В конце 1870-х годов правитель Персии Насер ад-Дин Шах с трепетом наблюдал за тем, как халиф султан Абдулхамид продвигал новую политику исламского единства под руководством Османской империи.

Столетие спустя Анкара с опаской наблюдала за тем, как иранская революция свергла шаха, а аятолла Рухолла Хомейни проводил в регионе свою собственную политику исламистского экспансионизма.

Несмотря на договор 17 века, который положил конец 150-летним периодическим войнам из-за территориальных споров в Западной Азии и Месопотамии, с тех пор два гегемона проводили политику конкуренции, сотрудничества, взаимодействия и, очень редко, конфронтации.

Даже в наши дни, когда Запад навязывает Ирану политику сдерживания и санкций, Турция не желает закрывать дверь перед своим соседом, отчасти из-за географических особенностей и турецких торговых и энергетических потребностей, а также из-за пересечения жизненно важных интересов.

Тем не менее, было бы ошибкой отвергать теплые отношения между Турцией и Ираном как случай «плюс – минус» – особенно в свете недавней саудовско-иранской разрядки. В последнее время разногласия перевесили их общие интересы.

Турция является одним из основных сторонников политической и вооруженной оппозиции режиму Асада, в то время как поддержка Асада Ираном на протяжении десятилетий создает противоречия между двумя странами . Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи также резко возражал против турецких вторжений в северную Сирию.

Растущее присутствие Израиля в Кавказском регионе тревожит Тегеран, как и сближение Турции с Израилем. Историческая борьба за влияние в Ираке, особенно в северном регионе, между османской Турцией и персидским Ираном за последние десятилетия только усилилась, что было ускорено вторжением США в 2003 году и более экспансионистской внешней политикой как Тегерана, так и Анкары.

Кроме того, опасения вызывает и союз Турции с НАТО в конфликте на Украине, в то время как Иран обменивается военным оборудованием с Россией. Тем не менее, Турция старается поддерживать хорошие отношения с Москвой, иногда выступая в роли посредника, а президент Реджеп Тайип Эрдоган общается по телефону как с Владимиром Путиным, так и с Владимиром Зеленским, придерживаясь политики взаимодействия, поскольку конфронтация приведет к гораздо более высоким издержкам.

Анкаре трудно ожидать, что Тегеран пожертвует Ереваном без помощи в обуздании азербайджанского ирредентизма в Иране.

В Сирии сталкиваются турецкие и иранские интересы. Для Ирана Сирия – это арена для противостояния Израилю; для Турции Сирия таит в себе почти экзистенциальную угрозу. Последствия сирийского конфликта представляют собой прямой вызов национальной безопасности и территориальной целостности Турции из-за присутствия вооруженных групп, симпатизирующих Рабочей партии Курдистана (РПК) и активно поддерживаемых Западом. В то же время, приток более 3,5 миллионов сирийских беженцев оказывает огромное давление на страну, которая в настоящее время преодолевает гуманитарный кризис, вызванный землетрясением 6 февраля.

Астанинский процесс остается единственным жизнеспособным механизмом урегулирования сирийского кризиса. Привлечение Ирана, крупнейшего сторонника президента Сирии Башара Асада, может стать недостающей частью головоломки. Включение Ирана в процесс является ключом к нормализации отношений Анкары с Дамаском и усиливает надежды Эрдогана на операцию против связанных с РПК Отрядов народной самообороны (ОНС) в Сирии и на возвращения сирийских беженцев на родину. Для Ирана его участие в астанинском процессе вместе с Турцией – это возможность закрепить свои завоевания в Сирии, используя свое региональное влияние.

Курдский вопрос

Непопулярная точка зрения среди тех, кто поддерживал вторжение США в Ирак два десятилетия назад, гласит, что Иран и Турция оказались в наибольшем выигрыше в результате американской политики. В Анкаре считают, что Тегеран сможет повлиять на дружественное Ирану правительство в Багдаде, чтобы справиться с влиянием РПК как в Сирии, так и в Ираке.

По мнению Анкары, РПК в северном Ираке открыта для иранского влияния через свои отношения с некоторыми лидерами иракских курдов, и есть наблюдатели, которые предполагают, что иранское правительство поддерживает контакты как с РПК, так и с ее сирийскими сторонниками. Тем не менее, многое зависит от того, что Турция готова предложить Ирану в обмен на такое сотрудничество против курдов. Курдское движение также остается предметом беспокойства Тегерана в его регионах с большим количеством курдов, и, кроме того, Турция может оказаться полезной для Ирана, управляя ирредентистски настроенными этническими азербайджанцами в Иране.

На политику Турции в Ираке влияет наличие баз РПК в пористых приграничных районах, статус туркмен и территориальная целостность страны. Центральное правительство Ирака осудило турецкие трансграничные операции против убежищ РПК, но при этом мало что сделало для решения этой проблемы к удовлетворению Анкары. Последняя операция Турции против РПК, получившая название операция «Когтистый замок», была проведена в апреле прошлого года после визита в Анкару Масрура Барзани, премьер-министра курдского региона Ирака.

Иран также имеет спорные отношения с собственным курдским населением. Курдские отряды из Ирана нашли убежище в Ираке, а Иран регулярно наносит удары по позициям иранской вооруженной оппозиции.

Министерство иностранных дел Ирака осудило нападения как Ирана, так и Турции, заявив, что они отвлекают от «усилий по борьбе с терроризмом» на региональном уровне – но кроме риторики, мало что было достигнуто.

Иран рассматривает присутствие Израиля в Азербайджане как часть западного окружения, предполагая, что Израиль проводит разведывательные операции с помощью поддерживаемыми израильтянами азербайджанских агентов в Иране.

Между тем, укрепление азербайджано-израильских отношений дает Тегерану повод для беспокойства, поскольку Тель-Авив не скрывает своих намерений использовать союзный Турции Баку в качестве плацдарма для нападения на Иран, несмотря на отрицания Азербайджана.

«Мы рассматриваем присутствие сионистского режима в регионе как главную угрозу миру и стабильности. Везде, где присутствует этот режим, наблюдается отсутствие безопасности и кризис», – заявил министр иностранных дел Ирана Хоссейн Амир Абдоллахиан своему турецкому коллеге 8 марта. «Исламская Республика Иран предупреждает стороны о необходимости обратить пристальное внимание на поведение сионистского режима. Они не должны допустить его присутствия в регионе».

Смягчение напряженности

Сближение Турции с заклятым врагом Ирана – Израилем также вызвало серьезные опасения в Тегеране. Аналитики полагают, что нынешний политический климат, вероятно, сделает Иран более склонным к переговорам с региональными соперниками, что может объяснить недавнюю разрядку с Саудовской Аравией.

Азербайджан и Турция придерживаются единой позиции по вопросам Кавказа, при этом оба рассматривают создание «Зангезурского коридора» через южную Сюникскую область Армении как ключ к совместному плану создания связанного воедино тюркского мира. На пути к осуществлению этой мечты упорно стоит Тегеран, который считает эту цель несовместимой с геополитическими и историческими реалиями региона, и обход Ирана был бы неприемлем с его точки зрения.

Более того, Иран глубоко обеспокоен риторикой, исходящей из Баку после второй нагорно-карабахской войны, и перспективой разгневать этническое азербайджанское население на севере страны. Вспышка народных протестов в Иране только усугубляет возрождение азербайджанского ирредентизма на севере, курдского движения на западе и претензий белуджей на юго-востоке.

Насколько далеко зайдет Иран в смягчении напряженности в отношениях со своим соседом – вопрос спорный. Анкаре трудно ожидать, что Тегеран пожертвует Ереваном без помощи в обуздании азербайджанского ирредентизма или снижения риска нападения на Иран со стороны Израиля. 

Однако, несмотря на разногласия между Тегераном и Анкарой, в ситуации, когда США и западные страны противостоят Ирану, следует ожидать, что Турция будет придерживаться примирительного и дипломатического подхода в отношениях с Ираном, даже под огромным давлением НАТО. Региональная война будет иметь значительные негативные последствия для Турции, и маловероятно, что какая-либо турецкая администрация поддержит военный вариант.

Ожидается, что Анкара будет тщательно придерживаться политики диалога, искать возможности для сотрудничества и взаимодействия, а также внимательно следить за ситуацией на предмет новых возможностей или угроз со стороны Тегерана.