Протесты, последовавшие за арестом мэра Стамбула Экрема Имамоглу, продолжаются уже несколько дней. С 19 марта были задержаны в общей сложности 1418 человек. Только в Стамбуле было задержано 575 человек: 178 из них, включая семерых журналистов, были отправлены в тюрьму, а 38 человек были помещены под домашний арест. Правительство отреагировало на протесты жесткими репрессиями, задействовав для демонстрации силы как судебные органы, так и полицию.

Депутат парламента Стамбула от Партии народного равенства и демократии (ПНРД) и представитель Платформы социалистической солидарности Кезбан Конукчу заявила, что правительство зашло в политический и экономический тупик: «Чтобы понять, с чем мы сейчас сталкиваемся, нам нужно взглянуть на процесс, который мы назвали построением единоличного режима. После 7 июня правительство отказалось признать результаты выборов и спровоцировало волну массовых убийств, которые проложили путь к новым выборам. Затем последовали указы и чрезвычайное положение. Сейчас мы находимся на критическом этапе усиления режима. Например, когда в муниципалитетах курдских провинций назначались лоялисты на место избранных мэров, это всегда вызывало определенную реакцию. Однако еще несколько месяцев назад были те, кто считал, что в Стамбуле подобное невозможно. Но теперь ясно, что дворцовый режим загнан в угол. С другой стороны, у него почти не осталось вариантов, когда дело доходит до получения согласия на производство».

Конукчу также указала на экономический кризис как на неотъемлемую часть политического коллапса и сказала, что у правительства не осталось вариантов: «Например, власти не в состоянии реализовать свой так называемый среднесрочный экономический план из-за ухудшения условий. Они просто не могут привести экономику в порядок. Доля национального дохода, поступающая рабочим и пенсионерам — независимо от того, работают они или нет, — уменьшается с каждым днем, потому что система грабежа не допускает иного. Единоличный режим имеет как политический, так и экономический аспект. Мы видим, как группы капитала, связанные с правительством, быстро обогащаются. Государственные активы, природа, леса и водные ресурсы захватываются путем приватизации в соответствии с так называемыми планами краха. Когда мы смотрим на все это как на часть более масштабного разграбления, становится ясно: у правительства нет выхода. Другого пути не осталось!».

Конукчу заявила, что любая надежда на то, что правительство предпримет шаги в направлении демократизации, беспочвенна, учитывая глубину политического и морального кризиса: «Все еще существует некоторая надежда на то, что правительство может двигаться в направлении демократизации, что оно может предпринять определенные шаги или, в некотором смысле, «смягчить свою позицию». Но, на мой взгляд, это больше не вариант. Количество преступлений, безудержное воровство и коррупция достигли такого уровня, что их уже невозможно скрыть. И поскольку правительство также изо всех сил пытается добиться согласия среди населения, условия, к которым оно подталкивает страну, могут перерасти в нечто совершенно иное – например, выборы больше не будут проводиться в привычных для нас условиях. Возможно, они даже рассматривают сценарий вообще без выборов. Посмотрим, конечно».

Власти не хотят, чтобы мы боролись вместе

Кезбан Конукчу подчеркнула, что, несмотря на давление правительства, появился мощный отклик, и молодежь взяла инициативу в свои руки. Она также отметила, что раскольническая риторика намеренно выдвигается на первый план в попытке помешать единству оппозиционных сил: «В ответ на все это давление последовала очень серьезная реакция, и мы считаем это чрезвычайно важным. Именно молодежь возглавляет новое движение. Да, мы можем наблюдать некоторую риторику раскола. Когда мы смотрим на тех, кто в настоящее время находится в тюрьме, – возьмем, к примеру, Умита Оздага, – я считаю, что с политической точки зрения он не просто националист, но и фашист. При других обстоятельствах, да, фашизм – это преступление, и пропаганда фашизма – это преступление. Это был бы отдельный вопрос, оценка другого рода. Но даже в этом лагере мы должны признать, что против этого правительства нарастает реакция.

В то же время предпринимаются меры по созданию раскола в более широкой аудитории, с которой мы, как ПНРД, сотрудничаем, и теми, кто в настоящее время выходит на улицы — например, сторонниками Народно-республиканской партии (НРП) или теми, кто близок к ним. Это всегда было частью стратегии правительства, и именно поэтому власти были нацелены непосредственно на формирование городского консенсуса. 31 марта мы увидели, что когда оппозиция объединяется, этому правительству приходит конец. Зная это, они теперь нападают на демократические силы, которые объединились благодаря «городскому консенсусу», и создают риторику вокруг сфабрикованных внутренних противоречий — будь то внутри ПНРД или НРП. Чего они хотят, так это помешать демократическим силам объединиться. Власти используют все возможные методы, чтобы помешать тем, кто выступает против правительства, единоличного режима, фашизма, объединиться. Возьмем, к примеру, недавнее заявление Мансура Яваша. Да, позже он извинился. Но их намерения ясны – они не хотят, чтобы ПНРД или социалистические силы играли активную роль в нынешнем процессе. Они не хотят, чтобы мы стали во главе этих событий. Они не хотят, чтобы мы боролись вместе».

У нас нет другого выбора, кроме как поддерживать демократию

Конукчу осветила причины, стоящие за попытками правительства расколоть оппозицию, и подчеркнула, что для ПНРД поддержка демократии — это не просто позиция, это необходимость: «У наших действий есть потенциал для роста и превращения в нечто большее. В условиях, когда профсоюзы подавляются, организации ликвидируются, а молодых людей сажают в тюрьмы, мы все еще сохраняем надежду – надежду на восстановление нашей давно разрушенной культуры демократии и способности оказывать сопротивление в рамках объединенной борьбы. И это именно то, что власти хотят разрушить.

Позвольте мне внести ясность: ПНРД – это политическое движение с давними традициями сопротивления и разнообразной внутренней структурой. Несмотря на это, мы принимаем решения коллективно и выстраиваем свою работу в соответствии с ними. Наш приоритет – это демократия. Но в нашей стране демократия невозможна без решения курдского вопроса. Требование равенства со стороны рабочих, призыв к свободе со стороны женщин и молодежи, требование равенства со стороны алавитов – мы знаем, что все это возможно, если мы будем действовать сообща. Нельзя получить права за счет другого. Мы – политическая партия, которая полностью осознает это, и у нас есть опыт и решимость продолжать эту борьбу. Каждое событие мы анализируем со всей серьезностью. Наши партийные органы принимают решения и заявляют о своей позиции. И для нас нет альтернативы – у нас нет другого выбора, кроме как бороться за демократию».