020 года.

Что характерно, эта эскалация совпадает с попыткой Эрдогана восстановить изношенные связи Турции с ее традиционными западными союзниками, включая усилия по началу новых отношений с Вашингтоном после того, как Джо Байден занял пост президента. В статье от 15 марта для Bloomberg Эрдоган указал на Сирию как на площадку, где два союзника по НАТО могли бы сотрудничать и примириться. «Администрация Джо Байдена должна оставаться верной своим предвыборным обещаниям и работать вместе с нами, чтобы положить конец трагедии в Сирии и защитить демократию», – написал Эрдоган, утверждая, что военное присутствие Турции в Идлибе защитило «последний оплот оппозиции» и миллионы мирных жителей. «Самый разумный вариант для западных лидеров, – писал он, – использовать свое влияние в поддержку Турции и стать частью решения в Сирии, с минимальными затратами и с максимальным эффектом». Турция отвергает любой план урегулирования, который «не отвечает требованию сирийского народа о человеческом достоинстве», – сказал он, призывая к созданию новой политической системы в Сирии.

Призыв Эрдогана резонирует как попытка использовать военное партнерство в качестве ступени для нормализации отношений с Западом и в то же время укрепить свои позиции, выступая против Дамаска и его союзников, готовящихся к новому наступлению в Идлибе, и даже как попытка возродить программу смены режима, которая провалилась после вмешательства России в 2015 году.

Эскалация также совпадает с соглашением между Турцией, Россией и Катаром о новом направлении политики в Сирии, исключая Иран. Сделка от 11 марта, по-видимому, открыта для двойного использования. Это помещает Катар – финансиста сирийской оппозиции – в круг влияния России, но в то же время осложняет турецко-катарскую координацию, которая может напомнить о разрушенных мечтах о революции в Сирии.

Россия, со своей стороны, не просто демонстрирует гнев с помощью военных операций, но и усложняет ситуацию для Турции в рамках долгосрочной стратегии, прекрасно понимая, что ее партнерство с Турцией имеет пределы.

Союзники Турции в Сирии, объединенные в так называемую Сирийскую национальную армию (СНС), вряд ли могли бы надеяться на западные симпатии, которыми пользовалась Свободная сирийская армия в первые годы сирийского конфликта. Западный взгляд на поддерживаемые Турцией группировки сегодня настолько негативен, что, похоже, исключает какое-либо партнерство на местах. Не говоря уже о том, что ХТШ, доминирующая сила в Идлибе, признана на международном уровне террористической группировкой.

Что касается тяжеловесов Персидского залива, то их взгляд на сирийский конфликт сейчас отмечен импульсом, который можно охарактеризовать как «намерение предотвратить турецкий экспансионизм» в регионе. Российские усилия по укреплению арабской поддержки Дамаска еще не принесли плодов, но министр иностранных дел Сергей Лавров вернулся довольным из своего турне по Персидскому заливу в начале марта.

В свете последних событий турецко-российское партнерство оказывается в тупике в Идлибе и северном Алеппо.

Аналогичный разрыв произошел в северных районах к востоку от Евфрата, где сочинская сделка между Анкарой и Москвой остановила расширение турецкой операции «Весна мира» в 2019 году. Турецкие военные в настоящее время создают пятую базу вокруг контролируемого курдами города Айн-Исса на фоне спорадических столкновений между поддерживаемой Турцией СНС и возглавляемыми курдами Сирийскими демократическими силами (СДС) в этом районе в течение последних пяти месяцев.

Россия столкнулась с обвинениями в том, что терпит турецкие атаки как средство давления на курдов, чтобы они уступили Айн-Иссу сирийской армии (Асаду, – прим). И все же заместитель руководителя Российского центра по примирению враждующих сторон в Сирии генерал-майор А. Александр Карпов на прошлой неделе заявил, что Россия глубоко обеспокоена турецкими укреплениями в этом районе. Действия Турции, по его словам, нарушают сочинскую сделку и подрывают усилия по урегулированию в Сирии.

Более того, русские, которые должны следить за прекращением огня, похоже, перестали сдерживать СДС. Участились операции против поддерживаемых Турцией группировок в районе Африна. Все эти события поднимают важнейший вопрос: расчистит ли Россия путь курдам против Турции в ответ на попытки Анкары оказать давление на Запад?

Эскалация, по-видимому, вряд ли перерастет в выяснение отношений, подобное тому, что произошло в феврале 2020 года, поскольку российско-сирийские атаки продолжаются без наземных наступательных операций, по крайней мере пока. Тем не менее, стремление Турции к сотрудничеству с Западом неизбежно будет иметь последствия на местах.

Несмотря на очевидный гнев России, Анкара не проявляла особого беспокойства, чему способствовали благоприятные сигналы из Вашингтона, такие как осуждение США жертв среди гражданского населения в ходе недавних российско-сирийских атак в Идлибе и Алеппо. Администрация Байдена явно настроена сводить счеты с Россией, но насколько это отразится на Сирии, остается неясным.

Выступая на встрече НАТО в Брюсселе 23 марта, госсекретарь Энтони Блинкен заявил, что Соединенные Штаты и НАТО очень заинтересованы в том, чтобы Турция оставалась в альянсе, но, очевидно, это потребует от Турции дистанцироваться от России. Прежде всего, Вашингтон ожидает, что Анкара откажется от своих российских систем ПВО С-400, о чем Блинкен заявил своему турецкому коллеге в Брюсселе.

Хотя Турция заинтересована в сотрудничестве с Соединенными Штатами в Сирии, ее предварительное условие – прекращение американской поддержки СДС – остается фундаментальной проблемой. Тем не менее, это предварительное условие может превратиться в неограниченное ожидание, в зависимости от того, что смогут предложить Турции Соединенные Штаты. Эрдоган мог бы продолжать возражать против ситуации, сложившейся в районах к востоку от Евфрата, соглашаясь при этом на турецко-американское партнерство к западу от этой реки.

Во всяком случае, взгляды Турции и России на урегулирование в Сирии остаются диаметрально противоположными, несмотря на координацию сирийской политики двух государств на Женевской и Астанинской площадках.

Эрдоган вряд ли был бы против идеи избавиться от этого непоследовательного партнерства и вернуться к своей первоначальной повестке дня в Сирии, опираясь на ее признание Западом.